Джон Коннолли - Гнев ангелов
— Не готов, — проворчал Харлан, — но полагаю, что заглянуть в любом случае стоит. Мы зашли достаточно далеко. Заодно выясним, не осталось ли там кого внутри.
Повернув ручку, Сколлей дернул дверцу. Безрезультатно. Либо заклинило, либо заперта изнутри. Пол попытался еще разок, его лицо исказилось от натуги. И дверца со скрежетом приоткрылась. Харлан поднес ладонь к лицу, ожидая, что в нос ударит зловоние смерти, но оттуда выплыл лишь плесневелый запах пропитанных влагой ковров.
Пол заглянул в люк и прошелся лучом фонарика по салону. Через пару секунд он забрался внутрь.
— Да ты только погляди, что здесь такое! — раздался его голос.
Собрав все свое мужество, Веттерс последовал за другом в самолет.
В пустой самолет.
— Пустой? — удивился я.
— Пустой, — подтвердила Мариэль Веттерс. — Они не обнаружили никаких трупов, никаких останков. И это, по-моему, способствовало их дальнейшим действиям. Поэтому им стало легче забрать оттуда деньги.
Глава 05
Деньги обнаружились в большом кожаном портпледе, который лежал, как догадался Харлан, за спинкой бывшего кресла пилота. Во всех известных ему фильмах пилот сидел слева, а второй пилот — справа, и он не видел причины считать, что в этом самолете могло быть по-другому.
Харлан и Пол долго взирали на деньги.
Рядом с портпледом обнаружился холщовый ранец с пачкой бумаг, помещенных для сохранности в пластиковую папку. Среди них находились списки каких-то имен — большей частью напечатанных, хотя некоторые имена были приписаны от руки. Напротив многих фамилий были указаны денежные суммы — как некрупные, так и весьма солидные. А также, опять же иногда печатным, а иногда рукописным текстом к фамилиям были добавлены заметки, в основном состоящие из слов «принято» или «отклонено», но встречались замечания, состоящие всего из одной буквы — «Т».
Не придав спискам особого значения, Харлан вновь обратил внимание на деньги. В основном на глаза попадались пачки далеко не новых пятидесятидолларовых купюр, беспорядочно смешанных с двадцатками. Некоторые были завернуты в бумагу или стянуты аптечными резинками. Пол взял одну из пачек с купюрами по пятьдесят долларов и быстро прикинул сумму.
— По моим подсчетам, тут пять тысяч, — сообщил он.
Луч фонарика скользнул по остальным деньгам. Там было, вероятно, еще пачек сорок такого же номинала, не считая двадцаток.
— Похоже, тут наберется тысяч двести, — заключил он. — Господи, мне в жизни не приходилось видеть таких деньжищ!
Да, Харлану тоже не приходилось. Самая большая сумма наличных, которую он когда-то давно держал в руках, составляла три тысячи триста баксов — он их получил после продажи пикапа Перри Риду из конторы «Подержанные автомобили Перри». Рид тогда здорово обманул его с машиной, но никто и не ожидал от Перри Извращенца честной сделки: к нему шли те, кто попадал в отчаянное положение и срочно нуждался в деньгах. Получив на руки кучу долларов, Харлан впервые почувствовал себя богачом. Хотя и ненадолго, поскольку все богатство сразу ушло на погашение долгов. И сейчас Харлан понял, что они с Полом подумали об одном и том же:
«Известно ли кому-то?..»
Ни один из них не считал себя вором. Да, частенько, бывало, они утаивали от налоговой службы некую сумму баксов, но это священный долг любого разумного американского налогоплательщика. Однажды кто-то объяснил Веттерсу, что налоговики в своих подсчетах учитывают жульничество, то есть вроде как ожидают его, и вы нарушаете их систему, если ничего не утаиваете от них. «Не мухлюя с налогами, вы скорее нарветесь на неприятности, если тупо по-честному заполните свою декларацию, — добавил тот знаток. — И если ваша честность будет очевидной, то налоговики как раз подумают, что вы наверняка прячете нечто солидное. В следующий раз вам придется узнать, какие острые у них коготки, и вы будете ломать голову над тем, где раздобыть последние девяносто девять центов, чтобы избежать тюрьмы».
Но сейчас друзья не обсуждали, как утаить от кошелька дяди Сэма сотню долларов. Обнаруженная сумма могла быть связана с серьезным преступлением, что порождало второй вопрос: откуда она взялась?
— Ты думаешь, это деньги от наркоты? — спросил Пол.
Он часто смотрел по «ящику» полицейские расследования и мгновенно связывал любую пачку бешеных денег с наркосделками. Однако было не похоже, что где-то здесь запрятали наркотики: конечно, они текли через границу как снежная лавина, но в основном их доставляли на машинах или кораблях, а не на самолетах.
— Возможно, — отозвался Харлан. — Хотя я не вижу тут никаких наркотиков.
