Линкольн Чайлд - Смертельный рай
Тара подошла ближе.
— Центральный процессор IBM-2420. С управляющей системой 2711.
— И это сердце Лизы? — недоверчиво спросил Лэш.
Вся техника выглядела невероятно старой.
— Знаю, о чем вы думаете. Судя по его виду, он неспособен справиться даже с таблицей умножения для третьего класса. Впрочем, внешность порой обманчива — в конце шестидесятых годов он был сердцем многих учебных компьютерных лабораторий. И прежде чем доктор Сильвер начал активно работать над Лизой, это оборудование успело настолько устареть, что его можно было купить на распродаже. Кроме того, вы не смотрите на него с точки зрения программиста. Не забывайте, что Лизу никогда никуда не переносили, она лишь развивалась и расширялась. Так что скорее думайте о нем как о свече зажигания большого и мощного двигателя.
Лэш посмотрел на старый компьютер. «Свеча зажигания, — подумал он. — А мы собираемся вытащить ее».
— Давайте просто выключим его, — сказал он.
Стоящий рядом Сильвер улыбнулся, и от его улыбки Лэша обдало холодом.
— Попробуйте.
Конечно. Если Сильвер так тщательно защитил Лизу от хакерской атаки или перерыва в электроснабжении, то наверняка он убрал и все выключатели.
— Ничем столь примитивным мы заниматься не будем, — сказала Тара. — Давайте введем новую программу в этот старый две тысячи четыреста двадцатый. Команду, которая прикажет Лизе отменить уровень тревоги Гамма, включить питание и открыть перегородки. — Она посмотрела на Сильвера. — Что сейчас делает этот компьютер?
— Он содержит загрузочную программу, которая считывает и запускает другие. В основном самообучающиеся алгоритмы для нейронной сети, — ответил Сильвер, не глядя на Тару.
— Когда его перезагружали в последний раз?
Создатель «Эдема» снова слабо улыбнулся.
— Прошло больше десяти лет. Лизу перезапускали тридцать две версии назад.
— Но ведь ничто не мешает сделать это сейчас?
— Нет, не мешает.
Тара повернулась к Лэшу.
— Отлично. Мы можем использовать загрузочную программу для ввода нового набора команд. Это базовая машина, первая из костей домино. Она содержит те самые старые воспоминания, о которых вы говорили.
— И что?
— То, что пора показать Лизе ребенка, который сидит в ней. — Она снова обратилась к Сильверу: — На чем она запрограммирована?
— В восьмеричном машинном коде.
— Сколько времени вам потребуется на написание такого алгоритма, как я говорила, и подготовку перфокарт?
— Четыре, может пять минут.
— Хорошо. Чем быстрее, тем лучше.
Лэш увидел, что Тара смотрит в глубь зала, на расходящийся большими серыми клубами дым. Но создатель «Эдема» не двигался с места.
— Доктор Сильвер? — сказала Тара. — Нам нужна эта программа.
— Это бесполезно, — последовал усталый ответ.
— Бесполезно? — переспросила Тара. — Почему, черт побери?
— Я подготовил Лизу к любой случайности. Думаете, я не защитил ее от этого? В суперкомпьютерах «Крэй» работает десяток виртуальных машин типа 2420. Исходящие из них команды постоянно сравниваются друг с другом. В случае какого-либо несоответствия Лиза пользуется другим источником, игнорируя первоначальный модуль.
Тара побледнела.
— Хотите сказать, что никаким способом невозможно модифицировать программу? Нельзя изменить набор команд?
— Для нас — нет.
Наступила глубокая тишина. Глядя на лицо Тары, Лэш почувствовал, что едва начавшая тлеть искорка надежды быстро угасает.
62
Находящийся на высоте в тысячу футов над улицами Манхэттена зал содрогался. Бесчисленные устройства, перегруженные сверх всякой нормы, завывали, разбрасывая искры и выплевывая все более темные клубы дыма. Даже в том месте, где стоял Лэш, — в относительно спокойном центре этого коллективного разума — шум и вибрация повергали в ужас. Лэш закашлялся. Мокрая от пота рубашка прилипала к спине. Вибрация усилилась настолько, что казалось, будто вся верхушка здания сейчас оторвется и рухнет. Глядя на окружающих — Тару, сосредоточенно смотрящую на старый компьютер, потрясенного и подавленного Сильвера, вытирающего лоб платком Мочли, — Лэш пришел к выводу, что лучше ждать медленно приближающейся смерти здесь.
