Арсен Ревазов - Одиночество-12

Головы нет. И, наверно, уже не будет. Надо было обыскивать их всех перед выходом. Думаю, она давно уже валяется где-нибудь в ущелье. Под монастырским плащом можно полтела пронести. Не то что голову.

Авва Марий

Неужели Фруктус? Не могу поверить. Ладно, давай заканчивать с обыском. Осмотрим келью Вентриса – она одна осталась.

Авва и Бенедикт переходят в последнюю келью – Вентриса Тууса.

Бенедикт Туинский

Тебе не кажется, Авва, что наш прибалт в последнее время стал каким-то слишком хитрым.

Авва Марий

Ты же говорил, что он туп и ленив?

Бенедикт Туинский

Это мне сначала показалось. А теперь я вижу, что этот выблядок гроссмейстерский не так уж прост.

Авва Марий

Выблядок?

Бенедикт Туинский

Откуда законные дети у Гроссмейстера Тевтонского ордена? У них три обета: бедность, послушание, безбрачие. А сами – жадные, отмороженные кобели.

Авва Марий

Кто из нас без греха? Пусть первый бросит камень. А в чем его хитрость?

Бенедикт Туинский

Камень не камень, а вот когда греки нас с тобой под Константинополем забросали горящими горшками, то тевтонцев-то как ветром сдуло… Хитрость его в том, что он в последнее время внимательно на всех смотрит. Как будто чего-то хочет. И молчит.

Бенедикт придирчиво осматривает келью. Авва берет со стола Вентриса Тууса бумагу и разворачивает ее.

Авва Марий

Интересно. Донос по всей форме.

Бенедикт Туинский

Донос? Кому? Папаше?

Авва Марий

Нет. В Рим. Послушай, это про покойного Доминика:

«…по абсолютно достоверной информации, располагаемой мной, источник которой я не могу раскрыть даже Вам, Ваше Высокопреосвященство, отец Доминик неоднократно состоял в кровосмесительной связи с собственной сестрой…»

Бенедикт Туинский

Что за бред?

Авва Марий

Прочтем попозже. Там не только про сестер. Там про всех нас. Бенедикт, в нашем монастыре происходит что-то абсолютно невыносимое. У викария отрезают голову. Голова исчезает. В комнате Фруктуса, человека, которого я готов подозревать в самую последнюю очередь, находится нож со следами крови. У араба хранится запрещенная литература. У служек обнаруживается украденное церковное имущество. У пономаря лежит донос на всех с обвинениями черт знает в чем… Что скажут в Риме? Ты знаешь, что кардинал уже подумывает, не передать ли наш монастырь доминиканцам?

Бенедикт Туинский

Знаю. Сколько у нас есть времени?

Авва Марий

День. На все про все. Сейчас у нас в гостях около тридцати паломников, которые с восторгом обсуждают появление монаха без головы. Допустим, сегодня мы их не выпустим. Сошлемся на снегопад и лавины. Но завтра…

Бенедикт Туинский

Итальяшек повесим. Араба сожжем. Прибалт упадет со скалы. Главная проблема – смерть Доминика.

Авва Марий

Не смешно, Бенедикт. Надо найти убийцу. Надеюсь, что это не Фруктус. Пора допрашивать наших… заблудших братьев.

Покои настоятеля. Авва в полном облачении сидит на кресле, больше напоминающем трон. В руке у него посох. Бенедикт стоит.

Авва Марий

Как учит Абеляр, начнем с простого. Сложное нам еще успеет надоесть. Впусти воришек!

Бенедикт Туинский

(Подходит к двери.)

Грацио и Плено!

Входят Грацио и Плено.

Бенедикт Туинский

На колени, подонки!

Грацио и Плено переглядываются и медленно опускаются на колени.

Покайтесь грешники, ибо приблизилось царствие небесное. (Пауза.) По крайней мере, лично для вас.

Грацио и Плено удивленно смотрят друг на друга и на Авву, не обращая на Доминика никакого внимания. Наконец Грацио поднимает голову.

Грацио

Мы не убивали Доминика, отче, если ты это имеешь в виду!

Авва Марий

А вы подумайте. Может, найдете какой тайный грех у себя?

Грацио

Тайный грех? Не понимаем.

Авва Марий

А что вы хранили в тайнике под полом?

Плено

(Сохраняя полное спокойствие)

Отче! Под полом мы ничего не храним.

Грацио

Ни под полом ни под потолком!

Авва Марий

А это что?

