Андрей Курков - Ночной молочник
– Нет, – призналась Вероника, внезапно ощутившая себя опустошенной, лишенной энергии.
– Лунатики уходят в ночную жизнь из сонного состояния. Если ваш муж будет ночью бодрым, он будет полностью контролировать свои действия. Приходите через пару дней. Расскажете, как дела, и будем решать, что делать с ним дальше. Хорошо?
– Хорошо, – прошептала Вероника.
Они вышли в холл и задержались у стола Инночки.
– Сколько с нас? – поинтересовалась Дарья Ивановна.
– Сто гривен, – ответила помощница доктора.
Дарья Ивановна опустила на стол сотку. Посмотрела на раскрытый журнал, во внутреннем разломе которого лежала шариковая ручка.
– Запишите меня на следующий вторник, на утро, – попросила она.
– Одиннадцать утра подойдет? – спросила Инна.
– Да!
На улице светило солнце. Они вышли на угол Артема и повернули налево, в сторону Львовской площади. Вероника ощущала удивительную легкость и полное отсутствие энергии, какое-то странное, почти детское ощущение.
– Я никогда раньше не доверяла рыжим, – задумчивым голосом произнесла Дарья Ивановна. – Но этот мне понравился. Ты подъедешь со мной на похороны? – Она обернулась к подруге.
– Когда?
– Завтра. Думаю, за полчасика мы управимся. Это же неформальные похороны. Без музыки и поминок.
– Поедем, – кивнула Вероника.
– Ты, кстати, фотографию этой блондинки спрячь куда-нибудь в надежное место. На всякий случай. Мне кажется, я ее где-то видела раньше! А справку Сене обратно положи!
На Львовской они свернули на Ярославов Вал. Прошлись до «угла трех кафе». Остановились на минутку у висевшего на гвоздике веночка.
«Может, он тоже был лунатиком?» – спросила сама себя Дарья Ивановна и подровняла левый бок венка по линии спрятанной под штукатуркой, но все равно хорошо различимой кирпичной кладки.
89
Киев. Бехтеревский переулок
У Семена закружилась голова, как раз когда он переходил Большую Житомирскую. Шум проезжавших мимо машин показался невыносимым, и он, пройдя через арку, оказался на Пейзажной аллее, бегущей вдоль края крутого холма, с которого хорошо был виден Подол и даже далекая Оболонь, изрезавшая небо своими высотками. Здесь, по аллее, гуляли молодые мамаши с колясками, пенсионеры с собачками и без собачек и просто те, у кого выпала свободная минутка. Сюда не долетал шум вечно забитой транспортом Большой Житомирской, хотя между аллеей и улицей стояли только два ряда старых дореволюционных домов с редкими вкраплениями современного архитектурного ужаса.
Семен подошел к краю аллеи, посмотрел вниз, на разноцветные крыши новеньких, стилизованных под старину домиков, построенных на дне обрыва. Головокружение прошло. Воздух здесь был посвежее. Отдышавшись, Семен продолжил путь. Так он дойдет до Львовской площади, ну а дальше, до Бехтеревского переулка, минут десять придется дышать выхлопными газами.
– Вы случайно по дороге сюда никого не встретили? – осторожно спросил доктор-психиатр, когда Семен постучал и зашел к нему в кабинет.
– Кого? – переспросил Семен.
– Кого-нибудь из знакомых?
– Нет, – посетитель мотнул головой. И уселся на стул напротив врача. – Можно кофе? – попросил он.
Теперь уже Петр Исаевич отрицательно покачал головой.
– Вы пока с кофе осторожнее. У вас взгляд очень взбудораженный. Лучше чаю!
Попросив Инну приготовить две чашки зеленого чаю, врач уставился в лицо Семену. Взгляд у Петра Исаевича был в этот день острее обычного, и Семен почувствовал себя неуютно.
– У меня проблемы, – выдохнул он. – Много проблем…
– Вы должны были ваши проблемы по одной мне приносить, по мере их поступления. А вы дождались, пока они вас придавили, и только потом пришли! Понимаете вашу ошибку?
Семен понимал. Он кивнул.
– Хорошо, – врач растопырил все пальцы на руках и показал посетителю. – Повторяйте движения за мной!
Семен послушно растопырил пальцы, потом так же, как и врач, резко расслабил их. Они вместе повторили упражнение раз десять, после чего Семен увидел, как взгляд Петра Исаевича смягчился. Сам Семен тоже расслабился.
– Так с чего начнем? – спросил врач.
– Наверно, с…
– Не волнуйтесь! Чем меньше у вас останется от меня секретов, тем легче мне будет помочь вам! Вам же нужна помощь?
