Фрэнсис Вилсон - Наследники
Чуть-чуть...
Из хижины послышался стон. Джек шагнул мимо Алисии, обнаружив скорчившегося на полу Кемаля.
— Врача, — шептал тот. — Пожалуйста... доставьте меня в больницу.
— Только на улицу могу доставить.
Он схватил Кемаля сзади за ворот, потащил к двери. Рядом с Алисией араб застонал громче.
— В самом деле, Джек, — сказала она, поднимаясь и вытирая глаза. — Так ли это необходимо? Нельзя его попросту тут оставить?
Адреналин еще кипел в крови, сердце колотилось по-прежнему, легкие полыхали огнем. Он взглянул на свою свободную правую руку, в которой не утихала легкая дрожь. Битва кончена, а тело пока сообщения не получило. Смерть была так близка, что перед глазами до сих пор стоит пистолет Бейкера, несколько секунд назад нацеленный прямо в грудь. Затрясешься тут.
Не очень-то хочется деликатничать и любезничать.
— Отвечу в таком порядке: да... и нет. От него все кругом провоняет.
Выволок Кемаля из хижины мимо трупа Бейкера, бросил в траву.
— Пожалуйста... врача...
Джек хотел его пнуть, но сдержался.
— Отвезите меня в больницу...
Он присел рядом, наклонился поближе, процедил сквозь зубы:
— Знаешь что, приятель? Я только что обратился к пассажирам рейса 27. Говорю: «Кто за то, чтоб доставить Кемаля к врачу, поднимите руки». Что ты думаешь? Никто даже не шелохнулся. Поэтому не будет тебе никакого врача.
Поднявшись, заметил, что пошел снег, и вернулся к хижине. Алисия стояла у стены возле двери, запрокинув голову, закрыв глаза. Бледная, ослабевшая, словно только стена удерживала ее на ногах. Снежинки сыпались в лицо.
— Спасибо, что помогли, — сказал Джек.
Она открыла глаза.
— Спасибо, что вернулись.
— Особого выбора не было.
— Вы могли убежать.
— Нет, не мог.
— Да, пожалуй, не могли, — согласилась она с очень усталой кривоватой улыбкой. — Знаете, я почему-то была абсолютно уверена, что вернетесь. — Перевела взгляд на окровавленное бедро. — Дайте-ка посмотреть...
— Да уже все в порядке. В городе залатают.
— Надо перевязать как следует. Пойдемте.
Джек пошел за ней в хижину. Может, ей надо чем-то заняться. Алисия сдернула с кушетки простыню, принялась рвать на длинные полосы.
— Сядьте и спустите джинсы.
— Я вас уже предупреждал как-то вечером, не думайте и не мечтайте.
Она не улыбнулась:
— Давайте.
Он ослабил жгут, спустил до колен джинсы.
Алисия осмотрела вертикальную двухдюймовую рану.
— Глубоко. Не чувствуете, кость задета?
— Нет. Силенок не хватило у парня.
— К счастью, удар нанесен вдоль мышечных волокон, — объяснила она, перевязывая ногу лентами простыни. Кажется, с головой ушла в дело. — Бедренная артерия и нерв вообще не задеты. Быстро заживет, только надо зашить непременно. «Скорая» обязана сообщать о колотых и резаных ранах...
— Есть у меня один приятель, который не обязан.
— Не сомневаюсь.
— Что дальше будем делать? — спросил Джек, пока шла перевязка.
— Я думала, вы знаете.
— Трупами могу заняться. Погружу в машину, в которой они приехали, — могу поспорить, в темном фургоне, — отгоню куда-нибудь и брошу.
— Только не Томаса, — предупредила Алисия. — Мы перед ним в долгу.
Джек взглянул на окровавленное скорчившееся тело Томаса.
— Да, пожалуй. Ну ладно, оставлю где-нибудь, звякну местному шерифу, сообщу, где искать. Пускай потом знатоки-криминалисты гадают кто, что, где, когда, почему.
— Думаете... догадаются?
— Нет, если трупы увезти подальше. Остается другой вопрос... как вы намерены распорядиться излучателем, оставшись единственной собственницей?
— Наверно, надо бы предъявить его всему миру. Но если Томас говорил правду насчет патентов, придется вступить в нелегкую борьбу с их держателями. Честно сказать, мне надолго хватит общения с адвокатами.
— Всегда есть японцы. Люди Ёсио заплатят огромные деньги.
— Похоже, такая идея вам нравится.
— Угу, хватай башли и удирай, пускай себе разбираются с адвокатами.
— Знаете, — сказала Алисия, — мне наплевать, кто сколько заплатит. Просто плохо становится при одной мысли о получении прибыли от того, к чему то существо прикасалось.
— Тогда надо открыть технологию всем и каждому. Запустить в Интернет сообщение...
Она сверкнула на него глазами:
— Вместе с нашими с Томасом снимками?
