Андрей Курков - Ночной молочник
Как только «мазда» вырвалась из небольшого затора возле автостанции «Дачная», небо над дорогой просветлело. Дождь прекратился. А может, его здесь и не было. Ведь Житомирская трасса была сухой.
Егор бросил взгляд в зеркало заднего вида. Увидел за собой несколько машин и удаляющийся, остающийся за спиной, на холме тяжелый, хмурый, подавленный темным низким небом город.
Захотелось легкой, глуповатой музыки. Егор включил радио.
88
Киев. Бехтеревский переулок
– Вы хотите вдвоем? – удивилась Инна, помощница Петра Исаевича, глядя на двух женщин, стоявших перед ее столиком.
– Да. Обязательно вдвоем, – подтвердила женщина, та, что была постарше и погрузнее второй, худенькой брюнетки с растерянным выражением лица.
Инна подумала, что это пожилая мама привела свою взрослую дочь к врачу Но, впрочем, никакого внешнего сходства между посетительницами она не заметила.
– Я пойду спрошу, – Инна поднялась из-за столика.
– Возьмите вот это, чтобы он заранее знал, в чем дело, – пожилая протянула девушке сложенный вдвое документ.
Когда Петр Исаевич развернул бумагу и увидел, что это справка, выданная им его непостоянному пациенту Семену, у него на мгновение сперло дыхание.
– Их там двое? – переспросил он шепотом, снова подняв взгляд на Инночку.
Она кивнула.
– Агрессивно настроены?
– Тяжело, но не агрессивно, – ответила помощница. – Но если заставить ждать, то…
Доктор с пониманием кивнул:
– Приглашай, и спроси: чай или кофе!
Дарья Ивановна и Вероника зашли в белый кабинет, и обе, не сговариваясь, уставились в глаза доктору.
– Проходите, присаживайтесь, – говорил он нежным, приветливым голосом, стоя над своим рабочим столом. Показал жестом на стул напротив, смутился.
– Инночка, еще один стул занеси! – крикнул, глядя на дверь за спинами посетительниц. И тут же снова перевел взгляд на них. – Понимаете, ко мне обычно пациенты приходят по одному…
– Я знаю, – сказала Вероника дружелюбно, и по ее лицу промелькнула спокойная, «воспоминательная» улыбка.
«Ага, – подумал Петр Исаевич. – С ней будет полегче».
Вторая дама насупленно молчала. Ее вид не предвещал ничего хорошего.
Помощница поставила дополнительный стул.
– Вам чаю или кофе? – спросила негромко.
– Мне эспрессо, – сухо заказала Дарья Ивановна.
– Мне тоже, – добавила Вероника.
Двери за Инночкой закрылись. В кабинете стало удивительно тихо.
Вероника с интересом разглядывала белую кушетку.
– Вы по поводу Семена, – нарушил тишину доктор.
– Да, – ответила Дарья Ивановна. – Чтоб вы были в курсе – прошлой ночью он пытался покончить с собой!
Петр Исаевич нахмурился. Перевел взгляд на Веронику.
– Подождите, – сказал он. – Вы – его жена? Да?
Вероника кивнула.
– А вы? – спросил доктор пожилую посетительницу. – Его мать?
– Что вы! Я ее подруга, – она кивнула на молодую брюнетку.
«Доминирующий тип», – понял Петр Исаевич.
– Дарья Ивановна – вдова аптекаря, которого убили зимой. Она мне очень помогает, – пояснила вдруг Вероника.
– И вы хотите, чтобы мы поговорили о проблемах вашего мужа в ее присутствии? – уточнил доктор.
– Да, – подтвердила Вероника.
– Хорошо, – спокойным голосом произнес он. – К его попытке самоубийства давайте вернемся позже. Сначала просто поговорим о нем. Итак, у вашего мужа лунатизм. Вы знали об этом?
Лицо Вероники выразило испуг.
– Не переживайте, – Петр Исаевич наклонился немного вперед и смотрел ей прямо в глаза. – Это не так страшно. Вы думали, что он просто уходит по ночам? Да?
Вероника кивнула.
– Он давно стал уходить по ночам?
– Наверно, осенью. Точно не помню. Ноябрь или декабрь.
– А раньше? Когда он обычно идет спать? В десять? В одиннадцать?
– В одиннадцать, если не уставший. Если уставший, то раньше…
– А бывало так, что он один или вы вдвоем очень поздно возвращались домой? может, гуляли по ночному городу?
– Лет пятнадцать назад. До свадьбы…
– До свадьбы не считается, – совершенно серьезным тоном произнес Петр Исаевич.
– может, после аварии? – вступила в разговор Дарья Ивановна. – Помнишь, Ника, ты мне рассказывала!
– Расскажите и мне, – попросил доктор.
Вероника вздохнула, стала рассказывать и удивилась, какая легкость у нее на душе возникла. И про пропавшую дочку рассказала, и про свои сомнения, и про то, как посылала Семена по вечерам искать ребенка.
