Джон Гришем - Камера
Посетительница позволила себе снисходительно улыбнуться.
— Моя задача — предоставить вам всю возможную на данном этапе помощь. Вы не обязаны со мной сотрудничать, если не хотите.
— Глубоко признателен за разрешение.
— Просто дайте знать, если вам потребуются какие-либо лекарства.
— Как насчет стаканчика виски?
— Это средство вам противопоказано.
— Кем?
— Правилами внутреннего распорядка.
— А что входит в рецепт?
— Транквилизаторы, валиум, легкое снотворное.
— Для чего они?
— Они успокаивают нервную систему.
— С нервами у меня никаких проблем.
— Сон у вас нормальный?
Над ответом Кэйхолл размышлял не менее двух минут.
— Честно говоря, не совсем. Вчера, например, я поспал не более двенадцати часов. Обычно это часов пятнадцать-шестнадцать.
— Двенадцати?
— Да. Вы часто бываете на Скамье?
— Не очень.
— Так я и думал. Имей вы представление о том, чем мы здесь заняты, вы бы точно знали: средний заключенный проводит во сне около шестнадцати часов в день.
— Понятно. Что еще я могла бы узнать?
— О, множество полезных вещей. Вы бы знали, что Рэнди Дюпре медленно сходит с ума, но никого это не беспокоит. Почему бы вам не навестить его?
— В Парчмане содержатся пять тысяч человек, мистер Кэйхолл. Я…
— Тогда убирайтесь отсюда вон. Попробуйте ставить свои опыты на других. Я провел здесь девять с половиной лет и ни разу в глаза вас не видел. Теперь же, когда они вознамерились накачать меня газом, вдруг появляется эскулап с корзинкой пилюль: пожалуйста, успокойтесь, ложитесь и умирайте. Пожалуйста… Откуда такая забота? Вы служите штату Миссисипи, а штат оголтело гонит меня в могилу.
— Я выполняю свой долг, мистер Кэйхолл.
— От вашего долга поднимается трупный смрад, Ник. Подыщите себе работу поприличнее. Здесь вы лишь потому, что мне осталось всего тринадцать дней и власти хотят, чтобы я ушел из жизни с полным комфортом. Как специалист вы — заурядный неудачник, Нэд.
— Я не обязана выслушивать ваши оскорбления.
— Тогда уноси свою безразмерную задницу! Ступай и больше не греши, милая.
Подпрыгнув как ужаленная, дама схватила кожаный кейс.
— По необходимости — звоните. У вас моя карточка.
— Обязательно, Ник. Только не сиди день и ночь у телефона!
Подойдя к двери, Сэм гулко хлопнул по ней ладонью. Когда в проеме возник Пакер, он вышел в коридор. Не оглянувшись.
* * *Адам уже складывал бумаги, готовясь отправиться в Парчман, но тут зазвонил телефон. По словам Дарлен, дело было срочным. Так и оказалось.
Абонент на дальнем конце провода представился клерком апелляционного суда в Новом Орлеане. Протест адвоката Кэйхолла по вопросу конституционности казни в газовой камере, сказал клерк, получен в понедельник и будет рассматриваться судебным триумвиратом, члены которого хотели бы заслушать мнения обеих сторон. Не сможет ли мистер Холл прибыть в Новый Орлеан завтра, в пятницу, к часу дня для участия в слушании?
Адам едва не выронил трубку. Завтра? Разумеется, после секундного колебания ответил он. Ровно в час, напомнил чиновник и пояснил: как правило, во второй половине дня судьи не заседают, однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, они согласились сделать исключение.
— Приходилось ли вам прежде, мистер Холл, выступать в апелляционном суде?
Это прозвучало как шутка. Ему, год назад получившему диплом?
— Нет.
— Чтобы упростить вашу задачу, направляю факсом копию стандартных правил процедуры слушания.
— Благодарю.
Присев на край стола, Адам попытался собраться с мыслями. Через пару минут Дарлен принесла ему листки факса.
— Свяжитесь, пожалуйста, с авиакомпанией и узнайте, какие на сегодня есть рейсы в Новый Орлеан.
— Хорошо, сэр.
Неужели его аргументация обратила на себя внимание суда? Хороший ли это знак или просто формальность? В короткой карьере адвоката ему пока лишь раз приходилось отстаивать перед судьей позицию своего клиента. Но тогда рядом был Эммит Уайкофф, да и судья тоже оказался знакомым. Происходило это в центре Чикаго, недалеко от офиса компании. Завтра же в чужом городе ему предстоит войти в совершенно незнакомый зал и иметь дело с людьми, которых он увидит впервые в жизни.
Позвонив в Чикаго, Адам сообщил новость Гарнеру Гудмэну. У того имелся богатый опыт общения с апелляционными судами. Слушая старшего партнера, Адам несколько успокоился. По мнению Гудмэна, новость была не плохой и не хорошей. Суд, естественно, рассмотрит протест, такое уже случалось. Подобные заявления приходят в него пачками.
