Дин Кунц - Ключи к полуночи
Он побежал в глубь коридора первого этажа. Дверь за ним распахнулась, и он услышал звук шагов бегущего за ним человека, но не оглянулся. Алекс открыл последнюю дверь по правой стороне коридора и вошел в комнату. Закрыв дверь, в отчаянии он лихорадочно стал искать защелку. Он нашел кнопку фиксатора в центре шарообразной ручки и нажал на нее.
Секундой позже Каррерас был под дверью и попытался войти, но дверь не открылась.
Алекс, немного поиграв в жмурки, нащупал выключатель. Он надеялся найти что-нибудь такое, что могло бы сойти за оружие. Ему не повезло. Единственная лампочка под потолком осветила пустую комнату, ранее используемую под склад.
"Джоанна, я не покину тебя в беде, — подумал он. — Я найду тебя и вытащу отсюда".
Конечно, Ротенхаузен мог начать работать над ней. Если он уже начал "лечение", возможно, она уже никогда не будет Джоанной.
Сколько времени займет, чтобы стереть более десяти лет памяти? Час? Конечно, дольше. День? Неделя? Месяц?
Возможно, у него еще масса времени, а может быть, он уже совсем опоздал спасти ее.
В любом случае, он обязан спастись. Ему необходимо найти укромное местечко, где он мог бы все спокойно обдумать. Он не мог придумать хороший план с Каррерасом за спиной.
Алекс пересек склад по направлению к окну и поднял жалюзи. Яростный порыв ветра забросал стекло снегом.
Каррерас еще раз ударил в дверь. И еще. Что-то затрещало.
Трясущимися пальцами Алекс открыл шпингалет и распахнул створки окна. В комнату ворвался холодный ветер.
Каррерас таранил дверь. Каждый удар сопровождался звуком ломающегося дерева.
"Вот бешеный бык!"
Алекс вскарабкался на подоконник и спрыгнул в снежный сугроб. Ветер свистел по долине со скоростью пятьдесят километров в час. Он бил в лицо, заставляя глаза слезиться. Голые руки мгновенно окоченели. Алекс был благодарен непродуваемому лыжному костюму на нем.
Каррерас вышиб дверь.
Алекс поплелся в темноту, поддавая ногами снег. Он ушел не очень далеко, когда услышал, что дверь со звуком "бум!" обрушилась в только что оставленную им комнату. Он побежал.
Глава 74
Когда толстяк дошел в конец коридора, Игнасио Каррерас уже выломал дверь и выкарабкивался из окна склада в погоню за Алексом Хантером. Петерсон пустился было за ним, но, подумав хорошенько, вернулся назад в коридор.
— Урсула, Урсула, где вы?
Она не отвечала.
Он пошел по коридору обратно к комнате, где проходило совещание.
— Доктор Зайцева! Это я — Ансон.
Дверь справа от него открылась, и оттуда осторожно выглянула Урсула Зайцева.
— Что это за шум? Я боюсь выходить. Что-нибудь случилось?
— Все. Надо выбираться отсюда.
— Уезжаем?
— Поспешите, — поторопил ее толстяк. — У нас нет времени рассиживаться.
Она смотрела на него через полуоткрытую дверь.
— Но куда мы поедем?
— В какое-нибудь безопасное место.
— Я не понимаю.
— Давайте, моя дорогая. Если мы не будем двигаться достаточно быстро, то нас схватят.
— Схватят? Кто?
— Полиция, конечно!
Сбитая с толку, Урсула вышла в коридор.
Петерсон вытащил пистолет с глушителем и дважды выстрелил в нее.
Урсула Зайцева умерла почти красиво. Насквозь прошитая пулями, она закружилась, как будто показывала новую юбку своему приятелю. Крови было немного. Она осела у стены, посмотрела на толстяка невидящим взглядом, позволила только тонкой струйке крови сбежать из уголка ее рта, отпустила ледяное выражение лица, впервые за то время, как Петерсон был с ней знаком, и погрузилась в объятья смерти.
Четверо из шести людей в списке толстяка были устранены. Марлоу. Антонио Паз. Томас Шелгрин. Урсула Зайцева. Только двое ждали своей очереди.
Петерсон побежал в глубь дома с той особенной грацией, на какую может быть способен только очень толстый человек. Он бросился в складское помещение. Вылез из окна. И даже охнул, когда холодный ночной воздух ударил ему в лицо.
Ветер очищал следы от падающего снега, в то же время сметая их, но толстяк все еще мог следовать за Хантером и Каррерасом.
Глава 75
Пару минут в отдаленной части дома стоял сильный шум и слышались крики. Сначала Джоанна надеялась, что Алекс придет к ней на помощь или кто-нибудь из внешнего мира выручит их обоих — ее и Алекса. Но Ротенхаузен не обращал внимания на шум, и через некоторое время она оставила все надежды на спасение извне.
