Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди
— Перед началом я хочу сказать одну вещь, — предупредил он. — Как вы знаете, я консультант по киднеппингу. Как правило, я не обсуждаю случаи похищения, с которыми имею дело, и тем более не называю имен. Сейчас я отступаю от этих правил только из-за чрезвычайных обстоятельств.
Понято и принято к сведению — Донахью кивнул.
— В Милане я имел дело с похищением банкира, Паоло Бенини. Бенини работал в БКИ, «Банка дель Коммерчио Интернационале». По ряду причин переговоры не привели к успеху. Сначала возникло подозрение, что полиция узнала о моем пребывании в Милане, и меня отстранили от консультирования. Похитители получили выкуп, превышающий среднюю сумму, но банкира не освободили. Тогда меня вызвали опять.
Он слегка помедлил, подбирая слова.
— Переговоры были продолжены, но тем временем произошло нечто еще. Не только похитители следили за нами; за ними тоже велась слежка. — Как так, спросил Донахью; откуда он узнал? Подробности позже, ответил Хазлам. — Когда второй этап переговоров близился к концу, похитители прервали связь. Тогда же мы обнаружили, что семейные совещания на квартире Бенини подслушивались с помощью специальной аппаратуры. Это была не итальянская полиция и не службы безопасности, а кто-то другой, неизвестный.
— Вскоре было найдено тело банкира Бенини. Он был убит выстрелом в голову. Я вывел из этого, что кто-то вмешался в переговоры, добился освобождения Бенини, а затем убил его.
Донахью был целиком сосредоточен на его рассказе, ничего не говорил, впитывая каждое слово прежде, чем перебивать или делать выводы.
— Примерно тогда же произошли еще два события. Служащий БКИ, принимавший участие в переговорах, внезапно исчез; вероятно, его убили. С тех пор его никто не видел. А управляющий Лондонским отделением БКИ был найден повешенным — похоже, инсценировка самоубийства. Связь с Митчем — если она есть, а я в это верю, — вытекает из двух этих событий.
— Почему? — спросил Донахью.
— Обычная процедура общения с похитителями предполагает получение доказательств того, что жертва еще жива. Это могут быть либо фотографии, либо ответы на особые вопросы — ответы, которые знает только похищенный. Вопросы обыкновенно бывают личного характера. В случае Бенини тоже так было — но лишь вначале. Когда я уехал, но прежде выплаты первого выкупа, семья задала второй вопрос. По требованию служащего БКИ, он был связан с банковскими делами.
— А именно?
— «Что было до и после „Небулуса“ в последний раз?». Ответ: «Ромулус» и «Экскалибур». Я полагаю, что «Небулус» — это банковский счет, через который проводились деньги, а два других названия принадлежат предшествующему и последующему счетам в этой цепочке.
— Что конкретно вы предполагаете? — Донахью откинулся на спинку стула, расслабившись лишь внешне.
— Что эти счета были подпольными, нелегальными — с их помощью либо отмывали деньги, либо скрывали их происхождение и пункт назначения. Что Росси был убит, потому что задал этот вопрос, а Бенини — потому что ответил на него.
— А лондонский банкир, Манзони?
Донахью ничего не записывает, но помнит все имена, подумал Хазлам.
— Утро перед похищением Бенини провел в Лондоне. Манзони возглавлял лондонское отделение БКИ. Если «Небулус» имеет или имел отношение к Лондону, Манзони могли убить, потому что он сообщил о нем Росси.
— Как это связано с Митчем? — спросил Пирсон.
— Как я уже сказал, некоторое время переговоры велись без меня. В этот период я побывал в Вашингтоне. Митчелл спросил меня, не знаю ли я чего-нибудь о БКИ. Я не мог нарушить обязательства по отношению к клиенту. Снова вступив в переговоры, я должен был слетрть в Вашингтон, чтобы кое-что прояснить. Во время этого второго визита я сказал Митчу, что если он интересуется БКИ, то может проверить «Небулус», «Ромулус» и «Экскалибур».
И таким образом подставил его. Если он заинтересовался «Небулусом» и нашел его. Если сделал какие-то выводы. Если другая сторона обнаружила его вмешательство. Но в любом случае, я беспокоюсь.
— Так как же нам действовать? — Донахью подался вперед, положив руки на стол.
— Это зависит от наших предположений, — Джордан перенял эстафету у Хазлама.
— Что вы думаете?
— Что Митчелл мертв и что его смерть не случайна. Что его убрали из-за чего-то, связанного с его работой над отчетом.
