Джон Гришэм - Время прощать
Карла разлила кофе по чашкам. Они разговаривали очень тихо, чтобы не разбудить Ханну.
– Я не заводил это дело. Оззи позвонил в понедельник, сказал, что Симеон арестован в субботу утром и должен предстать перед судом в среду. Когда он протрезвел, Оззи отвез его домой и по дороге велел избавиться от мемфисских адвокатов. Я поблагодарил Оззи, и мы договорились встретиться позже. Но он позвонил снова и спросил, не могу ли я в среду появиться в суде, чтобы отсрочить дело. Оззи думал, что с помощью обвинения о вождении в пьяном виде сможет давить на Симеона, держать его в узде. И я поехал в ту среду в суд, попросил отложить слушания, заполнил нужные бумаги и почти забыл об этом деле. В то время интересы Симеона все еще представлял Букер Систранк, и я сказал Симеону там же, в суде, что не буду помогать ему с УАНС. Мне этот тип не нравился, он вызывал у меня отвращение.
– Ты видел конфликт интересов? – спросила Карла.
– Я думал об этом и даже сказал Оззи. Но на самом деле конфликта не было. Я – адвокат по утверждению наследства. Симеон не является заинтересованной стороной. Его жена – да, а он – нет.
– Но это не совсем безупречно, Джейк.
– Не совсем. И мне не стоило влезать в это дело. Я совершил роковую ошибку. Надо было послушаться своей интуиции.
– Но тебя же не могут обвинить в том, что Симеон управлял машиной в пьяном виде.
– Конечно, могут. Если бы дело рассматривалось в должном порядке, он был бы к сегодняшнему дню лишен прав и не смог бы прошлой ночью сидеть за рулем – по крайней мере теоретически. На самом деле половина черных и красношеих в нашем округе вообще не имеют действующих водительских прав.
– Речь идет всего о четырех месяцах, Джейк. Такие дела, бывает, тянутся гораздо дольше, разве не так?
– Иногда.
– Как звали того парня, кровельщика? Ты вел дело его сына о вождении в нетрезвом виде, так оно длилось целый год.
– Чак Беннет, но я не хотел, чтобы парень попал за решетку раньше, чем они починят нашу крышу.
– Я просто говорю, что такие дела часто затягиваются надолго.
– Правильно. Но когда случается трагедия, все начинают показывать пальцем на виновных. А поскольку я принадлежу к лагерю Летти Лэнг, я свое получу сполна. Всегда легче обвинить адвокатов. Оззи тоже не поздоровится. На него будут смотреть как на черного шерифа, который старается выгородить своих, и вот, мол, результат – два белых мальчика мертвы. Это может иметь плачевные последствия.
– Может, обойдется, Джейк?
– Я не так оптимистичен.
– Как это скажется на деле о завещании?
Джейк медленно отпил кофе и уставился в окно на черноту заднего двора.
– Катастрофически, – тихо произнес он. – В ближайшие месяцы никого в этом округе не будут проклинать больше, чем Симеона Лэнга. Он получит свое в суде, потом отправится в тюрьму. Со временем почти все о нем забудут. Но наш процесс начинается уже через полтора месяца. Фамилия Лэнг будет действовать как отрава. Попробуй с таким багажом завоевать жюри. – Он отпил еще глоток и потер глаза. – У Летти нет выбора: надо подать на развод, причем немедленно. Она должна порвать все связи с Симеоном.
– А Летти согласится?
– Почему бы нет? Все равно следующие двадцать, а то и тридцать лет он проведет в «Парчмене», где ему и место.
– Уверена, Ростонам это понравится.
– Бедные люди.
– Ты встретишься с ней сегодня? С Летти.
– Безусловно. Первое, что я сделаю утром, – позвоню Гарри Рексу и постараюсь организовать им встречу. Он знает, что делать.
– Вся эта история сегодня будет в «Таймс»?
– Нет, сегодняшняя «Таймс» выйдет уже через час. Но уверен: всю следующую неделю Думас будет занимать первую полосу – с фотографиями покореженных автомобилей. И меня с удовольствием сотрет в порошок.
– Что он может о тебе написать самого плохого, Джейк?
– Во-первых, навесит на меня ярлык адвоката Симеона. Во-вторых, может передернуть факты, извратить их и представить ситуацию так, будто я намеренно затягивал дело. Якобы если бы я этого не сделал, суд уже лишил бы Симеона прав, и он не мог бы водить машину. А следовательно, сыновья Ростонов не погибли бы.
– Он не посмеет. Это чересчур.
– Посмеет и сделает.
– Тогда поговори с ним. Не пускай дело на самотек. Срочно нужны ремонтно-восстановительные работы. Сегодня среда, похороны скорее всего состоятся после выходных. Подожди до понедельника и подай документы Летти на развод. Как называется этот запрещающий документ?