Он загнал ее в угол и закрыл проход своим телом.
Выхода не было.
Ночной кошмар стал реальностью.
Ротенхаузен растопырил стальные пальцы и стал подбираться к ее горлу. Здоровой рукой он прикрывал батарею, чтобы Джоанна не смогла снова выдернуть штекеры.
Она не могла оторвать взгляд от его сверхъестественных глаз. Они были чрезмерно бледные. Желтоватые. Кошачьи глаза. Демонические глаза. Нечеловеческий взгляд.
Он склонил голову набок и насмешливо смотрел на нее, пока не схватил ее за горло. Все это выглядело так, будто он наблюдает за подопытным животным сквозь проволочные стены клетки.
Джоанна забрызгала слюной, задыхаясь.
Ротенхаузен сжал сильнее. Теперь он опять улыбался.
Джоанна не могла дышать, и ей стало страшно. Пытаясь освободиться от этих ужасных пальцев, она дергалась, извивалась, беспомощно била голыми ногами.
Ротенхаузен не обращал внимания на ее сопротивление. Он держал ее железной хваткой.
Она ожидала, что он позовет на подмогу и ее снова привяжут к кровати. Но вскоре стало очевидно, что у него другой план: он собирался слегка придушить ее, а затем, когда она будет без сознания, изнасиловать.
Черные пятна поплыли у нее перед глазами. С каждой секундой они все росли и росли, больше и больше закрывая от нее свет.
Глава 76
Миллионы биллионов снежных хлопьев вывалились из швейцарской ночи. Они покрывали инеем волосы Алекса, попадали за воротник куртки, таяли на лице и налипали на блестящую ткань его лыжного костюма.
Темнота и буря ослабили видимость до десяти-пятнадцати метров на открытой местности. К счастью, снег отражал в бесчисленном множестве крошечных призм тот слабый свет, какой был, почти вдвое усиливая его. Получающийся в результате жутковатый фосфоресцирующий свет позволял Алексу видеть если не детали, то хотя бы силуэты.
Он пересек сотню ярдов открытого пространства, пока добрался до укрытия леса. Гигантские сосны росли тесно друг к другу, но снег все-таки пробивался через их кроны. Деревья более или менее укрывали от ветра, завывавшего как дух, стоны которого предвещают смерть. Алекс вошел в лес по тропинке, которую обнаружил совсем случайно, — по узкому, хорошо утоптанному следу, который мог быть оставлен, например, оленями. Он пробежал двадцать или тридцать метров под дырявым пологом ветвей до того, как споткнулся и упал на камни, скрытые снегом. От падения у него перехватило дыхание.
Боясь, что Каррерас может добраться до него в любую секунду, он перекатился на спину и выбросил вперед руки. Он был готов драться за свою жизнь и приложить для этого все силы.
Каррерас еще не появился.
Алекс с трудом поднялся на ноги. Он оступился, поскользнулся и зарылся в снег. Поднимаясь, он обнаружил оружие. Он нашел камень размером с апельсин, две грани которого были достаточно острыми. Конечно, это не пистолет, но все-таки лучше, чем ничего.
Алекс поспешил в глубь леса.
В тридцати метрах от места, где он упал, тропинка резко поворачивала вправо и огибала особенно густой кустарник, доходивший ему до плеча. Он остановился и стал подыскивать место для засады. Местность здорово подходила для этого. Здесь была почти полная темнота. Его глаза постепенно приспосабливались к условиям ночи, и, щурясь от отраженного света, Алекс едва мог различить собственные следы на гладкой поверхности пушистого снега. Он взвесил камень в руке, спрятался за стеной кустов, которые болезненно оцарапали его, и пригнулся. Он стал тенью среди теней.
Наверху в игольчатых сосновых кронах непрестанно завывал яростный ветер, он звучал, как далекая стая голодных волков.
Снег сыпался на Алекса.
Его руки замерзли, почти окоченели. Он боялся, что скоро не сможет удержать камень.
Прошло не более минуты, как он услышал Каррераса. Тот явно не боялся своей жертвы и, не скрываясь, ломился через лес, круша все на своем пути и ругаясь, как пьяница, идущий из одного кабака в другой.
Алекс напрягся. Он не сводил глаз с поворота тропинки в четырех метрах от него.
Появившись, Каррерас направился мимо него. Он двигался, нагнувшись вперед, занятый неясными отпечатками следов, которые вели его.
Алекс подскочил, как пружина, замахнулся и со всей силой выбросил руку с камнем вперед. Камень попал Каррерасу в висок, и тот упал.
