Клод Изнер - Всюду кровь
Миро ответил, что зайдет часов в одиннадцать: принесет ей два экземпляра «Двадцати тысяч лье под водой» из «Зеленой библиотеки»[18] и биографию Луизы Мишель, написанную неким Фернаном Планшем. Это все, что он пока сумел найти.
Выгуляв Лемюэля, он сходил за продуктами, вернулся, выпил две чашки кофе и набрал номер Нелли. Сработал автоответчик, и он тут же повесил трубку: пусть Нелли не надеется, что он станет ее умолять – не дождется. Разочарованный, злой на себя самого, он запер дверь квартиры и сбежал вниз по лестнице; едва не упал, увидев, что надел разные носки – один белый, другой зеленый.
На углу улицы Траверсьер он – слишком поздно – заметил, что прямо на него идет Блез де Разлап со своим Бобби и его хвостиком.
– Добрый день, мсье Жасси, что за отвратительная погодка, а?
– Да уж, лучше и быть не могло, – буркнул Миро.
– По телевизору всё говорят об азорском антициклоне – смех, да и только! Мы еще заплатим за это тепло: зима будет суровой.
– Просто удивительно, как много вы знаете.
– Тут надо благодарить мои мозоли: они всегда болят к дождю.
– Я как раз иду купить себе зонт, – бросил Миро напоследок и направился к метро.
На пустынной платформе станции «Урк» к Миро привязался озлобленный бездомный.
– Подай мне что-нибудь, пока не помер!
Миро бросил ему в карман монетку.
– Спасибо. Пусть у тебя будут пышные похороны, – кланяясь, сказал ему бездомный.
На углу улицы д’Опуль Миро заметил на потрескавшейся стене дома надпись, сделанную баллончиком с краской:
Тихая поступь домашних туфель страшнее громыхания солдатских сапог.
Он задумался над справедливостью этой фразы – она показалась ему пророческой – и едва не пропустил дом номер 52.
Едва переводя дыхание, утирая со лба пот, Миро прошел по темному коридору шестого этажа и остановился у последней двери справа. Звонка не было. Он постучал и тут же услышал яростный собачий лай, а следом – хриплый женский голос:
– Замолчи, Тоска! – и тут же тоном выше: – В чем дело?
Миро подумал, что такой голос наверняка подошел бы поджарому волку из мультфильмов Текса Эйвери. Дверь приоткрылась, из-за нее показалось сварливое, угловатое, испещренное морщинами лицо, наполовину скрытое выбившимися из-под сеточки белыми прядями волос.
– Вы по какому делу?
Толстая, рычащая немецкая овчарка просунула морду в дверь, которую ее хозяйка придерживала ногой в теплой домашней туфле.
«Это не рыжеволосая женщина, – подумал Миро, – похоже, я ошибся».
– Извините, я ищу мадам Багу.
– Это я, что вам нужно?
– Сегодня утром мы с вами говорили по телефону, я…
Она не дала ему закончить:
– А, так вы из Общества защиты животных! Долго же вас пришлось ждать! Замолчи, Тоска! Не знаю, с вами ли я говорила, и обижать вас мне совсем не хочется, но уж простите, надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что дело срочное. Она уже неделю не открывает ставни, но раз в два дня все равно тащит в дом по паре сумок с опилками – уж точно не для растопки! Замолчи, Тоска! Скажите, вот скажите, сколько, вы думаете, у нее там кошек? Четырнадцать, да-да, и она их не ест, они там просто живут, а если вы думаете, что я вас обманываю, спросите у ее соседки, у которой водянка, она не встает с постели, но слышит мяуканье за стеной. А запах, это просто кошмар какой-то! Замолчи, Тоска! Я даже окно в квартире не могу открыть из-за этой вони. Я люблю животных, но ведь за ними надо убирать! Или взять этого Бурдуэна, со второго этажа – пьет, как сапожник, и еще завел себе пару лаек, так они худющие, что твоя смерть, потому что все деньги он тратит на бухло, а если что остается, так он то мопед себе купит, то шмотки какие модные, и еще долгов наделает, но вот чтобы собак покормить – это нет, даже не надейся. Займитесь-ка и им тоже, потому что, повторю вам еще раз, если бы не такие, как я, вы бы в своей конторе так и продолжали бы издеваться над простыми людьми! Замолчи, Тоска!
Потрясенный Миро вынужден был выслушать ее излияния, поскольку, как он ни пытался, он не сумел вставить ни слова. Он пристально глядел на отвислые щеки женщины, вздрагивавшие всякий раз, когда она выплевывала очередную фразу, будто бы отрубая ее ножом, и с тоской размышлял о печальном уделе плоти. Интересно, была ли эта тетка в молодости хоть чуточку привлекательной? Неужели и сам он однажды превратится в подагрического старика? Воспользовавшись наступившей тишиной, Миро осторожно заметил:
– Наверное, вы ошиблись, я не из…
– Вы не из Общества защиты животных? – вскрикнула Эмильена Багу.
