Майкл Коннелли - Последний койот

Ким замолчал.

— Я коп, Монти. И вам просто повезло, что я добрался до вас раньше Гордона. Похоже, кто-то решил, что чего-то тогда недоглядел, не доделал свою работу. Так что можете считать, что призраки прошлого возвращаются. Вы читали сегодня в газете о полицейском, которого нашли в багажнике его машины в Гриффит-парке?

— Я смотрел репортаж в теленовостях. Кажется, он был лейтенантом…

— Точно так. И заметьте, он был моим лейтенантом. Однажды он просматривал старые дела. В одном из них фигурировал Джонни Фокс. Стоило ему только поглубже копнуть это дело, как его обнаружили в багажнике собственной машины. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я слегка взбудоражен и стремлюсь побольше узнать о Джонни Фоксе? А статью о нем, между прочим, написали вы. Причем такую, что он предстал в ней чуть ли не ангелом. И после этого я вдруг узнаю, что вы оказались в команде Конклина. Как я уже сказал, ваши старые грешки никого не волнуют. Мне просто нужно знать подоплеку этого дела.

— Скажите, я в опасности?

Босх небрежно пожал плечами — дескать, кто сейчас в безопасности?

— Если вы окажетесь в опасности, мы сможем вас защитить. Но для этого вы должны нам помочь. Знаете, наверное, как относятся полицейские к людям, которые отказываются с ними сотрудничать? В упор их не видят…

— О Господи! Я подозревал, что это дело… А какие еще старые дела просматривал ваш лейтенант?

— Дело одной из девушек Джонни, которая была убита за год до него. Ее звали Марджери Лоув…

Ким сокрушенно покачал головой: судя по всему, он не помнил этого имени. Затем он несколько раз с силой провел рукой по лысине, словно сгоняя с нее капельки пота в загончики из волос на затылке и за ушами. Глядя на это, Босх подумал, что толстяк созрел для серьезного разговора.

— Ну, так что же насчет Джонни Фокса? — спросил Босх. — Предупреждаю, я не могу валандаться с вами всю ночь.

— Послушайте, я почти ничего не знаю… Я просто сделал любезность…

— Расскажите мне об этом.

Монти Ким сосредоточенно молчал, собираясь с мыслями.

— Вы знаете, кто такой Джек Руби? — наконец заговорил он.

— Тот, что из Далласа?

— Ну да. Который убил Освальда. Ну так вот, Джонни Фокс был своего рода Джеком Руби из Лос-Анджелеса. Вы понимаете? Та же эпоха, тот же склад характера… Фокс наживался на торговле женщинами, играл в азартные игры, знал, кого из копов можно подкупить, и подкупал их, когда это ему было нужно. Это позволяло ему оставаться на свободе, хотя тюрьма давно уже по нему плакала. Короче говоря, он был классическим представителем голливудского дна. Когда я прочитал запись о его смерти в книге происшествий полицейского подразделения «Голливуд», то и вовсе не собирался о нем писать. Это был настоящий человеческий мусор; а о таких типах репортеры из «Таймс» не пишут. Но потом от своего источника в полицейском управлении я узнал, что он находился на жалованье у Конклина.

— Из этого могла бы выйти неплохая статья.

— То-то и оно. Ну, я позвонил Миттелю, руководителю избирательной кампании Конклина, сообщил ему о том, что узнал, и стал дожидаться его реакции. Не знаю, насколько вы себе представляете тогдашнюю жизнь в Лос-Анджелесе, но у Конклина в те годы был прямо-таки безупречный имидж. И вот выясняется, что у парня, с пеной у рта обличавшего все пороки и язвы этого города, состоял на жалованье один из самых развратных и порочных типов Голливуда. Из этого и в самом деле могла получиться грандиозная статья. Хотя криминальное прошлое Фокса официально зафиксировано не было, компрометирующая информация на него хранилась в оперативных сводках, созданных на основании рапортов агентов, а я имел к ним доступ. Так что эта история могла основательно навредить Конклину, и Миттель знал об этом.

Подойдя к самому интересному, Ким вдруг замолчал, не решаясь озвучить эту информацию.

— Точно, Миттель об этом знал, — подтвердил Босх. — И предложил вам сделку. Он пообещал сделать вас пресс-секретарем Конклина, если вы подчистите эту историю. Ну, так все было?

— Не совсем…

— А как? В чем была суть сделки?

— Насколько я знаю, все сроки давности по такого рода проступкам уже прошли…

— Не беспокойтесь об этом. Скажите, что было дальше. Это будем знать только вы да я. Ну, еще, быть может, ваша собака.

