Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
Вскоре президент показал налево и сказал:
– Семейный лифт.
Лифт обрамляли резные лавры.
Они поднялись на второй этаж и вошли в личные покои президента, где были книжные полки, пианино, уютные кресла и изумительная китайская ширма. Первая леди и первый отпрыск страны встали, чтобы поздороваться. Несколько минут спустя Пол Джозеф руководил молитвой первого семейства.
Но и сейчас он не мог поверить в происходящее. Он едва сознавал, какие слова произносит, и лишь когда все было позади, понял, что президент пожимает ему руку и приглашает вернуться к официальной службе.
Жизнь Пола Джозефа навсегда изменилась. Человек, вошедший в Белый дом по приглашению, не мог покинуть его ничтожеством, даже если был им до того.
Все, что теперь от него требовалось, – это действовать методично.
Лимузин вернулся, чтобы отвезти пастора к вертолету, который вернул его во Флендом, где тот же самый шофер доставил его обратно домой.
Слишком возбужденный, чтобы попытаться поговорить с женой, пребывавшей в алкогольном тумане, пастор сел в свой «Вольво» и поехал к импозантному зданию церкви, которое его процветающие прихожане решили взять в ипотеку. Страдая из-за потерь на бирже – одна пара из-за Берни Мейдоффа [25] потеряла все свои сбережения, – прихожане были сейчас не в настроении платить огромные взносы.
Пол Джозеф знал, что все это изменится примерно через час.
Он свернул на подъездную дорожку возле здания из камня, стали и стекла, носившего название «Баптистская церковь Христа». На парковке стоял «SSC Ultimate Aero» Зении Данлоп. Она была патриоткой и отказывалась ездить на иностранных машинах, поэтому раскошелилась почти на семьсот тысяч, взяв самый быстрый американский автомобиль и перекрасив его в лиловый цвет. Зения и так была привлекательной, но всякий раз, когда она спускала ноги из этого автомобиля, Полу Джозефу приходилось бороться с вожделением.
Войдя через боковую дверь, он удивился, увидев, что Зения ожидает в его кабинете. Она была безукоризненно одета, ее волосы были идеально причесаны – длинные, черные, а не светлые, как у его жены, и никоим образом не неряшливые. И она никогда не пила.
Она серьезно и неприязненно посмотрела на него. Пол Джозеф знал – почему.
Она была замужем. Он был женатым мужчиной и ее пастором.
Они поклялись больше не поддаваться зову плоти, и Пол изо всех сил старался забыть те два раза, когда они ему поддались: один раз на церковном пикнике за упавшим деревом, после того как заблудились в лесу, и еще раз, два дня спустя, – в его личной ванной комнате в церкви, где необходимость вести себя тихо лишь обостряла ощущения.
Это было больше года тому назад.
– Как поживаешь, Зения? – спросил он, садясь за стол.
– Прекрасно, Пол, а ты?
Некоторое время они молча пристально смотрели друг на друга.
Потом Зения откашлялась и открыла кошелек.
– Мы с Заком хотим внести большое пожертвование в фонд ипотеки церкви.
Пол Джозеф затаил дыхание.
Она вынула чековую книжку и начала писать, потом остановилась и нахмурилась, увидев на столе смазанные следы отпечатков пальцев.
– Кружок Леди решил перестать убираться?
Зения выполняла свое соглашение с Церковью Христа тем, что организовывала неофициальные встречи прихожан. Она не считала уборку своей личной обязанностью.
– Как все прошло в Белом доме, Пол?
Итак, она слышала. Хорошо, потому что он не мог больше сдерживаться.
– Изумительно. Невероятно. Такая честь. Такая ответственность.
– Я очень тобой горжусь.
Она расписалась на чеке, встала и протянула чек пастору. Чек на миллион долларов.
– Зения! Ты уверена? А Зак об этом знает?
Она упрямо сморщила нос и нахмурилась. Сила ее неодобрительного взгляда заставляла остальных леди выстраиваться в шеренгу, когда дело доходило до спора, и это всегда завораживало Пола.
– Чек должен был бы быть на бо́льшую сумму, – сказала она. – Десятина, помнишь? Не беспокойся. Я справлюсь с Заком.
– Спасибо, Зения. Я тебя не разочарую. Я очень пытаюсь следовать туда, куда ведет меня Господь.
– Обратно в Белый дом, конечно. Вспомнишь обо мне, когда отправишься туда снова?
Женщина сказала это с неудовольствием, как будто ей не нравилось, что он первым встретился с президентом.
Пол кивнул:
– Я попытаюсь, Зения. Я уверен, что президент и первая леди будут рады познакомиться с кем-нибудь вроде тебя.