Петр Исаевич слушал очень внимательно. Приоткрылась дверь, и Инночка попыталась зайти в кабинет с подносом, на котором стояли две чашечки кофе. Но Петр Исаевич взглядом остановил ее и отправил назад.
Когда Вероника дошла до событий прошлой ночи, то заметила, что беспокойство то и дело пыталось вернуться к ней. Теперь она говорила неровно, пытаясь контролировать свой голос, который, как ей казалось, вот-вот задрожит. Заинтересованный, внимательный взгляд доктора помогал ей сосредотачиваться и бороться с внутренней нервозностью.
Рассказ Вероники длился минут двадцать. После рассказа наступила тишина. Петр Исаевич попросил подождать его минут пять и вышел. Инночка занесла поднос с кофе.
– Я по одной сахара положила, – объяснила она, снимая блюдца с маленькими чашечками с подноса.
Выходя, она закрыла за собой двери.
Вероника пила кофе и смотрела на кушетку. Дарья Ивановна имела несколько раздраженный вид. Она бросила взгляд на свои золотые часики, слишком маленькие для ее крупного запястья. Потом повернулась лицом к подруге и с удивлением проследила, как Вероника, оставив чашечку на столе, вдруг поднялась и, сбросив сапоги, улеглась на белую кушетку лицом кверху. Улеглась и закрыла глаза.
«Да, он вызывает доверие», – подумала вдруг Дарья Ивановна о враче. И оглянулась на закрытые двери.
Петр Исаевич вернулся в кабинет минут через десять. Совершенно не удивляясь, посмотрел на Веронику, лежавшую на кушетке с закрытыми глазами.
Она услышала шаги, подняла голову. Хотела быстро подняться.
– Полежите! – мягко сказал ей доктор. – Так будет лучше! Смотрите вверх или закройте глаза. И просто слушайте и отвечайте!
Она закрыла глаза.
– Семь лет назад вы попали в сильную аварию. Да?
– Да, – прошептала Вероника.
– У вас были серьезные травмы?
– Были.
– В том числе травма головы?
– Сотрясение мозга и сильный ушиб.
– До аварии у вас был ребенок?
Вероника промолчала.
– Вы думали, что во время аварии с вами в машине был ребенок?
– Да, – прошептала Вероника.
– Вы его искали?
– Да.
– Вы вспоминали о пропавшем ребенке по вечерам и просили мужа пойти поискать его?
– Да.
– Он уходил и искал в темноте ребенка? И возвращался, когда вы уже спали?
– Да.
– Это продолжалось несколько месяцев или дольше?
– Да, дольше.
– Позже он сам уходил искать ребенка, даже когда вы его не просили? Он сам предлагал пойти поискать ее, вашу девочку?
– Да.
– И вы перестали его просить отправляться на поиски ребенка, потому что знали: он и так ее ищет?
– Да.
– Он вас освободил от вашей идеи фикс, забрал ваше беспокойство себе. После этого ваша жизнь вернулась в нормальное русло. Конечно, какое-то время вы ходили к психиатру. Да?
– Да.
– У вашего мужа благоприобретенный лунатизм. Он приобрел его, избавляя вас от ваших, скажем так, душевных проблем. То есть пускай вас это не огорчает, но он стал лунатиком благодаря вам. А значит, его можно вылечить.
– А эта блондинка? – спросила вдруг Дарья Ивановна.
– Она не моя пациентка, я о ней ничего не знаю, – ответил Петр Исаевич. – Просто ночью по улицам Киева бродит немало лунатиков. Иногда они знакомятся, дружат, но днем они не узнают друг друга. У них формируется особая, «ночная» память, которая включается только в состоянии лунатизма. Семен сам обеспокоен тем, что с ним происходит. Поэтому и попросил друга последить за собой и сфотографировать тех, с кем он ночью встречается…
– А как его вылечить? – спросила Вероника.
– Любовью и вниманием. А кроме того, у вас должны появиться дополнительные заботы. У вас ведь еще нет детей?
– Нет. Но он недавно предлагал удочерить одну девочку…
– Видите, он думает в правильном направлении. Меня смущает только одно – попытка самоубийства, о которой вы рассказали. Возможно, это не связано с лунатизмом. Во всяком случае, присматривайте за ним. Разговорите его, покажите, что он для вас самый дорогой человек. Попробуйте узнать, что привело его к попытке суицида. Даже вот что: сделайте вид, будто чувствуете именно себя виноватой в его проблемах. Думаю, он расскажет вам правду. И еще одно, по поводу лечения. Было бы хорошо, если бы он на протяжении полугода или года ночью бодрствовал сознательно. Ну, если б, скажем, у вас был ребенок, он бы мог вставать и проверять, как он спит, или кормить его из бутылочки. Но пока у вас нет детей, было бы хорошо найти ему работу в ночную смену. Понимаете?