— Ты справишься, — уверял Гарнер. — Только помни о выдержке, не напрягайся. Могу прилететь в Новый Орлеан, так, на всякий случай.
— Не стоит, сэр. Я сам.
— Держи меня в курсе.
Положив трубку, Адам еще раз внимательно прочитал правила слушания, перебрал подготовленные бумаги. Затем позвонил в Парчман: пусть Сэм не ждет его сегодня.
* * *Когда за окнами стемнело, Адам усилием воли заставил себя сесть за руль и отправиться в особняк тетки. Записка по-прежнему лежала на кухонном столе.
Дверь в спальню Ли была чуть приоткрыта. Он негромко постучал.
— Ли! Ли, с тобой все в порядке?
Послышался легкий шорох.
— Да, дорогой. Заходи.
Адам ступил в комнату, присел на краешек постели. Спальню освещал лишь падавший из коридора слабый свет. Приподнявшись, тетя откинулась на подушку.
— Мне уже лучше, — сказала она хрипловато. — Как ты?
— Я в порядке. Меня беспокоит твое здоровье.
— Не волнуйся. Чертов вирус!
Внезапно к его глазам подступили слезы. В спальне явственно ощущался запах перегара, то ли от водки, то ли от джина, а может, того и другого вместе. Лица тетки Адам видеть не мог, на фоне стены выделялся только ее неясный силуэт.
— Что у тебя за лекарства? — спросил он.
— Не знаю. Какие-то таблетки. Доктор сказал, что через несколько дней все пройдет. Мне уже лучше, честное слово.
Грипп в конце июля? Адам хотел уточнить, но сдержался.
— Есть ты в состоянии?
— Нет аппетита.
— Могу я чем-то помочь?
— Чем, дорогой? Как у тебя дела? Какой сегодня день?
— Четверг.
— Такое ощущение, что я торчу здесь уже неделю.
Вариантов было все два: либо подыграть тетке в надежде, что та одумается и забудет о выпивке, либо пойти на конфронтацию. В последнем случае неизбежно вспыхнет ссора. Как поступить?
— Врачу известно, что ты пьешь? — задержав дыхание, спросил он.
Повисла долгая пауза.
— Я не пью, — едва слышно выдохнула она.
— Оставь, Ли. Я нашел в ведре бутылку. Пиво испарилось. От тебя разит. Не пытайся меня дурачить. Ты опять в запое. Я хочу помочь.
Она собралась с силами, подтянула колени к подбородку. Адам терпеливо считал минуты. В спальне царила полная тишина.
— Как там папочка? — наконец с горечью выдавила Ли.
— Сегодня я его не видел.
— Не думаешь ли ты, что всем будет лучше, если он умрет?
— Нет. А ты?
Время, казалось, остановилось.
— Тебе его жаль, — задумчиво произнесла тетка.
— Жаль.
— Он чувствует раскаяние?
— Да.
— Как он выглядит?
— Немощным стариком с сальными седыми волосами, стянутыми на затылке в пучок, с козлиной бородкой. Морщины, серая кожа.
— Во что он одет?
— В красный спортивный костюм. В таких ходят все смертники.
Молчание.
— Тебе нетрудно испытывать жалость.
— Нет.
— Но видишь ли, Адам, я привыкла смотреть на Сэма иначе.
— Как же?
Тетка подоткнула вокруг ног одеяло и замерла.
— Я всегда презирала отца.
— И сейчас тоже?
— Да. По-моему, он заслуживает смерти.
— Почему?
Долгая, долгая тишина. Наклонившись влево, тетка взяла со столика стакан, поднесла ко рту. Спрашивать, что она пьет, Адам не стал.
— О прошлом он с тобой говорит?
— Только когда я задаю вопросы. Когда я заводил речь об Эдди. Но мы договорились впредь не касаться этой темы.
— Сэм — причина его смерти. Это он понимает?
— Может быть.
— Ты пытался ему объяснить? Ты обвинял его?
— Нет.
— А стоило бы. Зря ты так снисходителен. Он должен знать, что сделал.
— Думаю, он знает. Ты сама говорила, что ставить ему в упрек прошлые грехи несправедливо.
— А Джо Линкольн? О нем вы вспоминали?
— Я рассказывал Сэму, как мы побывали у вашего дома. Он спросил, известно ли мне имя Джо Линкольна. Я ответил — да.
— Он что-нибудь отрицал?
— Нет. Он сожалел о случившемся.
— Лжец!
— Сэм был искренен.
— Про суд Линча он говорил тебе?
Адам прикрыл глаза.
— Нет.
— Еще бы!..
— Я не хочу об этом слышать, Ли.