– ПВЗ – судебный приказ о временном запрещении.
– Вот-вот. Убеди судью подписать приказ, запрещающий Симеону приближаться к Летти. Конечно, он и так в тюрьме, но если она потребует ПВЗ, это произведет хорошее впечатление. Полный разрыв, она категорически отмежевывается от этого человека. А ты между тем поговори с Думасом, убедись, что он правильно истолкует факты. Поройся в прецедентах и покажи ему, что некоторые дела о вождении в нетрезвом виде тянутся гораздо дольше четырех месяцев. Не ты открыл дело и не получил за него ни цента. Подумай, нельзя ли уговорить Оззи отчасти принять огонь на себя. Если я правильно помню, на последних выборах около семидесяти процентов избирателей отдали ему свои голоса. Он пуленепробиваем. Плюс он хочет, чтобы Летти победила. Если ты принимаешь основной удар, пусть Оззи подставит тебе плечо. Он умеет справляться с такими ситуациями.
Слушая, Джейк все время кивал, даже улыбался: «Давай-давай, девочка!»
– Послушай, дорогой, сейчас у тебя что-то вроде контузии, ты напуган. Встряхнись. Ты не сделал ничего плохого, не позволяй винить себя ни в чем. Ты должен заранее контролировать обстановку на дороге и предотвратить занос.
– Не нанять ли тебя? Мне в конторе нужны помощники.
– Меня ты себе не можешь позволить. Я – школьная учительница.
Ханна закашлялась, и Карла пошла взглянуть на нее.
Настоящие ремонтно-восстановительные работы начались уже час спустя, когда Джейк вихрем ворвался в кофейню, готовый убеждать всех и каждого, что он не является и никогда не был адвокатом Симеона Лэнга. Там, за яичницей с беконом, слухи лились как из рога изобилия. Во всеобщем гуле он решил перейти прямо к делу.
Маршалл Празер, в форме, сидел перед стопкой блинов, как казалось, в ожидании. Он тоже не спал всю ночь, и взгляд у него был такой же затуманенный, как у Джейка. Воспользовавшись временным затишьем, вызванным появлением Джейка, он громко сказал:
– Привет, Джейк! Видел вас в больнице несколько часов назад.
Это был обдуманный сигнал к началу интриги, потому что Оззи тоже приступил к ремонтно-восстановительным работам.
– Да, ужасно, – сокрушенно кивнул Джейк и добавил громко: – Вы отвезли Лэнга в тюрьму?
– Ага. Он там все еще трезвеет.
– Вы его адвокат, Джейк? – крикнул Кен Нагент через три стола.
Нагент работал водителем фургона доставки «Пепси» и целыми днями развозил ящики с этим напитком по сельским магазинам. Однажды в его отсутствие Делл сказала, что никто не распространяет сплетен больше, чем Нагент.
– Никогда им не был, – ответил Джейк. – Я не представляю ни его интересы, ни интересы его жены.
– Тогда какого черта вы вляпались в это дело? – не отступал Нагент.
Делл налила Джейку кофе и толкнула его бедром – это была их традиционная шутка.
– Доброе утро, лапочка, – прошептала она.
Джейк улыбнулся и снова посмотрел на Нагента. Разговоры прекратились. Люди замерли в ожидании.
– По закону я в настоящий момент представляю интересы мистера Сета Хаббарда, которого больше нет среди нас, но прямо накануне своей смерти он выбрал меня своим адвокатом по делам наследства. Моя работа состоит в том, чтобы следовать его указаниям, представлять его последнюю волю и защищать его наследство. По контракту представительства я связан только с администратором наследства и больше ни с кем – ни с Летти Лэнг, ни тем более с ее мужем. Честно признаться, терпеть не могу этого типа. Не забывайте, это он нанял тех жуликов из Мемфиса, которые пытались прибрать дело к рукам.
– Именно это я и пыталась им объяснить. – Всегда лояльная Делл поставила перед Джейком тосты и оладьи из овсяной муки.
– И кто же теперь будет его адвокатом? – проигнорировав ее реплику, не унимался Нагент.
– Понятия не имею. Вероятно, суд кого-то назначит. Не думаю, что он сам может позволить себе адвоката.
– Сколько ему впаяют, Джейк? – спросил Рой Керн, водопроводчик, обслуживающий его бывший дом.
– Немало, как пить дать. Двойное убийство вследствие вождения в пьяном виде – это от пяти до двадцати пяти, в зависимости от сопутствующих обстоятельств. Не знаю, как все обернется на этот раз, но обычно судья Нуз в таких делах бывает жесток. Не удивлюсь, если Симеон получит двадцать, а то и тридцать лет.
– А почему не смертную казнь? – спросил Нагент.
– Смертный приговор сомнителен, потому что…
– Какого дьявола он сомнителен?! У нас два мертвых ребенка!
