Майкл Ридпат - На острие
Карр-Джонс ударил по кнопке «Отправить» и вновь обратился к компьютерным моделям Перумаля. Он улыбался. Бедняга Дерек Грейлинг так и не поймет в понедельник, откуда на него обрушился удар.
Сэнди привезла Кальдера в отель на машине, которую взяла напрокат. Оказавшись в своем номере, он тут же рухнул на кровать, по-прежнему ощущая сильнейшую усталость.
– Как хорошо, что ты меня сюда привезла, – сказал он Сэнди. – У тебя еще есть время, чтобы покататься на лыжах. Со мной ничего не случится, если я побуду один.
– Не глупи. Я обещала доктору, что присмотрю за тобой. Кроме того, ты должен мне еще многое рассказать. Вот возьми. – Она открыла две бутылки пива и одну протянула Кальдеру.
– «Слюна лося»? Что это такое?
– Местное пойло. Что тебе в нем не нравится?
– Звучит тошнотворно.
– А я почему-то всегда считала лося симпатичным зверем.
– Неплохо, – сказал, сделав глоток, Кальдер.
На самом деле холодное пиво показалось ему просто превосходным. Он был рад, что Сэнди осталась – ее присутствие благотворно действовало на состояние его духа. И кроме того, она права: ему, безусловно, необходимо выговориться. Кальдер рассказал ей, чем занимался несколько последних дней. Сэнди оказалась хорошей слушательницей, и он ощутил прилив сил. У нее был острый ум юриста, и она обратила внимание Кальдера на пробелы или несоответствия, которых в цепи событий оказалось довольно много.
Увлекшись беседой, они не сразу заметили мигающий глазок стоящего рядом с кроватью телефона.
На автоответчике имелось два сообщения: одно от отца и второе от Нильса.
В первую очередь Кальдер позвонил отцу. Доктор, судя по голосу, был рад звонку сына.
– Как идет твое расследование? – поинтересовался он.
– Движется понемногу, – ответил Кальдер.
– Ты пока цел?
– Более или менее.
– Я не спрашиваю, что это должно означать, поскольку не хочу пугать Энн. Надеюсь, ты смог выкроить там время покататься на лыжах?
– Эээ… Да. Как раз вчера я катался в горах. Это… как бы получше выразиться… подействовало на меня весьма возбуждающе.
– Ты никогда не выбираешь легкий путь, не так ли? – фыркнул отец. – Однако послушай. У меня есть хорошая новость. Я, видимо, смогу вернуть тебе часть долга.
У Кальдера внутри все оборвалось.
– Мне кажется, я говорил тебе, что не жду возврата.
– Да-да, говорил. Но я ощущаю себя крайне неловко, зная, что должен сыну такую кучу денег.
– Ты мне ничего не должен, отец!
– Одним словом, дома тебя ждет чек.
– На сколько?
– На шестнадцать тысяч фунтов, – произнес доктор небрежным тоном, в котором, впрочем, можно было уловить некоторое самодовольство. – И это только начало. С течением времени я расплачусь с тобой полностью.
– Шестнадцать тысяч! Где, черт побери, ты раздобыл эти деньги?!
– У дяди Ричарда. Ты, конечно, помнишь дядю Ричарда?
– Но ты же не общался с дядей Ричардом добрых двадцать лет.
Дядя Ричард был младшим братом доктора Кальдера и считался в семействе «паршивой овцой». Впрочем, Кальдер никогда не знал, в чем состояли грехи дядюшки. Ему было известно, что дядя Ричард в начале семидесятых принимал участие в каких-то спекуляциях недвижимостью и был вынужден спешно покинуть страну в 1974 году, после того как бум сменился спадом. Дядя объявился в Гонконге, где начал заниматься экспортно-импортными операциями. Последний раз Кальдер видел его, будучи трехлетним младенцем, и, естественно, не помнил. Доктор Кальдер никогда не вспоминал брата.
– Ну и что? Он оказался настолько добр, что одолжил мне денег.
– Почему ты предпочитаешь занимать деньги у него, а не у меня?
Ответа не последовало.
– Отец, я знаю, откуда пришли деньги.
– От дяди Ричарда.
– Нет. Они поступили от букмекера. От парня, о котором ты упоминал. Папа, ты же обещал с этим покончить! Обещал мне и Энн.
– Я сказал тебе, что кончу с этим и кончил. Ты увидишь чек, когда вернешься домой. Прощай.
Телефон умолк, а Кальдер глубоко задумался. Прошло меньше месяца, а отец уже вернулся к своей пагубной страсти.
– Игра? – участливо спросила Сэнди.
– Да, – кивнул Кальдер. – Я узнал об этом лишь несколько недель назад. Мне казалось, что он преодолел тягу, но…
– Он выиграл?