Ким глубоко вздохнул и продолжил свой рассказ:

— Кампания была в разгаре. У Конклина был свой общественный представитель. Миттель предложил мне место его заместителя. Я должен был работать вне офиса окружного прокурора в суде Ван-Нейса и контролировать сотрудников и прессу в районе Вэлли.

— В том случае, если Конклин победит, не так ли?

— Совершенно верно. Но это разумелось как бы само собой. Если бы, конечно, не выплыла история с Фоксом. Но я не согласился на предложение Миттеля. Сказал, что хочу быть главным представителем Конклина, иначе сделка не состоится. Позже Миттель связался со мной и сообщил, что принимает мои условия.

— После того, как переговорил с Конклином.

— Скорее всего. Как бы то ни было, я написал статью, но подробности о криминальном прошлом Фокса из нее выбросил.

— Я читал вашу статью.

— Это все, что я сделал и в результате чего получил работу. Больше об этом случае никогда не упоминалось.

Босх задумчиво смотрел на Кима. Это был слабый, жалкий человек. Он и не догадывался, что работа репортера требует почти такой же силы духа и непреклонности, как и работа копа. Ведь всякий уважающий себя репортер тоже в душе дает присягу говорить правду, и ничего, кроме правды. Ким, похоже, такой присяги не давал, а если и давал, то с легкостью нарушил. Босх не мог даже представить, чтобы Кейша Рассел при аналогичных обстоятельствах согласилась на подобную сделку. Скрыв презрение, Босх продолжил:

— Вернемся к тому времени. Это очень важно. Когда вы впервые сообщили Миттелю о криминальном прошлом Фокса, у вас не сложилось впечатления, что он уже знает об этом?

— Да, он об этом знал. То ли ему копы сообщили, то ли он с самого начала был в курсе. Но он знал и что Фокс умер, и что этот тип собой представлял. Мне показалось, он удивился, что я тоже об этом знаю, и сразу же постарался со мной договориться и замять это дело… Я тогда впервые в жизни пошел на подобную сделку, а теперь вот думаю, что лучше бы этого не делал.

Ким посмотрел на собаку, а потом с отсутствующим видом перевел взгляд на бежевый ковер, где она лежала. Босх подумал, что для Кима этот ковер своего рода экран, на котором отражаются эпизоды из его прошлой жизни, резко отклонившейся от своего первоначального направления после сделки с Миттелем.

— В вашей статье не упоминаются имена копов, — сказал Босх. — Вы, случайно, не помните оперативников, которые расследовали дело Фокса?

— Смутно. Это было так давно. Кажется, это дело вели два детектива из отдела убийств подразделения «Голливуд». Если мне не изменяет память, они специализировались на дорожных инцидентах со смертельным исходом. Сейчас этим занимается целое подразделение.

— Может, одного из них звали Клод Эно?

— Эно? Да, я его помню. Вполне возможно, он и участвовал в расследовании этого дела… Есть, вспомнил! Это дело точно вел Клод Эно. Причем один. Его напарника то ли перевели куда-то, то ли он вышел на пенсию, то ли еще что-то. Короче, Эно работал в одиночестве. Он как раз ждал, когда ему дадут нового напарника. Потому-то ему и поручили дело о наезде. В те годы считалось, что такие дела расследовать легче прочих.

— Вы так хорошо помните это дело… Почему, интересно знать?

Ким поджал губы и с минуту размышлял над ответом.

— Полагаю… Как я уже сказал, лучше бы я на эту сделку не соглашался. Должно быть, все эти годы я часто вспоминал об этом на подсознательном уровне. Вот и запомнил.

Босх кивнул. Больше вопросов у него не было, и, не откладывая дела в долгий ящик, он уже начал сравнивать и увязывать имевшуюся в его распоряжении информацию со сведениями, полученными от Кима. Эно расследовал оба дела — Марджери Лоув и Фокса, после чего ушел на пенсию, предварительно создав вместе с Конклином и Миттелем дутую корпорацию, переводившую на его счет в Лас-Вегасе тысячу долларов в месяц на протяжении двадцати пяти лет. По сравнению с Эно Ким за сделку с Конклином и Миттелем получил куда меньше. Босх уже собирался попрощаться, как вдруг ему в голову пришла мысль, показавшаяся любопытной.

— Вы утверждаете, что Миттель никогда не напоминал вам о сделке, связанной с Фоксом?

— Совершенно верно.

— А Конклин?

— Конклин тоже ни словом об этом не обмолвился.

— Какие взаимоотношения сложились у вас с Конклином? У вас не было ощущения, что он относится к вам как к мошеннику или вымогателю?

— Нет. Потому что я не был мошенником, — возмутился Ким, но негодование, прозвучавшее в его голосе, показалось Босху искусственным. — Я выполнял для него определенную работу, и делал свое дело неплохо. Он всегда хорошо ко мне относился.