Она опустилась на колени на его церковную скамью.
– Ты помолишься со мной, Пол?
Пол Джозеф заколебался. Именно так они и очутились в ванной комнате год назад: она опустилась на колени, он встал перед ней, но молитвы за этим не последовало.
Зения сердито подняла глаза:
– Я имею в виду – помолишься из-за стола, Пол.
А!
– Небесный Отец, я знаю, что я грешен и что я заслуживаю того, чтобы гореть в аду.
Зения повторяла за ним Молитву Грешника.
– Прости. Пожалуйста, прости меня. Я верю, что твой Сын, Иисус Христос, умер на кресте за мои грехи, что он восстал из мертвых, что он жив и слышит мои молитвы. Я встречаю его как своего господина и спасителя. Пожалуйста, спаси меня. Именем Иисуса я молюсь. Аминь.
– Аминь.
Зения встала, и Пол узнал выражение ее лица – стыд, смешанный с желанием хорошо потрудиться, чтобы это возместить. Она тоже думала о том, что они сделали год назад.
– Пол, я хочу вместе с тобой отправиться завтра в Африку.
Пол Джозеф не мог быть более потрясен.
– Ты хочешь отправиться в грязную нищую африканскую деревушку?
Последние пять лет он самоотверженно трудился там каждое лето, полный решимости спасти души от ада и тела от засухи. Он учил обитателей деревни раскаиваться в их языческой вере и принимать Христа. Он учил их бояться гнева Божьего, если раньше они не боялись. И что было немаловажно для их выживания, он старался заинтересовать западные фирмы разработками нетронутых минеральных ресурсов деревни.
Он не мог понять, почему этим озаботился президент, но «Амер-кан» откликнулась на его просьбу и посылала туда землемерную команду.
– Ты уверена, Зения?
Она встала.
– Тебе нужны деньги. Но больше всего тебе нужна известность, а мне нет равных в сборе пожертвований. Я – лучший промоутер в округе Нассау. Тебе нужно, чтобы я фотографировала тебя там для светской хроники.
Пол Джозеф сжал руки. За пять лет он ни разу не смог заинтересовать Зению Африкой. Она даже не знала об «Амер-кан».
– Засветиться на страницах светской хроники – отличная идея. Она может принести миллионы. Спасибо за предложение. Давай посмотрим, нам нужно кое-что уладить…
– Я уже поговорила с твоим секретарем и заказала себе билет на тот же рейс, которым летишь ты. Я буду лететь бизнес-классом, конечно, – первого класса у них нет, подумать только! Я взяла на себя вольность поменять и твой билет на место получше.
Бюджет Пола Джозефа не позволял ему взять билет бизнес-класса.
– Спасибо, – ответил он.
Мысленно он представил, как служанка торопливо укладывает вещи Зении. Зения всегда поступала, как хотела, но все равно это был сюрприз.
Она улыбнулась:
– Не могу дождаться твоей сегодняшней проповеди.
Пол Джозеф наблюдал через приоткрытую дверь, как она идет к алтарю. Зения только что единым махом спасла для церкви ипотечный фонд. Если она выполнит свое обещание насчет Африки, она может спасти и всю церковную миссию. Это в некотором роде его беспокоило. Он был священником, и его личные усилия должны были увенчаться успехом без вмешательства посторонних. Но Зения, конечно, не была посторонней. Она была верующей, членом паствы. Иисус явно творил свои дела через нее, как и через него. И все равно оставалось ощущение чего-то неподобающего. Пол Джозеф вообразил триумфальное завершение сделки с «Амер-кан» – подвиг по мировой шкале Рика Уоррена, – но на это уйдет время, возможно, много времени. А решение Зении могло немедленно осы́пать всех деньгами.
Пол Джозеф взял Библию и медленно двинулся к алтарю, открыв свое сердце общению с триединым Богом и служению Людям Книги.
Должно быть, о его особенной службе уже пошел слух, потому что все скамьи были забиты до отказа. Он предпочел говорить с кафедры. Сегодняшнее его послание посвящалось царствию земному против царствия небесного.
Все затихло, когда он положил свои бумаги на аналой.
– Добрый вечер всем, спасибо, что пришли. Мне бы хотелось начать с объявления. Добрые новости для Церкви Христа. Сегодня к моему дому подъехал лимузин и отвез меня на местную вертолетную станцию.
Он помолчал, зная, какой эффект произведут его следующие слова. Воцарилась полная тишина.
– Я приземлился на авиабазе Боулинг…
Нетерпение стало осязаемым.
– И еще один лимузин отвез меня в Белый дом.
Вздохи и возбужденное перешептывание пробежали по его богатой конгрегации, которую трудно было чем-либо впечатлить.
