Роберт Маккаммон - Всадник авангарда

— Разумеется, так и сделайте. Я могу прислать вам лимонной воды, если хотите.

— Вообще-то… это было бы замечательно. Спасибо большое.

— Всегда пожалуйста. — Она еще раз просмотрела записку. — Похоже, вы сослужили профессору ценную службу. Заверяю вас, что она не будет забыта.

— Рад был помочь.

Эти слова на вкус оказались горше любых лимонов.

— Ну, что ж. — Лягушачья физиономия Матушки Диар пошла морщинками улыбки. Поднялась рука, потрепала Мэтью по щеке. — Хороший мальчик. Отдохните, заслужили.

Она повернулась, пошла к лестнице и успела пройти значительную часть коридора, когда Мэтью наконец заставил ноги двигаться. Он отправился к себе, запер дверь, растянулся на кровати и уставился на балдахин. Натянутые до предела нервы медленно отпускало.

В этой позе он и пролежал с полчаса, то задремывая, то просыпаясь, когда в дверь постучали.

— Кто там? — спросил он неприветливым размытым голосом, как у пьяного Таккера.

— Только я, — ответил певучий голос индийского убийцы.

По телу Мэтью пробежала дрожь, сердце заколотилось. Спокойнее, сказал он себе. Не волноваться. Но легче сказать, чем сделать, когда кровожадный великан стоит у твоей двери.

Мэтью несколько раз глубоко вдохнул, чтобы прояснить мысли, встал, подумал: «Вот он, час расплаты». Потом по шахматным клеткам пола подошел к двери и открыл ее.

— Добрый день, — сказал Сирки, державший в руках поднос с оловянным кувшином и стаканом. — Я получил инструкцию принести вам лимонной воды.

Мэтью подвинулся, чтобы дать ему пройти. Сирки поставил поднос на комод и сам налил первый стакан. Подал его Мэтью, тот взял стакан и поднес к носу в попытке учуять что-нибудь более опасное, чем лимоны.

— Зелий в нем нет, юный сэр, — сказал Сирки. — Заверяю вас.

— Тогда выпейте первым.

Мэтью протянул ему стакан.

Сирки взял его без колебаний, и одним глотком осушил наполовину.

— Очень освежает. — Он отдал стакан юноше. — Вы сослужили профессору службу. С чего бы нам поить вас зельем?

— Старые привычки долго держатся.

Все еще не доверяя напитку, Мэтью отставил его в сторону.

— Несколько вопросов к вам, если позволите. — Губы Сирки улыбались, но глаза смотрели серьезно. — Вы обнаружили эту записку — в каком месте?

— В свернутом чулке. Второй ящик комода в комнате Уилсона.

— У вас есть предположения, чей это может быть почерк?

— Есть догадка. — Он представил себе, что подумал профессор Фелл, прочитав две строчки, подделанные Минкс: За нами следят. Предупреди Нэша. Кроме выдачи Феллу пары предателей, Мэтью подложил ему еще и третьего — Фредерика Нэша, коррумпированного и вероломного члена Парламента. — Я полагаю, что профессор знает, чей это почерк. Кто такой Нэш, я не имею представления, но думаю, что профессору это известно. — Мэтью наморщил лоб: пришла пора разыграть деланное недоумение: — Чего я не могу понять, — зачем нужно было передавать такое письменно, а не просто сказать? Сообщение, в конце концов, очень простое. Зачем рисковать, записывая его?

— Профессора тоже это интересует, — зловеще сказал Сирки.

— Да. — Мэтью почувствовал, что на висках выступает пот. Ладно, день достаточно жаркий. — Единственное заключение, к которому я пришел — обоснованная догадка, так сказать, — состоит в том, что разговор со мной вызвал у мистера Смайта… нечто вроде паники. Вероятно, Уилсон собирался потом сжечь эту записку. Или, быть может, показать ее Нэшу — как доказательство подлинности. На основании опыта могу сказать, что в отчаянном положении человек способен на глупейшие ошибки.

Сирки хмыкнул. Он ждал продолжения.

— Конечно, — устало добавил Мэтью, — у Уилсона не было причин подозревать, что я проникну в его комнату, но все же он подстраховался и спрятал записку, что говорит мне об определенной степени его вины.

Сирки какое-то время молчал, что причинило нервам Мэтью немалое беспокойство. Наконец гигант заговорил:

— Профессор, — сказал он, — также пришел к этим выводам.

Мэтью кивнул. Он отчетливо осознавал, какой тяжестью ощущается его голова на хрупком стебле шеи.

— Могу ли я также предположить в этом случае, что наше дело закончено?

— Закончено, и успешно, но есть некоторое осложнение.

— Вот как? — Желудок Мэтью скрутило узлом. — Какое?

