Ю Несбё - Нетопырь
— Так или иначе, — подытожил Лебье, — Эванса, если верить полиции, недавно видели в Нимбине.
— В настоящее время губернатор Нового Южного Уэльса развернул борьбу с наркотиками, — вставил Уодкинс. — Должно быть, правительство заставило его ужесточить меры против растущей наркомании.
— Точно, — кивнул Лебье. — Полиция делает аэрофотосъемку полей, засеянных коноплей.
— К делу, — сказал Уодкинс. — Нужно найти этого парня. Кенсингтон, ты, похоже, неплохо ориентируешься в тех краях, а вам, Хоули, будет интересно поездить по Австралии. Маккормак позвонит в Нимбин, предупредит о вашем приезде. Юн, продолжай стучать по клавиатуре и искать, искать, искать. Let's make some good![10]
— Let's have some dinner,[11] — бросил Эндрю.
Смешавшись с туристами, они сели на монорельс до бухты Дарлинг, сошли в Харборсайде и расположились на обед в кафе под открытым небом с видом на залив.
Мимо продефилировали длинные ноги на высоких шпильках. Эндрю не постеснялся охнуть и присвистнуть, обратив на себя внимание посетителей. Харри покачал головой.
— Как поживает твой друг Отто?
— Ну… Места себе не находит. Ему предпочли женщину. Говорит, если у твоего любовника кроме тебя есть женщина, он останется с ней, а не с тобой. Не беда, ему не впервой. Как-нибудь переживет.
Харри показалось, что на него упала пара капель. Он удивленно взглянул на небо — и правда, с северо-запада незаметно подкралась тяжелая грозовая туча.
— А как ты узнал Нимбин по фотографии какого-то дома?
— Нимбин? Забыл тебе сказать: я старый хиппи, — осклабился Эндрю. — Всем известно, что те, кто хвастает, будто помнит фестиваль «Аквариус», на самом деле врут. Ну я-то во всяком случае помню дома на главной улице. И ощущение, как будто оказался в бандитском городке из вестерна, раскрашенном каким-то психом в сиреневый и золотой. Думаю, эти цвета застряли в моем подсознании, так на меня подействовало их сочетание. И я сразу вспомнил про них, увидев ту фотографию.
После обеда Уодкинс созвал еще одно совещание. На этот раз кое-что интересное удалось найти Юн Суэ.
— Я просмотрел все нераскрытые убийства в Новом Южном Уэльсе за последние десять лет и нашел четыре похожих на наше. Трупы найдены в глухих местах: два в мусорных кучах, один — на опушке леса, возле шоссе, и еще один всплыл в реке Дарлинг. Женщины сперва были изнасилованы и убиты в другом месте, а потом выброшены. И что самое важное — все до одной задушены и у всех на шее были синяки от пальцев.
Юн Суэ ослепительно улыбнулся.
Уодкинс откашлялся:
— Тебя малость занесло, Суэ. Удушение — не такой уж редкий способ убийства, если оно сопряжено с изнасилованием. А география, Суэ? Река Дарлинг — это черт-те где! За сто километров от Сиднея.
— Здесь загвоздка, сэр. Я не могу выявить никакой территориальной закономерности.
Вид у Юна был измученный.
— Тогда не думаю, что на основании того, что за десять лет по всей стране были найдены четыре задушенные женщины…
— Еще кое-что, сэр. У всех них светлые волосы. И не просто светлые, а белые.
Лебье тихо присвистнул. За столом стало тихо.
Лицо Уодкинса оставалось недоверчивым:
— Юн, ты можешь сделать кое-какие подсчеты? Посмотри статистику, прикинь, как эти дела с ней соотносятся, насколько они выходят за рамки обычного, чтобы нам не бить тревогу раньше времени. Для большей надежности проверь всю Австралию. Разбери в том числе нераскрытые случаи изнасилования. Может, там что найдется.
— На это уйдет какое-то время. Но я постараюсь, сэр, — снова улыбнулся Юн.
— Хорошо. Кенсингтон и Хоули, почему вы еще не в Нимбине?
