Реймонд Хаури - Убежище
Глава 2
— Так вы поймали его или нет?!
Он уехал из Багдада уже четыре года назад, но, несмотря на способности к языкам и старания, на его арабском словаре и произношении все еще сказывались годы, проведенные в Ираке. Вот почему люди, выделенные для работы с ним — под командой Омара, с которым он разговаривал, — все до единого были с востока его новой родины, недалеко от границы с Ираком, где они участвовали в контрабандной переправке оружия и людей в обе стороны. Два языка очень похожи — вспомните о жителях Калифорнийской долины, говорящих на искаженном диалекте истэндских кокни Лондона. Однако разницы между ними было достаточно, чтобы вызвать неточность и недопонимание.
А этого быть не должно.
Он гордился своей точностью, терпеть не мог малейшей небрежности и ненадежности. И по растерянному тону Омара сразу понял: его терпение будет подвергнуто серьезному испытанию.
Последовала минутная пауза, затем в его мобильном телефоне прозвучал сдержанный ответ:
— Нет.
— Что значит — нет?! — негодующе прошипел хаким, сдергивая хирургические перчатки. — Почему? Где он сейчас?
Омар не был трусом, но в его голосе прозвучали заискивающие нотки;
— Он очень осторожен, муаллим.
По обе стороны от границы работающие с ним люди всегда называли его так — муаллим, наш учитель. Униженное обращение со стороны слуг к своему господину. Правда, он не слишком обременял себя их обучением, ему было достаточно, чтобы они умели исполнять его приказания и при этом не задавали вопросов. По сути, это было не учение, а натаскивание, тренировка, и главным стимулом являлся страх.
— У нас не было никакой возможности, — продолжал оправдываться Омар. — Мы проследили его до Американского университета, там он заходил на кафедру археологии. Мы ждали его снаружи, но он воспользовался другим выходом. Наш человек следил за воротами, выходящими на море, и видел, как он вышел и взял такси.
Хаким нахмурился.
— Значит, ему известно о слежке, — мрачно заметил он.
— Да, — неохотно подтвердил Омар. — Но не важно, завтра к вечеру мы его обязательно возьмем.
— Надеюсь, — холодно процедил хаким. — Ради твоей же пользы.
Он старался обуздать овладевшую им ярость. До сих пор Омар еще ни разу его не подвел. Этот человек знал, что стоит на кону, и безжалостно исполнял свою работу. Его приставили к хакиму с четкими инструкциями заботиться о нем и обеспечивать ему все, чего тот ни потребует. К тому же Омар знал: в этой службе не потерпят неудачи. Эта мысль немного успокоила хакима.
— Так где он сейчас?
— Мы проследили его до Забкина, это маленький городишко на юге, рядом с границей. Там он встретился с одним человеком.
Это вызвало острый интерес хакима.
— С кем именно?
— С женщиной-американкой. Ее зовут Эвелин Бишоп. Она преподает в университете археологию. Пожилая, на вид лет шестидесяти. Он показывал ей какие-то бумаги. Мы не могли подобраться ближе, чтобы видеть, но наверняка это были фотографии той коллекции.
Любопытно, подумал хаким. Всего несколько часов назад иракский торговец древностей приходит в город и первым делом встречается с женщиной, которая оказывается археологом! Он решил обдумать полученную информацию позднее.
— И что же?
Снова неуверенная пауза, затем голос Омара стал еще тише:
— Мы его потеряли. Он заметил нас и сбежал. Мы искали его по всему городу, но он словно сквозь землю провалился. Но мы продолжаем следить за женщиной. Я сейчас как раз у ее дома. Им помешали, так что они не закончили разговор.
— Следовательно, она приведет вас к нему. — Хаким довольно кивнул и с силой потер нахмуренный лоб и сухие губы. Он не потерпит провала, слишком долго он ждал этого момента. — Продолжай за ней следить, — холодно приказал он. — И когда они встретятся, притащи мне обоих. Женщина мне тоже нужна. Ты понял?
— Да, муаллим, — прозвучал краткий и деловитый ответ.
Вот это дело другое, удовлетворенно подумал хаким.
Он отключил связь и несколько секунд размышлял над разговором, затем убрал сотовый в карман и вернулся к прерванной работе.