— Не могут найти вашу подругу, мисс Григсби. Поиски продолжаются, но участвующие в них начинают опасаться, что она сорвалась в темноте с обрыва и нашла свою смерть на камнях или в море.

— Бог мой! — произнес Мэтью, сделав над собой усилие.

— Останься она там, где ее поместили, с ней бы ничего не случилось. Через несколько дней вы уедете отсюда на борту «Ночной летуньи». Поиски будут продолжаться, но боюсь, что мисс Григсби с вами не вернется. — Сирки печально посмотрел Мэтью в глаза. — В связи с этим мне дано поручение заверить вас в выплате дополнительных пяти тысяч фунтов, кроме трех тысяч вашего гонорара. Приемлемые ли это условия?

— Для меня — да, — ответил Мэтью с мрачной решимостью. — Для ее деда — не уверен.

— Профессор сожалеет о вашей потере. Не сомневаюсь, что вы доведете это до слуха ее деда. Что же до воина-африканца — он сидит за решеткой в подземелье этого замка. Его вам возвратят в утро вашего отплытия, но не раньше.

— Хорошо. — Мэтью снова стало легче дышать. Подделка прошла проверку, и профессор Фелл по этому поводу составил собственное объяснение: один предатель пишет другому, упоминая третьего.

— Позвольте мне поинтересоваться: что будет с Уилсоном и Смайтом?

— Они уже сидят каждый в своей камере, и вскоре с ними разберутся. Вы хотели бы присутствовать?

— Я? Нет. Совершенно неинтересно слушать, как они хнычут, врут и изворачиваются. — Натан Спейд не мог бы сказать естественнее, подумал Мэтью. Он даже испугался, что сердце у него ожесточилось.

— Но скажите… что с ними будет сделано?

— Ими займусь я, — ответил Сирки. — На глазах у профессора они будут голыми прикованы к стульям. Первым делом у них будут вырезаны языки.

— А, — сказал Мэтью и тут же подумал, что интонацией мог выдать испытанное им облегчение.

— Потом у каждого будет извлечен глаз и раздавлен ботинком профессора. Затем у каждого будут удалены половые органы и помещены ему в рот. После этого им отпилят кисти рук и ноги по щиколотку. Операция медленная и деликатная.

— Изматывающая для вас, насколько я понимаю.

— Весьма, — согласился Сирки с каменным лицом статуи. — До того, как они истекут кровью, руки будут отпилены от плеч. И опять же это потребует усилий с моей стороны, но профессор ценит мое усердие. Если они проживут достаточное время, то еще будут отпилены ноги в коленях.

— К этому времени вы наверняка созреете для долгого отдыха.

Сирки позволил себе злую полуулыбку.

— Большую часть работы сделает мое лезвие, юный сэр. Я буду только его направлять. Но крови прольется очень много, что затрудняет держание рукояти. Так, на чем же я остановился? А, да. В самом конце им отделят головы от плеч, все это будет сложено в джутовые мешки и доставлено вниз к Агонисту. Это его зверушка, которую, думаю, вы уже видели. Таким образом, мистер Смайт и мистер Уилсон будут преданы морю в виде помета осьминога. Вы абсолютно уверены, что не хотите наблюдать этот процесс?

— Соблазнительно, — ответил Мэтью, — но нет. Уверен.

— Вас можно понять. Я уполномочен профессором Феллом сказать, что, по его мнению, работа сделана отлично, и спросить, может ли он рассчитывать на ваше умение решать проблемы, если у него возникнет в этом потребность?

— Вы имеете в виду — найти для него Валериани?

— Профессор об этом не упоминал.

Мэтью минуту подумал. Он надеялся уничтожить пороховой завод и через двенадцать часов держать путь к гавани с Берри, Зедом, Минкс и Штучкой. И вряд ли профессор скажет ему спасибо за взорванный форт.

— Я живу в Нью-Йорке, — ответил Мэтью. — И хотел бы, чтобы меня оставили в покое.

Сирки, казалось, обдумывал это заявление. Потом пошел к двери, но остановившись на полпути, сказал:

— Вы осведомлены, что профессор никогда не принимает «нет» в качестве ответа?

— Осведомлен. И все же — нет.

Сирки слегка склонил голову, показывая, что понял Мэтью:

— Я передам ваш ответ. Ваша плата будет доставлена утром перед вашим отплытием, вместе с воином га. — Он чуть заметно улыбнулся. — Я сожалею, что не удалось его убить, но увы, не все наши желания сбываются.

С этими словами Сирки покинул комнату.

Мэтью всегда воспринимал уход гигантского киллера с облегчением, и сейчас тоже обрадовался. Выждав некоторое время, достаточное для увеличения расстояния между ним и Сирки, он осторожно пригубил лимонную воду.