— Эй, я этого не говорил. Я имею в виду, Интернет даст возможность любому желающему свободно внедрять эту самую технологию.
— А вы как же? — спросила Алисия. — Треть от ничего и есть ничего. Не хочу, чтобы вы оставались ни с чем, Джек. Вас же ранили, чуть не убили...
— Пусть это вас не волнует. Денег я все равно бы не взял.
— Почему?
— Потому что у меня уже есть все, что нужно.
Глядевшие на него серые глаза потеплели.
— Правда? Правда?
— В определенном смысле. А того, чего нет, за деньги не купишь. Поэтому выбрасывайте меня из уравнения и делайте что хотите.
По правде сказать, дело в том, что фактически невозможно тайком купаться в денежном водопаде, который выпадет даже на самую малую долю дохода от технологии. Чтобы получить эту долю, придется вылезать из-под земли, к чему он пока не готов. Даже за пару-тройку миллиардов.
— Джек, — совсем уже устало сказала Алисия, завязывая последнюю полосу. — Я не знаю, что делать. Мне надо подумать.
— Ладно, — согласился он, вставая и натягивая джинсы, — думайте, а я трупы пойду собирать.
13
Пришлось потрудиться, погружая в фургон Бейкера шесть тел, особенно двоих из леса. Когда Джек притащил последнего — Кемаля, — снега навалило на четверть дюйма.
Скоро можно ехать. С таким грузом лучше двигаться в путь лишь в полной темноте. Абсолютно нежелательно, чтобы кто-то, случайно глянув в зеркало заднего обзора, увидел полдюжины трупов.
Считая Кемаля мертвым, взваливая его на труп Бейкера, он испуганно вздрогнул, услыхав стон.
— Пожалуйста. Врача... больно...
Плохо дело. Если араб как-то продержится, пока его не найдут, какой-нибудь герой со скальпелем и нитками действительно может спасти ему жизнь. А это не годится. Никак не годится.
— Я тебе говорю. Народ на борту самолета, выполнявшего рейс 27, голосует против врача для Кемаля.
Тот что-то зашептал, Джек не расслышал, склонился поближе.
— Это не я... самолет...
— Но ведь знал, сукин сын!
И увидел ответ в остекленевших глазах Кемаля.
Адреналин схлынул, оставив пульсирующую головную боль. После возни с телами в бедро стреляло пуще прежнего. Сказать, что настроение плохое, — значит вообще ничего не сказать. Настроение далеко за пределами плохого, словно Марс или даже Сатурн. Это очень опасно, известно по опыту. В таком настроении появляется склонность к неразумным поступкам.
Чувствуя признаки, следует отойти, взять перерыв, загнать мрак на место. И сейчас удалось бы справиться, если в Кемаль не был жив. Но, зная, что вонючий кусок верблюжьего дерьма еще дышит...
— Знал, и что же? Предупредил? Сообщил? Нет. Допустил, чтобы люди погибли ради уничтожения одного человека.
— Не я...
— Да? А кто?
— Пожалуйста... больно... пожалуйста, чтобы не было больно...
Чего он просит? Добить его?
— Скажи, кто велел заложить бомбу, и я позволю тебе самому избавиться от боли.
— Нет... прошу вас... пожалуйста...
— Извини. Я ничего тебе не должен. Имя?
— Насер... Халид Насер...
— Где его найти?
— Исвид Нахр... торговое представительство... при ООН.
Халид Насер... запоминал Джек, вытаскивая 9-миллиметровый пистолет Бейкера. Вынул обойму, оставив один патрон, снял с предохранителя, сунул дуло в мягкое местечко под челюсть. Прижал пальцы араба к курку.
— Помолись и нажми.
И ушел, оставив Кемаля с самым надежным болеутоляющим.
14
Алисия вздрогнула при звуке выстрела. Присмотрелась, увидела хромавшего через поляну Джека. Вид усталый. Джек, с которым они сюда ехали, превратился в другого мужчину, столь же холодного и безжалостного, как те, кого он убил. Недавно при перевязке казалось, что истинный Джек возвращается... только медленно.
— Что случилось? — крикнула она. — С вами все в порядке?
Он кивнул:
— Просто кое-кто навсегда избавился от боли. Не кто иной, кроме араба. Боже милостивый, как же он продержался так долго?
— Готовы ехать? Я вас вывезу.
— Нет, — тряхнула она головой. — Поезжайте. Я здесь задержусь ненадолго.
— Снег идет. Позже, может быть, выбраться не удастся.
— Ничего. Хижина теплая. Мне надо хорошенько подумать, что делать.
— Точно?
— Абсолютно.
— Ну ладно, — пожал он плечами. — Оставлю вам сотовый. Захотите вернуться — звоните, приеду.
— Позвоню.
Джек собрался уходить, оглянулся:
— Уверены, что нормально себя чувствуете?