Вынимает из мешка найденные церковные ценности и раскладывает их на столе, наблюдая за реакцией подозреваемых. Реакции нет.

Плено

Не знаем.

Грацио

Первый раз видим.

Авва Марий

(Почти простодушно)

И это не ваше?

Плено

Нет, конечно.

Грацио

Откуда у нас такое?

Плено

Это скорее ваше…

Авва Марий

(Задыхается от гнева, затем говорит относительно спокойно.)

Это мое? Это имущество церкви! Укравшие его не только воры, но и святотатцы! Вам не виселица грозит, а костер!

Плено

Да за что нам костер?

Авва Марий

(Не обращая внимание на их слова)

И если мы выясним, что к тому же именно вы убили бедного Доминика…

Бенедикт Туинский

(Неожиданно вмешивается)

Из вашей комнаты хорошо слышно то, что происходит в комнате Доминика?

Плено

Отлично, отец Бенедикт! Даже когда отец Доминик шевелится в постеле… то есть шевелился… Каждое движение, каждый вздох, каждое слово! Хотя мы не прислушивались специально.

Бенедикт Туинский

Ну вот и разгадка. Раз вы слышали Доминика, значит и Доминик слышал вас. На свою беду. Он услыхал, как вы перебирали краденное имущество, обсуждаи будущие кражи и вы убили его. Но зачем вы, варвары, отрезали ему голову?

Грацио

(Твердо и спокойно)

Мы не варвары. Мы не убийцы.

Плено

И не головорезы.

Бенедикт Туинский

(Окончательно теряя терпение)

Пытать, Авва. Только пытать.

Бенедикт отходит, показывая, что разговор на этом завершен.

Авва Марий

(Задумчиво)

Подожди, Бенедикт! Помнишь как ты пытался разговорить греческого перебежчика? Он не дожил до конца допроса, и мы так ничего и не узнали… Давай выслушаем остальных. Отведи их в мой подвал.

Бенедикт уходит, Авва продолжает рассуждать вслух.

Очень странно. Еще сегодня утром они выглядели как испуганные отмороженные трусы. И вот – они уже спокойные уверенные в себе люди. Невероятное превращение. Особенно в минуту опасности. Особенно для простолюдинов.

Возвращается Бенедикт.

Авва Марий

Бенедикт, ты можешь рассказать мне, как ведут себя простые люди в минуту опасности. Например, когда на их толпу в тысячу человек движется строй хотя бы двадцати рыцарей?

Бенедикт Туинский

Толпа рассыпается к чертовой матери. Все удирают. Уносят ноги.

Авва Марий

А если дворянин просто повышает голос на такого человека?

Бенедикт Туинский

Он съеживается в комок. Запуганно смотрит исподлобья. Почему ты спрашиваешь, Авва?

Авва Марий

Пытаюсь объяснить себе перемену в поведении этих людей. Мы поймали их с поличным. Им грозит смертная казнь. А они держатся как принцы.

Бенедикт Туинский

Великодушие появляется, когда его не ждешь. Думаешь про кого-нибудь – эх ты, животное. А он оказывается героем. Помнишь, у нас тут жил на воспитании парень. Фома. Сын Ландовульфа из Аквины? Он, почти ребенок, мне сказал: «Встал на путь подвига – влезь под кожу и собери себя!». Хорошо сказано. Честно говоря, мне эти ребята неожиданно понравились. Жалко будет их увечить…

Авва Марий

(задумчиво)

Увечить? Не надо никого увечить… Похоже, что ты прав. Иногда люди и сами не знают, на что они способны в минуты опасности. Я читал недавно работу одного молодого тосканца, он сейчас в Париже. Пишет о переходе из мира рабства в мир свободы. Предлагает делать это через созерцание. Якобы у человека есть три ока: телесное, интеллектуальное и созерцательное. Вот, развивая этот третий глаз он предлагает постепенно достичь полной свободы, т. е. единения с Высшим Божеством. А эти ребята, значит, и так свободны.

Бенедикт Туинский

По крайне мере, делают что хотят. Как зовут тосканца?

Авва Марий

Иоанн Фиденца. Он называет себя Бонавентурой. Займемся Тенебрисом?

Бенедикт Туинский

Он за дверью. (Кричит в сторону). Тенебрис, заходи!

Входит Тенебрис. Оглядывается. Ищет куда бы сесть, не находит. Пожимает плечами и остается стоять, заложив руки за спину.

Авва Марий

Фома, где ты был под утро?

Фома Тенебрис

В своей келье. Как всегда, монсиньор.