– Да, – Семен кивнул. – Дело в том, что я чуть не утонул.
И Семен рассказал более или менее подробно о своих нескольких недавних ночных прогулках под присмотром друга Володьки. Даже об удостоверении члена Церкви Посольство Луны, и о сим-карте из конверта, и о звонке, после которого он пешком отправился к мосту Метро, с которого и прыгнул в не так давно освободившиеся от льда воды Днепра.
– А вы перед последним выходом «в ночное» чувствовали себя как обычно, или что-то вас в себе удивило?
– Я помню, что подумал: «Давно я уже никуда не уходил ночью»! – признался Семен. – Я и Володьке поэтому позвонил. Что-то явно предчувствовал.
– Это хорошо, – протянул Петр Исаевич. – Вы уже полностью осознаете, что с вами произошло прошлой ночью?
– Наверно, да.
– Скажите, вы бы назвали вчерашнюю ночь самой ужасной в вашей жизни? – продолжал задавать вопросы доктор.
Семен задумался. Потом сказал:
– Нет!
– А какая была самой ужасной?
– Самой ужасной? – Семен напрягся, словно не хотел на самом деле отвечать на этот вопрос. – Семь лет назад… Правда, это было вечером, а не ночью… Мы с женой попали в аварию, чудом остались живыми.
Семен заметил, что Петр Исаевич еще больше расслабился телом, но взгляд его, живой и выражающий высшую степень внимания, словно говорил ему: «Рассказывайте, рассказывайте еще!»
И Семен рассказывал. Обо всем. О жене, решившей после травмы головы, что у них до аварии была дочка. О том, как она посылала его вечерами искать пропавшую дочь на улице.
Петр Исаевич терпеливо слушал Семена, слушал практически то же самое, что ему рассказывала Вероника. Ему было необходимо услышать именно эти два одинаковых или очень похожих рассказа. Услышать, чтобы далее свободно оперировать деталями истории семилетней давности и не вызывать у Семена никаких подозрений в том, что врач откуда-то знает больше, чем ему рассказал сам пациент.
– Какие у вас сейчас отношения с женой? – спросил доктор, выслушав рассказ Семена до конца.
– Были хорошие. Но она нашла фотографию Алисы, о которой я вам рассказывал. И нашла вашу справку о том, что я не отвечаю за свои поступки. Пока я жену не видел. Я поднялся, когда ее уже не было. Наверно, будет скандал…
Петр Исаевич пожал плечами.
– Не обязательно, – произнес он довольно самоуверенно. – Умные женщины стараются избегать скандалов. Кстати, жалко, что вы раньше не попросили вашего товарища за вами следить… У меня такое ощущение, что в вашей ночной жизни существуют два независимых друг от друга сюжета: Алиса и эта церковь Луны. Насчет Алисы беспокоиться, кажется, не надо. А вот история с церковью Луны у меня вызывает опасения за вашу жизнь. Я бы на вашем месте рассказал все милиции или другим органам…
По лицу Семена было видно, что последнее предложение доктора ему не очень понравилось.
– Ну, вы подумайте еще об этом! Все-таки они вас хотели убрать. Не из ночной жизни, а вообще из жизни! – Петр Исаевич наклонился телом вперед. Его глаза уперлись в глаза Семена с удивительной, почти физически ощутимой силой.
Семен внезапно зажмурился. Петр Исаевич откинулся назад, уселся нормально, задумчиво покачал головой. Внезапно в его лице произошла перемена, он словно натянул маску.
– Хорошо, забудем пока о церкви, – заговорил он более звонким, напряженным голосом. – Мне кажется, что сейчас вам самое время избавиться от лунатизма!
– Как? – опешил Семен.
– После того, что с вами произошло вчера ночью, вы можете реально бояться за свою жизнь. И опасность для вас таится именно в темноте ночи. Лунатизм у вас не врожденный, а значит, вы можете его победить. Надо только некоторое время ночами не спать. Вы можете найти себе ночную работу?
– Я не знаю.
– Попробуйте! Если вы будете работать ночью, то вы будете защищены от неподконтрольных самому себе действий. И давайте договоримся: вы будете приходить ко мне раз в неделю. Пока мы оба не увидим, что у вас все в порядке!
– А Алиса? – спросил немного растерянно Семен. – Вы же сказали, она из другого сюжета?
– Вы должны или выйти полностью из ночной жизни, или полностью в ней остаться. И тогда никто не сможет предсказать вашу судьбу. Сами решайте! Да, и еще один вопрос! Как вы думаете, чего вам больше всего не хватает в семейной жизни?
– Детей, – выдохнул Семен.
– Поговорите с женой! – мягко посоветовал врач.
– Уже говорил. У нее сразу истерика…