— Хорошо, так что нам делать?
— Убедиться, что никто нас не подслушивает, и отыскать утечку.
— Как?
Был поздний вечер, здание почти опустело.
— Подождать, пока все уйдут, затем обыскать кабинеты. Ваш первым, Джек. Затем катер и кабинет Митча.
— А утечка?
— Есть два варианта: либо продался кто-то из вашего персонала, либо из митчелловского. Значит, сегодня поставим «жучки» и там, и там, плюс на всех домашних телефонах, когда сможем до них добраться.
— Почему бы не обратиться к властям? — спросил Донахью. — Почему не дать делу официальный ход? — То, что говорил Джордан, звучало зловеще: так начинался Уотергейт, а они сидели в той самой комнате, где потом публично перетряхивалось уотергейтское грязное белье.
— Потому что у нас недостаточно информации, — пояснил Джордан.
Потому что «феды»[16] затопчут все, как стадо коров…
Потому что даже тогда им не удастся узнать ничего нового…
Потому что все, чего добьются «феды», — это отпугнут виновных…
Потому что иногда приходится нарушать законы…
И потому, что дело связано с Митчем, то есть носит личный характер…
— Есть проблемы? — спросил Донахью.
— Только одна: пронести аппаратуру в Рассел-билдинг без ведома охраны.
Электронные детекторы стояли на каждой двери, а также на подземной железной дороге, связывающей здания Капитолия между собой.
— Много аппаратуры?
— Один портфель.
— Это можно, — сказал Донахью. — Есть место, где сумки не проверяют.
Потому что этот путь предназначен только для избранных.
— Где?
— На входе с автостоянки для сенаторов.
* * *В кабинете Бретлоу было тихо. Он сидел в кресле и наслаждался покоем. Это было непросто, но он обо всем позаботился. Через шестнадцать часов Донахью вылезет из машины и пойдет один по гранитной дорожке к памятнику в Арлингтоне. А еще через тридцать секунд последняя опасность, грозящая «черным» счетам, будем устранена.
Пакет положат в одну из ячеек у платформы номер тринадцать на Юнион-Стейшн — замки там цифровые, так что с ключами проблемы нет. Один человек оставит два пакета, другой заберет первый из них и передаст дальше, даже не зная, что в нем бомба, хотя он узнает об этом позже.
Конечно, в Арлингтоне, особенно у памятника, будет охрана, но это ерунда. Человек со специальной выучкой проскользнет туда и обратно так быстро, что охранники за это время не успеют даже помешать кофе или закурить сигарету.
Металлические урны для мусора сбоку от ступеней, ведущих к месту последнего упокоения знаменитого президента. Перед визитом Донахью никаких осмотров не будет. Другое дело, если бы он был президентом или хотя бы кандидатом на этот пост, но пока он только сенатор.
Агент-оператор заберет с Юнион-Стейшн второй пакет, где будет устройство дистанционного управления. Затем приедет Донахью с сопровождением, и всех остальных посетителей удалят. Донахью пойдет к памятнику один, а оператор затеряется в толпе.
Оператор — единственный, кто узнает, что жертвой является Донахью, и то после его прибытия. Однако оператор из Северной Виргинии и не моргнет глазом, взрывая Донахью, потому что тот либерал.
Ящики внутри ящиков, и ни одна пара не связана между собой. Есть и дополнительные заслоны, которые помешают выйти на Бретлоу и Управление.
Он пересек комнату и налил себе виски.
Спасибо, мистер Бретлоу.
Не стоит, Мак.
* * *Может быть, биологические часы говорили ему, что сейчас полночь, хотя было шесть вечера, а может быть, душой он был еще в Милане: так или иначе, ему чего-то не хватало. Хазлам покинул Холм и прошел триста ярдов до Юнион-Стейшн. Вокруг кишела толпа, закусочная на нижнем этаже была набита народом. В Вашингтоне начался туристский сезон, невольно подумал он.
В чем дело, Дэйв? О чем ты думаешь?
Он пробрался через толпу, едва замечая запахи и звуки. Миновал закусочную и поднялся наверх; оглядел ларьки и народ вокруг, пригородных жителей, ожидающих поезда, и автоматические камеры хранения вдоль стены.
Итак, логика: Бенини, Росси, Манзони, Митч. Все они знали о счете «Небулус». Знали о нем и Умберто, Марко и Франческа, но они не подозревали о том, насколько это знание важно. Знал и он, и другая сторона понимала это, так как он был связующим звеном между Бенини и Митчем. Стало быть, он следующий.