– Нет, я…
Дверь захлопнулась у него перед носом. Он глубоко вдохнул и постучал снова. Раздался жуткий собачий лай. Из-за деревянной двери послышался приглушенный, угрожающий женский голос:
– Замолчи, Тоска! Не могли, что ли, раньше сказать! Уходите! У нас в районе завелся маньяк, который душит одиноких женщин! Вы что же, думаете, я после этого вас впущу?
– Я принес вам книги, Жюля Верна…
– Продайте свое дерьмо кому-нибудь другому!
Миро осознал всю нелепость своего положения: эта безумная старуха над ним издевалась. Он едва сдержался, чтобы не швырнуть книги в закрытую дверь. Ему хотелось лишь одного: бежать прочь из этого дома, насквозь пропахшего жавелевой водой и прогорклым маслом. Спустившись по лестнице до четвертого этажа, он наткнулся на женщину в красном плаще с двумя корзинами, полными продуктов: она преградила ему путь. Она подняла на него очень худое лицо, рассмотреть которое мешали огромные очки в форме бабочки. Волосы женщины были повязаны платком с узором из божьих коровок. Миро попытался ее обойти, но она поставила свои корзины на пол и окончательно перегородила проход.
– Вы случайно не от мадам Багу?
– Да, но…
– Вы ведь букинист, да? Это я вам звонила. Так глупо, я опоздала – задержалась на рынке. Думала встретить вас у дверей ее квартиры.
– Вы?
– Да, это из-за ненормальной, что живет у старухи, ее зовут Амели Ногаре, как она говорит. Когда я увидела ваше объявление, сразу поняла, что речь о ней, но, видите ли, ее сейчас нет, так что я решила сама вам позвонить и встретиться с вами. Я назвалась именем мадам Багу, потому что сама здесь не живу.
– Ничего не понимаю.
– Все очень просто. Амели Ногаре – это такая странная особа, никогда не здоровается, будто бы язык проглотила. Она сняла комнату у Багу – неофициально – и живет там, не платя никаких налогов. Мне-то на это плевать, я думаю, что налоговая служба… Впрочем, неважно. Так вот, эта Ногаре приходит раза два-три в месяц только переночевать, а в остальное время она живет в Руане – во всяком случае, она так говорит. Ой, извините, я ведь даже не представилась, меня зовут Шарлин Кросс, а вы ведь месье Жиро Масси, так?
– Жасси, Миро Жасси, – поправил Миро, нервно ухмыльнувшись. – Так что с книгами на продажу?..
– Это я сказала, чтобы вы пришли, потому что, знаете, эта Амели Ногаре меня до смерти пугает – такая рыжая и очень похожа на ведьму. Забыла сказать, я хожу к старухе помогать по хозяйству, немного готовлю, иногда делаю ей массаж спины – хотя с бóльшим удовольствием сделала бы его какому-нибудь красавцу мужчине…
Миро промолчал.
– Так вот, какое вышло странное дело. Вся комната этой девицы завалена книгами – они везде: на кровати, на комоде, на полу, целые стопки, – а название у всех одно и то же! Это уж как-то не по-христиански, может, она наркотиками торгует? Я видела фильм по телевизору, так там наркотики прятали в книгах и продавали…
– А название какое?
– Фильма? Забыла.
– Нет, книг.
– Мм… черт, на языке вертится, что-то про воду… да… извините… да, вода, так и есть! «Двадцать тысяч чего-то там под водой», всех форматов, большие, маленькие, толстые, тонкие. Говорю вам, если эта Амели Ногаре шизанутая, меня это не удивит. Как-то раз я решила за ней проследить. Понимаете, мне хотелось разобраться. Ну уж она меня и заездила! Хотя, конечно, это неплохо для здоровья, и к тому же Ботанический сад мне нравится, хорошее место для прогулок, самое то для красивой девушки вроде меня…
Она замолчала, желая убедиться, что Миро понял ее намек.
– Куда она ходила?
– Ну же, не так скоро, мы едва знакомы. Надо бы мне попридержать язык, моя матушка часто говорила: «Шарлин, язык у тебя такой длинный, что ты вполне можешь облизать себе задницу», она, как видите, любила пошутить.
Миро вздохнул: он все понял. Он вытащил кошелек, где лежало две бумажки по сто франков, и отдал одну из них Шарлин Кросс. Та улыбнулась и продолжила:
– Мы вышли на улицу по другую сторону Ботанического сада, прошли мимо мечети. Такой интересный квартал, настоящее путешествие – и ехать никуда не надо, потому что, знаете, я все мечтаю поехать в Турцию, но у меня нет денег. Дальше был перекресток, а за ним – крытый рынок, отреставрированный, очень симпатичное место: там теперь рядом неплохие квартиры, только, знаете, не для простых людей. Амели Ногаре зашла в фотоателье напротив рынка. Я ждала ее минут двадцать, не меньше, но она так и не появилась. Я подошла ближе, будто просто иду мимо, а внутри была только продавщица.
