Уильям Лэшнер - Меченый
– Тедди Правитц.
Пауза.
– Мне всегда нравился Стоун-Харбор.
– У меня есть знакомая риелторша – я попрошу ее заняться этим делом. Она с тобой свяжется.
– Попроси, чтобы квартира была на первом этаже.
– Хорошо. Но мне от тебя потребуется кое-что еще. Чтобы осуществить задуманное, мне нужен помощник.
– Какой именно?
– Водитель.
– Собираюсь привести Чарли домой, – сказал я. – Но прежде чем я это сделаю, мне нужно письменное соглашение о сделке с правосудием.
Мы сидели в кабинете Слокума – Макдейсс, Слокум, Дженна Хатэуэй и я. Эти трое не сгорали от счастья в моем присутствии. Имея на руках два убийства, они несколько дней пытались связаться с важным свидетелем и были злы как черти, узнав, что он покинул поле их юрисдикции и не отвечает на телефонные звонки. Одна из маленьких радостей жизни, как я обнаружил, – это выключить сотовый телефон.
– У вас есть ответы на вопросы, которые нас беспокоят? – спросила Хатэуэй.
– Есть.
– Вы нашли ее?
– Не совсем, но я нашел его.
– Боже мой! Где?
– Сообщу после того, как буду иметь на руках подписанное соглашение и доставлю домой своего клиента.
– Чарли готов дать показания против него?
– Когда я покажу ему соглашение о сделке, он заговорит. И не только Чарли. Заговорит также Джоуи Прайд, которого вы искали и не смогли найти. Он расскажет об убийстве Ральфа Чуллы и событиях, предшествовавших ограблению фонда Рандольфа, если вы согласитесь помочь и ему.
– Какого рода сделку хочет заключить Джоуи? – спросила Дженна.
– Полное освобождение от уголовного преследования.
– Он ваш клиент?
– К тому времени как вы его задержите, я буду представлять его интересы.
– И мы можем предъявить ему обвинения после стольких лет? – удивился Слокум.
– Абсолютная правда. Его можно упрятать за решетку до конца его жалкой жизни. И поверь мне, Ларри, твой босс будет очень доволен своей популярностью. Ему будут звонить из «Тайм» и «Ньюсуик». Пока мы здесь разговариваем, кое-кто уже пишет бестселлер.
– Нас волнует не популярность, – сказала Дженна.
– Политиков всегда волнует популярность. А ваш отец, Дженна, наконец-то сможет закрыть то самое дело.
Она секунду подумала и кивнула.
– Звучит заманчиво, – сказал Слокум. – Где мы его возьмем?
– В доме матери.
– Не будь дураком, – возразил Макдейсс. – Это чертовски опасно.
– Это обсуждению не подлежит, – заявил я. – В доме его матери, и точка. Я дам знать, когда именно. Чарли должен побыть с матерью наедине. Потом вы его заберете.
– Из-за тебя его убьют, – сказал Макдейсс.
– Не убьют, детектив, потому что ты будешь его защищать, а я в тебя верю.
– Даже не пытайся взять меня лестью, – усмехнулся Макдейсс. – Как ты его туда проведешь?
– Придумаю что-нибудь. – Я кивнул в сторону Слокума. – А когда придумаю, позвоню Ларри по сотовому и сообщу точное время и дату. Он передаст вам.
– Это все? – спросил Слокум. – Обо всем договорились?
– Ну, почти обо всем, – ответил я.
– Ну вот, началось, – сказал Макдейсс.
– Зачем так цинично, детектив?
– Я уже имел с тобой дело, и теперь при каждой встрече держусь за кошелек.
– Помните ту картину? Рембрандта? Короче, Чарли, возможно, ошибся насчет картины. Когда-то он знал, где она хранилась, но сейчас он не уверен, сможет ли ее найти. Картина вполне могла исчезнуть. Ошибочка с моей стороны.
– Картины нет, – сказал Слокум.
– Извини.
– Ты что, издеваешься?
– Хотелось бы, но нет. Это плохо, очень плохо. Мне всегда нравились изображения парней в смешных шляпах, но похоже, Чарли поднял вопрос о Рембрандте только чтобы привлечь к себе интерес.
– Но возвращение Рембрандта с самого начала было условием сделки.
– Может быть, так оно и было сначала, но теперь ключом к сделке являются показания Чарли о банде Уорриков и пропавшей девочке. Все, что я могу сказать: эта картина всем по барабану, и вам, и мне. Фонду Рандольфа придется обойтись пятьюстами остальных шедевров.
– Продажа краденых произведений искусства является преступлением, – напомнил Слокум.
– Может, я забыл смысл слов «освобождение от преследования»?
– Мы не можем поощрять преступление.
