Уильям Лэшнер - Меченый
– Ну что, начнем, приятель? – шепотом спросил Скинк, передавая мне синий комбинезон и кепку.
Он был одет в точности как я, вплоть до галстука и туфель.
– Хорошо выглядишь, Скинк.
– В следующий раз, когда захочешь, чтобы я стал похож на тебя, оденься получше. Поторопись.
– Мне вроде как нужно пописать, – возразил я.
– Нет времени.
Я бросил ему ключи от машины и начал залезать в комбинезон.
– Я припарковался в третьем ряду сзади, прямо напротив выхода.
– Отлично.
– Ты совсем не похож на меня.
– Ничего не поделаешь. Я здесь еще немного поошиваюсь, потом закрою лицо рукой. К тому времени как они сообразят, что я не ты, вы будете уже далеко.
– Если появится мой водила.
– Это уж от тебя зависит, приятель.
– Веди себя повнимательней на выходе. Если они тебя узнают – придется туго.
– Это им нужно быть повнимательней.
– Пошел.
Я натянул кепку, пару раз качнул головой и неуклюже ссутулился, словно двенадцать часов подряд провел за баранкой большегрузной фуры. Дружески хлопнул Скинка по плечу и вышел из кабинки.
Все еще сутулясь, внимательно оглядел туалет, пока мыл руки. У писсуара стоял старик, молоденький парнишка спускал воду в кабинке. Вроде бы ничего, о чем можно было бы беспокоиться. Я состроил рожу в зеркале, поправил кепку и вышел из туалета.
Дверь, через которую я вошел в здание, была справа, и я нырнул направо, в магазинчик, продающий сладости и книги. В задней части магазинчика находился запасной выход, ведущий на заправку. Как только я переступил порог двери, со стоянки на меня рванулось бело-зеленое такси. В последнюю секунду вильнув вправо, оно притормозило прямо передо мной. Я открыл дверцу, заглянул в салон и на мгновение заколебался, прежде чем скользнуть на переднее пассажирское сиденье.
Такси рвануло к выезду на шоссе.
– Какого черта она здесь делает? – спросил я.
– Дамочка настояла на том, чтобы ехать со мной, – ответил Джоуи Прайд.
– Нужно ее где-нибудь высадить.
– Не думаю, что она согласится.
– Моника, – сердито сказал я, повернувшись к заднему сиденью. – Какого черта ты тут делаешь?
– Ты сказал, чтобы я встретилась с Джоуи.
– Передала ему сообщение – и только.
– Я забыла насчет «и только».
– Моника!
– Чарли расскажет тебе, что он знает о сестре?
– Да, расскажет.
– Тогда мне нужно быть с тобой. Я уже говорила, что слишком долго ждала правды.
– Вы что, не могли от нее избавиться, Джоуи?
– Пробовал. Так же успешно, как ты.
– А почему мы в такси? Я просил отца передать, чтобы вы взяли другую машину.
– Я так и сделал. Я взял машину у моего друга Хуки.
– Но это же все равно такси.
– Но не мое. Итак, куда мы едем?
– Скорее всего в морг. Все пропало. Это полный бардак. За вами следили?
– Нет.
– Уверены?
– У меня ястребиные глаза. Мы «чистые».
– Пока «чистые». Моника, мы никак не сможем избавиться от тебя?
– Нет, – ответила та.
– Вот дерьмо. Ладно, мне нужно позвонить. Джоуи, поезжайте на север до Двести девяносто пятой Восточной улицы, потом сверните к мемориальному мосту через Делавэр. Нам нужно попасть в Нью-Джерси.
Глава 62
Мы ехали на восток. «Если все идет по плану, – подумал я, – Скинк уведет Фреда и Луи через Балтимор к Вашингтону. Для столицы вряд ли имеет значение – двумя бандитами больше или двумя меньше. Пусть их выберут в сенат или сделают лидерами партии – может быть, тогда страна чего-нибудь добьется».
– Будет быстрее, если поедем по автостраде, – сказал Джоуи.
– Не надо, подойдет и эта дорога, – сказал я.
Нам действительно подходила двухполосная бетонка, петлявшая между городишками и фермерскими полями, пугавшая маленькие рынки, где продавали помидоры и лук. Мы ехали медленно и время от времени теснились к обочине, пропуская машины. Было похоже, что нас никто не преследует.
– Не видел Чарли лет пятнадцать-двадцать, – сказал Джоуи. – Он для меня больше память, чем реальность, легкая струйка воспоминаний. Уж и не знаю, обнять его или дать в морду.
– И того и другого понемножку, – предложил я. – Я разговаривал о вас с прокурорами, Джоуи.
– И что эти милые люди ответили?
– Они согласились на сделку. Они освободят вас от ответственности, если расскажете все, что знаете об ограблении.
– Только об ограблении?
– И о девочке тоже.
– Ну да, я так и знал, что она в этом замешана. Что значит «освобождение от ответственности»?
– Они не будут предъявлять обвинения.