— А может, их уже продали и это вырученная сумма, — предположил Пол.
Он щелкнул по банкнотам указательным пальцем, и деньги, казалось, возмущенно зашелестели.
В сумке с наличными Пол вдруг заметил еще какие-то бумаги и вытащил их на свет. В руках у него оказался экземпляр монреальского издания «Газетт», выпущенный 14 июля 2001 года, то есть всего лишь в прошлом году.
— Взгляни-ка сюда, — предложил он Харлану.
— Это невозможно, — заметил тот. — Самолет провалялся здесь гораздо дольше. Он же почти зарос.
— Ну да. Если только «Газетт» не доставляют в места аварий, то она приземлилась здесь во второй декаде июля прошлого года, — возразил Пол.
— Что-то я не помню никаких сообщений о подобной аварии, — с сомнением произнес Харлан. — Если исчезает целый самолет, то логично предположить, что кто-то заметит его пропажу и начнет поиски, особенно если на борту имеется пара сотен тысяч долларов. Я имею в виду…
— Да помолчи ты! — воскликнул Пол.
Он явно пытался что-то вспомнить. Что-то об одной журналистке, которая…
— По-моему, кто-то его искал, — наконец заявил он.
Чуть погодя вспомнил и Харлан.
— Какая-то журналистка, — сказал он и поморщился, когда Пол прибавил:
— С ней еще тот странный тип приходил.
Эрни Сколлей поерзал на стуле. Его тревога теперь стала очевидной. И спровоцировало ее упоминание о той женщине.
— Она представилась? — спросил я.
— Да, она назвала какое-то имя, — ответила Мариэль. — Но если оно было настоящим, то эта журналистка никогда не писала для газет и журналов, которые смог отыскать мой отец. Она назвалась Дариной Флорес.
— А упомянутый вами странный тип?
— По-моему, он из тех кадров, которые обычно скрывают свои имена, — проворчал Эрни. — И вообще они заявились сюда по отдельности и при наших не общались друг с другом, но Харлан потом видел, как они разговаривали возле мотеля, где остановилась та женщина. Уже давно стемнело, и эти двое сидели в ее машине. Салон был освещен, и Харлану показалось, что они о чем-то спорили, хотя он не мог сказать наверняка. Харлан и так уже думал, что в них обоих есть что-то подозрительное. А их спор только подтвердил его мысли. На следующий день они уехали, и та женщина больше не появлялась.
Женщина больше не появлялась.
— Но мужчина возвращался? — уточнил я.
Сидевшая рядом Мариэль передернулась, словно по ее коже проползло противное насекомое.
— О да, — сказала она. — Он уж точно вернулся.
Веттерс еще не видел таких красавиц, как Дарина Флорес. Он всегда хранил верность жене, и оба они расстались с девственностью лишь в первую брачную ночь, но если бы Дарина Флорес сделала Харлану соблазнительное предложение — предположение столь невероятное, что Харлан скорее поверил бы в собственное бессмертие, — то оно стало бы дьявольским испытанием для его верности, и, возможно, он как-то смог бы примириться со своим грехом. Каштановые волосы обрамляли красивое лицо оливкового оттенка, разрез глаз намекал на восточное происхождение. Насыщенного темно-коричневого цвета — при определенном освещении — глаза казались почти черными. Они могли произвести обескураживающее, даже зловещее впечатление, но вместо этого Харлан нашел их очаровательными, и он оказался не одинок. Не было в ту ночь в Фоллс-Энде мужчины — и, пожалуй, с ними согласились бы пара женщин, — который после встречи с Дариной Флорес не отправился в кровать с непристойными мыслями. Ее прибытие бурно обсуждали в «Пьяной щуке» и, быть может, также у Лестера. Харлан и Пол редко посещали его заведение, поскольку считали Лестера Лефоржа кретином высшего порядка. В молодости он нагло развлекался с кузиной Пола Анджелой, и друзья так и не простили ему тот грех, хотя сын Харлана, Грейди, приезжая в Фоллс-Энд, всякий раз напивался у Лестера, просто чтобы позлить отца.
Дарина Флорес сняла номер в мотеле «Северные ворота» на окраине городка. Она заявила, что намерена собрать в журнале все статьи о Большом Северном лесе, дабы постичь его величие и тайны, ради тех читателей, которые подписываются не только на глянцевые туристические журналы, но имеют деньги, чтобы посетить описанные в них места. Ее особенно интересуют, как она подчеркнула, давние или даже недавние истории исчезновений: первых поселенцев, нечто вроде отряда Доннера,[4] только в лесах Мэна, или пропавших туристов… В том числе истории о пропавших самолетах, добавила она, поскольку ей, мол, рассказывали, будто здешние леса настолько густы и заповедны, что в них могут безвозвратно пропадать даже приземлившиеся самолеты.