Начали возвращаться остальные. Сначала Шелдрейк, который покачал головой, давая понять, что не нашел никакого выхода. За ним Дорфман и Лоусон, сообщившие, что, как и предполагалось, генератор и кабели питания защищены от какого-либо вмешательства. Последним вернулся Гилмор. Он кашлял, лицо почернело от копоти. Гилмор сказал, что, хотя установку пожаротушения в апартаментах и можно теоретически подключить так, чтобы вода стекала вниз, но это займет час или два. Кроме того, вероятно, воды не хватит, чтобы потушить многочисленные возгорания, очаги которых они видели вокруг.
— Час, — процедил сквозь зубы Шелдрейк. — Нам повезет, если мы переживем следующие десять минут. Здесь самое меньшее пятьдесят градусов. Генератор может взорваться в любую секунду.
Ответа ни у кого не нашлось. Стало так жарко, а дым настолько сгустился, что Лэш почти не мог дышать. При каждом вдохе ему казалось, что легкие его полны острых игл. Голова кружилась, становилось труднее сосредоточиться.
— Минуту, — сказала Тара, подходя и останавливаясь перед пультом IBM-2420.— Эти кнопки — каждая из них обозначена символом ассемблера.
Не слыша ответа, она обернулась к Сильверу.
— Я права?
Создатель «Эдема» закашлялся и кивнул.
— Для чего они используются?
— В основном для диагностики. Если программа не работает, можно выполнять ее пошагово, операцию за операцией.
— Или вручную ввести новые команды.
— Да. Эти кнопки — анахронизм, оставшийся от более ранней модели.
— Но они дают доступ к памяти? К регистрам?
— Да.
— Значит, мы могли бы выполнить короткий набор команд.
Сильвер покачал головой.
— Я уже говорил. Защита Лизы не воспримет никакой новой программы.
— Я не об этом.
Мочли обернулся и посмотрел на Тару.
— Мы не стали бы ничего вводить с какого-либо периферийного устройства, просто нажали бы несколько клавиш с кодами команд. Вот эти. Пять… нет, четыре, должно хватить. Мы нажимали бы их раз за разом.
— Какие коды команд? — спросил создатель «Эдема».
— Получить содержимое памяти по данному адресу. Выполнить с этим содержимым логическую операцию AND. Заменить его новым значением. Увеличить показания счетчика.
Наступила тишина.
— О чем она? — спросил Шелдрейк.
— Я говорю о самом примитивном методе доступа к памяти компьютера. Байт за байтом. Об изменениях, выполняемых вручную, с пульта. — Тара повернулась к Сильверу. — Это восьмибитная машина?
Создатель «Эдема» кивнул.
— Каждый байт в памяти этого компьютера состоит из восьми бит. Так? Каждый из них может принимать только одно из двух значений: ноль или единица. Восемь таких двоичных чисел составляют команду, слово на языке компьютера. Я говорю о том, чтобы обнулить все эти команды. Очистить его память. Стереть ее.
Шелдрейк нахмурился.
— Как вы хотите это сделать, черт возьми?
— Нет, она права, — сказал Дорфман. — Можно выполнить операцию AND для нулевого байта и содержимого каждого адреса памяти. Весьма изящный способ.
Шелдрейк повернулся к Мочли.
— Вы понимаете, о чем они говорят?
— AND — это логическая операция, — продолжал техник. — Она сравнивает каждый бит с указанным значением и либо не трогает его, либо изменяет это значение.
— Все просто, — добавила Тара. — Если выполнить операцию AND над нулем и нулем, находящимся в памяти, его значение останется нулевым. А операция AND над нулем и находящейся в памяти единицей изменит ее значение на ноль. Таким образом, простая команда — AND 0 — может изменить содержимое каждой ячейки памяти на нулевое.
— Оставив одни лишь NOP, — кивнул директор вспомогательной службы.
— «Нет операции». — В голосе Дорфмана слышалось возбуждение. — Именно. В памяти компьютера останутся лишь пустые регистры.
— Не получится, — сказал Сильвер.
— Почему? — спросила Тара.
— Я уже объяснял. В разных блоках Лизы имеется десяток виртуальных копий этой машины. После каждой тысячи вычислительных циклов они сравниваются друг с другом. Новые команды распознаются и игнорируются.
— Вовсе нет. — Тара закашлялась. — Мы не вводим никакой новой информации. Мы просто обнулим память компьютера. Вручную.
— Не может быть и речи, — бросил Сильвер.
Его резкий тон удивил Лэша. В течение долгого времени — с тех пор, как замолчала Лиза, а может быть, даже раньше — Сильвер выглядел подавленным, побежденным. Теперь же в его голосе прозвучали решительные нотки, каких Лэш не слышал со времени их первой конфронтации.
— Почему? — спросила Тара. Сильвер обернулся. — Вы хотите сказать, что учли подобную возможность, программируя защитные процедуры?
Создатель «Эдема» молча скрестил руки на груди.