– А вдруг, все рассказав, я окажусь недостойным освобождения от ответственности?
– Есть много других способов искупить вину.
– Да ну. Какие, преподобный?
Я на секунду задумался.
– Тридцать лет назад вы пытались изменить жизнь к лучшему с помощью преступления. У вас получилось не слишком хорошо. Может быть, на этот раз вам удастся изменить ее, честно признав, кто вы и что вы. Может быть, вы искупите вину, став лучше, потому что поняли правду.
– Я лучше помолчу и отсижу.
– Вам решать. Вы лучше меня знаете, каково сидеть за решеткой.
– Ты договорился за меня о сделке?
– Да.
– Чем я могу отплатить?
– Вы платите, ведя машину. Остановитесь здесь.
– Стоянка пустая.
– Ну и отлично, – сказал я.
Мы остановились на заброшенной фермерской стоянке на левой стороне дороги. «Фермерский рынок Шмидта». Торговые палатки развалились, вывески, рекламирующие молодую кукурузу и свежие помидоры, поблекли и обтрепались. Я вышел из такси и быстро осмотрел бывший рынок. Трава и кустарник разрослись, центральная часть напоминала поляну посреди дремучего леса. Между разваливающимися ларьками и дорогой был насыпан гравий, за торговой площадкой находилась еще одна стоянка, заросшая высокой травой и густым кустарником. Сбоку стоял стол для пикника, сохранившийся в довольно приличном состоянии. Это место теперь явно служило стоянкой для отдыха туристам, которые воскресным вечером возвращались домой с побережья.
– Как далеко мы от океана? – спросил я у Джоуи.
– Миль двадцать, наверное.
– Ладно, мне нужно позвонить.
– Он знает, что я с тобой? – спросил Джоуи.
– Узнает.
Я отошел в сторону, еще раз огляделся и открыл сотовый телефон.
– Поехали, – сказал я, забравшись в такси. – Продолжай двигаться на восток и смотри указатели к Оушн-Сити.
Чарли сидел на скамейке на набережной. На нем была бейсболка, черные очки и, как обычно, сандалии с носками. Прекрасное представление о маскировке. После того, что случилось последний раз, я вряд ли предпочел бы это место для встречи, но миссис Калакос приказала мне найти Чарли в том же месте, поэтому выбора у меня не было.
– Хороший костюм, – сказал я, усевшись рядом с ним и протянув ему рожок с ванильным мороженым.
– Я выгляжу как автогонщик. Я похож на автогонщика?
– Особенно сандалиями. Вам что, было трудно выбрать какое-нибудь другое место?
– Кому может прийти в голову мысль, что мы как придурки встречаемся на одном и том же углу набережной?
– Не мне, – сказал я.
– Все готово?
– Да.
– Какие условия сделки?
– Вы отвечаете на все их вопросы. Ничего не утаиваете. Рассказываете все, что знаете о банде Уорриков и ограблении – особенно о старом друге, Тедди Правитце, – и попадаете под арест не больше чем на два года. После этого программа защиты свидетелей вам обеспечена.
– Они могут передумать?
– Вряд ли. У меня на руках условия сделки в письменном виде. Кроме того, я предпринял кое-какие меры предосторожности. Они должны сдержать слово.
– Мне нужно рассказать им все?
– Да.
– Даже о девочке?
– Это самая важная часть.
– Не хочу.
– Вы долго держали это в себе, правда, Чарли?
– Не хочу об этом говорить.
– Когда-то вы сказали, что ваша жизнь превратилась в кошмар. По-моему, во всем виновато случившееся с девочкой – именно это перевернуло вашу жизнь и жизнь ваших приятелей. Вы задумали ограбление, чтобы начать новую жизнь, но посмотрите, чем все закончилось – новыми преступлениями, новой грязью. А потом вы бежали, превратились в бродягу. И все из-за девочки. Нельзя начать новую жизнь, не осознав порочность прошлых деяний.
– А что говорит мама?
– Она лишь хочет, чтобы вы вернулись домой. Чтобы попрощаться.
– Как она?
– Вообще-то выглядит бодро. Хотела показать мне свой разделочный нож.
– Я с самого начала сказал, что она переживет нас обоих. А как насчет того парня, с которым вы обещали меня свести? Как бишь его? Лайлак?
– Лавендер.
– Точно.
– Здесь вот какое дело. Я договорился с прокуратурой, что вам не нужно возвращать картину. Единственное, что может нарушить соглашение, – это ваши недомолвки. Продажа картины Лавендеру Хиллу будет противозаконной, но это преступление не оговорено в соглашении. Ложь о том, что вы не можете найти картину, поставит под угрозу сделку с прокуратурой. Но в то же время за картину можно выручить бешеные деньги. Я не могу принимать за вас решение, но могу передать мистеру Хиллу любую записку. Положите ее в запечатанный конверт, не показывая мне, и я отдам его Лавендеру. Содержание записки и ваше соглашение с Хиллом меня не касаются.