Тщательно вымыв руки, он натянул новую пару хирургических перчаток, затем подошел к кровати, где лежал привязанный к ней мальчик. Сознание уже едва мерцало в нем, зрачки закатились, из-под тяжелых век виднелись только перламутровые белки глаз. Из разных мест его тела торчат и трубки, высасывающие из него кровь и саму жизнь.
Глава 3
Было уже шесть часов вечера, когда Эвелин возвратилась в город и поднялась в свою квартиру на третьем этаже дома по улице Коммодор.
Сегодня она чувствовала себя совершенно измотанной. После ухода Фаруха Рамез — который с похвальной сдержанностью ни словом о нем не обмолвился — сумел устроить ей встречу с мэром Забкина. У мэра, конечно, были куда более серьезные заботы, чем обсуждение вопроса о раскопках ранней христианской церкви, и все же Эвелин и ее молодому помощнику удалось заинтересовать его, так что в дальнейшем они всегда могли рассчитывать на его помощь.
Результаты встречи можно было считать настоящим триумфом, учитывая тот факт, что во время беседы с мэром Эвелин думала совершенно о другом.
С того момента, как она увидела снимки Фаруха, ее полностью захватили пробужденные ими воспоминания. Добравшись до дома, она долго стояла под горячим душем, а потом уселась за стол и достала толстую папку, сопровождавшую ее во всех странствиях. С тяжелым сердцем она развязала тесемки и стала разбирать то, что хранилось в папке. Старые фотографии, пожелтевшие листки блокнота, исписанные выцветшими чернилами, фотокопии различных документов и рукописей заставили ее вспомнить то, что она все время пыталась изгнать из своей памяти. Она перебирала листы из папки, заново переживая те события и время, которые не в силах была забыть.
Эль-Хиллах, Ирак, осень 1977 года.
Она провела на Ближнем Востоке уже больше семи лет, большинство из которых посвятила археологическим изысканиям в Петре, Иордании и Верхнем Египте. За это время Эвелин многому научилась — именно там она по-настоящему полюбила этот регион. Но ей хотелось своего дела, она мечтала организовать собственную экспедицию. И после долгих поисков ей удалось добиться выделения средств на раскопки города, который издавна манил ее к себе, но до сих пор был обойден вниманием археологов — речь шла о Вавилоне.
История легендарного города насчитывала более четырех тысячелетий, но, к несчастью, он строился не из камня, а из высушенного ила, поэтому испытание временем выдержала лишь его незначительная часть. Но и эти жалкие остатки впоследствии были уничтожены различными колониальными государствами, правившими многострадальным регионом последние полстолетия. Губительное воздействие природы на протяжении веков вкупе с хищническим поведением турок, французов и немцев практически поставили эту знаменитую колыбель цивилизации на грань исчезновения.
Тем не менее Эвелин надеялась хотя бы отчасти исправить жестокую несправедливость.
Экспедиция развернулась с настоящим размахом. Условия работы были не очень тяжелыми, да и Эвелин уже привыкла к невероятной жаре и вечным москитам. Ее искренне удивили содействие и помощь властей Ирака. После десятка государственных переворотов к власти пришел Саддам во главе партии баасистов, которых она нашла прагматичными и весьма внимательными — когда она впервые приехала в Ирак, там уже снимался фильм «Экзорцист». Несмотря на крайнюю бедность, население вокруг района раскопок относилось к ситт Эвелин радушно и приветливо. До Багдада было всего два часы езды на автомобиле, так что она в любой момент могла пообедать в приличном ресторане, принять настоящую ванну и даже пообщаться с интересными людьми, чего ей так недоставало.
Главная находка обнаружилась благодаря счастливой случайности. Местный пастух, рывший колодец неподалеку от старой мечети в Эль-Хиллахе, нашел в подземной камере небольшой склад табличек с клинописью и образцы древнейшей письменности. Поскольку Эвелин работала неподалеку, она первой оказалась на месте находки и решила более тщательно исследовать это место.
Через несколько недель, прощупывая зондом пол в старом гараже, примыкающем к мечети, она обнаружила кое-что еще. На сей раз находка не производила впечатления чего-то потрясающего: всего лишь несколько небольших камер, похожих на склепы, скрывавшихся под землей много веков. Несколько первых помещений были пустыми, если не считать простой мебели, нескольких урн, кувшинов и кухонной утвари. Интересно, конечно, но ничего особенного. Однако находки в дальних пещерах захватили ее целиком. На главной стене помещения было вырезано изображение змеи, свернувшейся кольцом и пожирающей собственный хвост.