– Да. И видимо, по-крупному. И это только подтолкнет его к новым ставкам. – Кальдер посмотрел на Сэнди, чтобы убедиться, что девушка его понимает. – Он мне солгал. Солгал нагло. Раньше он никогда бы этого не сделал. Это так на него не похоже.
– Я очень сожалею.
– Не знаю, когда это кончится, – печально покачал головой Кальдер. – Если вообще когда-нибудь кончится. – Он глубоко вздохнул. – Ну ладно, позвоним Нильсу.
Кальдер поискал домашний номер Нильса в слабой надежде на то, что тот окажется дома.
– Да? – ответил Нильс, еще до того, как в трубке прозвучал второй гудок.
– Я думал, что тебя нет дома. Вечер пятницы, и все такое…
– Я дома. Провожу исследовательскую работу в связи с завтрашними матчами.
«Парень серьезно заболел игрой на тотализаторе», – подумал Кальдер. Еще год назад Нильс ни за что бы не остался дома пятничным вечером. Ирония ситуации состояла в том, что Нильс верил, что проводит научную подготовку к игре, хотя на самом деле он просто убивал время, перед тем как сделать ставки. Однако Кальдер уже потратил нервы на одну жертву азарта, а на вторую ему не хватало сил.
– Рад, что тебя застал. Что там у вас происходит?
– У меня хорошие новости, – ответил Нильс. – Я раздобыл интересную информацию о Перумале.
– Рассказывай.
– Вчера я задержался на работе. Сидел допоздна, дожидаясь, когда свалят ребята из деривативов. Как только все разошлись по домам, я проверил компьютер Карр-Джонса. Ты ведь знаешь, что многие оставляют на ночь машину включенной. Мне даже не пришлось в него влезать.
– Прекрасно.
– Я просмотрел архив его электронной почты, надеясь наткнуться на Бодинчука. Никаких упоминаний. Затем я обратился к компьютеру Перумаля. Они до сих пор не нашли парню замену, и все данные в машине сохранились. Одним словом, там я нашел электронное послание Бодинчуку. Даже два. Оба отправлены в прошлом году.
– Неужели? И что же в них говориться?
– В первом было сказано, что Перумаля тревожит Джен и что эту проблему следует решить незамедлительно. Второе отправлено несколькими днями позднее. В нем говорилось, что Перумаль покажет человеку Бодинчука дом, где живет Джен.
– Не могу поверить, – сказал Кальдер. – Неужели Перумаль на самом деле мог организовать убийство Джен? Ты не догадался сделать распечатку?
– Я пытался, но принтер заклинило. Ты же хорошо знаком с этими бесполезными кусками железа. Я пытался привести его в порядок, но на этаже появился Карр-Джонс. Понятия не имею, куда он отлучался. Я не знал, как поступить. Как только он сядет за свой стол, он сразу увидит, что я шпионю в компьютере Перумаля – е-мейл все еще оставался на экране. Поэтому я схватил пиджак и смылся.
– А послания?
– Остались заблокированными в принтере. Когда я сегодня утром пришел на службу, их там, естественно, не было.
– Их, видимо, нашел Карр-Джонс.
– Я попробую сегодня вечером еще раз проверить машину Перумаля.
– Можешь попытаться, – согласился Кальдер. – Но ты вряд ли что-нибудь там найдешь. Карр-Джонс наверняка уничтожил письма. Ему совершенно ни к чему, чтобы о них узнали. В его интересах замести весь мусор под ковер.
– Но нам по крайней мере теперь известно, что Перумаль и Бодинчук работали в паре, – заметил Нильс.
Кальдер немного подумал, а затем сказал:
– Пару дней назад я столкнулся с костоломом, нанятым Мартелем. Из этого следует, что человек Бодинчука работал не с Мартелем, а с Перумалем. По-прежнему не могу в это поверить. Но ты хорошо потрудился, Нильс. Отличная работа!
– Спасибо. Это было в какой-то мере захватывающее занятие.
Сэнди открыла еще пару бутылок «Слюны лося» и передала одну Кальдеру. Отпив из своей бутылки, она спросила:
– Что там о Перумале?
– Нильс говорит, что он причастен к убийству Джен.
– Неужели? – нахмурилась Сэнди. – Мерзавец!
– Поняв, что Джен раскусила его мошенническую ревальвацию, он испугался и уговорил Бодинчука ее убить.
– Но откуда он мог знать Бодинчука? – спросила Сэнди.
– Хмм… Хороший вопрос. Он мог знать, что Бодинчук является крупным инвестором фонда «Тетон». Вполне возможно, Перумаль позвонил ему и сказал, что, если не принять срочных мер, его инвестиции окажутся под угрозой. Их мог свести Викрам. А теперь, когда Перумаль одумался, Бодинчук с ним разобрался. Индус слишком много знал.
– Теперь мы по крайней мере понимаем, кто убил Джен, – проговорила Сэнди. – И мерзавец получил по заслугам. Пусть валяется под горой снега.