– Вспомните: я говорил, что картины нет.
– А если мы не согласимся?
– История все равно выйдет наружу, я об этом позабочусь. Самым надежным союзником моего клиента всегда была пресса, и мы обратимся к ней как к последнему средству. Одно из двух: вы или получите свидетеля, который будет давать показания, или все узнают, что вы оставили на свободе убийцу из-за нерушимой любви к искусству.
– Собираюсь привести Чарли домой, – сказал я в телефонную трубку.
– То есть сделать глупость, – уточнил Лавендер Хилл. – Большую-большую глупость.
– Я знал, что вы обрадуетесь. Ваш клиент доволен нашим визитом?
– Он в восторге.
– Он терпит неудачу за неудачей.
– Уверяю вас, он не сдастся без борьбы.
– И вы, Лав, – его воинствующий защитник?
– Я всего лишь сводник.
– Это хорошо, что вы нашли подобающее место в жизни. Значит, у него есть кто-то другой, кто выполняет грязную работу, не так ли?
– Вы носитесь, как откормленный гусь с отрезанной головой, поэтому работа будет не такой уж грязной. Все еще ищете девочку, чью фотографию показывали мне?
– Да, ищу.
– Узнали правду?
– Узнал. И смею вас заверить, он и здесь потерпит неудачу. Какие финансовые договоренности имеются у вас с клиентом?
– Не ваше дело, мой дорогой.
– Думаю, он заплатил аванс, потому что оперативник вашего калибра не работает в кредит. Но заплатил ли он за интересующий нас предмет?
– У нас существуют определенные договоренности.
– Условное депонирование?
– Не совсем. А что?
– Что случится, если условием доставки этой маленькой игрушки будет то, что она не попадет к вашему клиенту в Лос-Анджелес?
– Переговоры возобновляются?
– С моим дополнительным условием.
– Вы неиссякаемый источник сюрпризов. Я деятельный человек, Виктор. Предвидя возможные финансовые затруднения первоначального клиента, я переговорил с другими коллекционерами, с которыми работал в прошлом.
– Значит, даже если картина не попадет в Лос-Анджелес, за нее все равно заплатят?
– Вы на редкость сообразительны.
– Передайте другим коллекционерам, чтобы готовили чековые книжки. Может быть, мы откроем торги, повысим комиссионные.
– Какая восхитительная перспектива!
– Не исчезайте.
– О, Виктор, можете на меня положиться – я ни за что не исчезну. Но позвольте спросить: мы стали немножко жадными, дорогой мой?
– Скажем так, Лав, – я решил, что пришло время прыгнуть через пропасть.
Глава 60
– Что конкретно тебе от меня нужно? – спросила Бет, когда мы шли к маленькому типовому строению в старом районе недалеко от Коббс-Крик-парквей в западной Филадельфии.
– Мне нужно, чтобы ты проверила, насколько хорошо Макдейсс организовал охрану дома Чарли.
– Хочешь, чтобы я выступила в качестве приманки для бандитов?
– «Приманка» – некорректный термин.
– А разве корректно подставлять меня под заряженные пистолеты?
– Можешь отказаться, если боишься.
– Нет, Виктор, я не боюсь. И хочу тебе помочь. Просто ты старательно не допускал меня ко всему, что касалось Калакоса, включая бесполезную поездку в Лос-Анджелес, из которой ты вернулся толстый и загорелый. А сейчас вдруг хочешь, чтобы я бегала с нарисованной на спине мишенью.
– Не допускал, чтобы уберечь от неприятностей.
– Скажи уж: приберегал на крайний случай – и то будет звучать правдоподобней. Когда ты собираешься провернуть дело?
– Завтра.
– Что требуется от меня?
– Держать при себе сотовый и быть готовой к отъезду, когда я позвоню.
– Хорошо.
– Возможно, тебе придется взять напрокат машину. Сообщу, какую модель, как только узнаю сам.
– Хорошо.
– Ты сказочная женщина.
– Я дурочка.
– И это тоже. Мы надолго?
– Нет, – сказала она, когда мы подошли к нужному дому. – Просто зайдем, поздравим, может быть, выпьем по бутылочке пива.
– Ненавижу эти вещи.
– Для Терезы это была большая победа. Она снова получила свою дочь. Теперь хочет отметить событие и поблагодарить нас.
– Если бы не мое благородство, я бы лучше выпил в одиночестве.
Мы поднялись по ступенькам нового дома Терезы Уэллмен. Через открытую дверь доносилась музыка, громкая и ритмичная. На крыльце толпились люди. Мы протиснулись в прихожую.
– Привет, – сказала неудержимо веселая Тереза Уэллмен, перекрывая грохот музыки.