— Уезжаем завтра утром, сэр, — ответил Эндрю. — В Литгау свежий случай изнасилования, и я хочу сначала заняться им. Мне кажется, здесь возможна какая-то связь с нашим делом. Мы как раз собирались туда отправиться.
Уодкинс наморщил лоб.
— Литгау? Кенсингтон, мы работаем в команде. А это значит, обсуждаем и координируем наши действия, а не просто мечемся, как нам в голову взбредет. По-моему, мы здесь не обсуждали никакого изнасилования в Литгау.
— У меня просто предчувствие, сэр.
Уодкинс вздохнул:
— Ну да, Маккормак говорит, что у вас какая-то там особая интуиция…
— У нас, аборигенов, связь с миром духов сильнее, чем у вас, бледнолицых.
— В моем отделении, Кенсингтон, подобные соображения в расчет не берутся.
— Я просто пошутил, сэр. Но это дело интересует меня и по другой причине.
Уодкинс покачал головой:
— Ладно, только не пропусти, пожалуйста, утром свой самолет.
По шоссе они доехали до Литгау — промышленного городка с десятью-двенадцатью тысячами жителей, напомнившего Харри большой поселок. Возле полицейского участка горел проблесковый маячок, бросая осколки синего света на стоящий рядом столб.
Начальник полиции принял их радушно. Он оказался добродушным толстяком с немыслимым двойным подбородком и фамилией Ларсен. У него были дальние родственники в Норвегии.
— У вас в Норвегии есть знакомые Ларсены? — спросил он.
— И не один, — ответил Харри.
— Да, бабушка рассказывала, что у нас там большая семья.
— Это точно.
Дело об изнасиловании Ларсен помнил хорошо.
— По счастью, в Литгау такое нечасто. Случилось это в начале ноября. Женщина возвращалась домой с фабрики, с ночной смены. В переулке ее сбили с ног, посадили в машину и увезли. Угрожая жертве ножом, преступник отвез ее в лес у подножия Голубых гор, где изнасиловал на заднем сиденье. Он уже схватил ее за шею и начал душить, когда услышал позади автомобильный сигнал. Водитель ехал в загородный дом и, решив, что помешал влюбленной парочке, не стал выходить из машины. Пока насильник перебирался на переднее сиденье, женщина успела выскочить и бросилась ко второй машине. Насильник понял, что его дело плохо, нажал на газ и уехал.
— Кто-нибудь заметил номер автомобиля?
— Нет, ведь было темно, да и все произошло слишком быстро.
— А женщина успела разглядеть преступника? Обратила внимание на особые приметы?
— Конечно. Ну, то есть… В общем, было темно.
— У нас с собой есть одна фотография. А у вас есть адрес той женщины?
Ларсен достал архивную папку и, тяжело дыша, начал листать страницы.
— И еще, — сказал Харри. — Вы не знаете, она не блондинка?
— Блондинка?
— Ну да, у нее случайно не светлые волосы? Может, белые?
Дыхание Ларсена стало еще тяжелее, двойной подбородок затрясся. Харри понял, что толстяк смеется.
— Нет, не думаю, приятель. Она — куури.
Харри вопросительно посмотрел на Эндрю.
— Она черненькая, — устало пояснил тот.
— Как уголь, — добавил Ларсен.
— Куури — это название племени? — спросил Харри, снова оказавшись в машине.
— Ну, не совсем, — сказал Эндрю.
— Не совсем?
— Долго рассказывать. В общем, когда в Австралию прибыли белые, там уже было шестьсот-семьсот местных племен — это 750 тысяч жителей. Они говорили на 250 языках, некоторые были так же непохожи, как английский и китайский. Но благодаря огнестрельному оружию, невиданным дотоле болезням, расовой интеграции и другим благам, которые принесли с собой белые, местное население заметно сократилось. Вымирали целые племена. И когда от изначальной племенной структуры ничего не осталось, тех, кто выжил, стали обозначать общими названиями. Здесь, на юго-востоке, аборигенов называют «куури».
— А скажи мне, почему ты сначала не проверил, блондинка она или нет?
— Я ошибся. Наверное, какой-то компьютерный сбой. Что, у вас в Норвегии такого не бывает?
— Эндрю, ты понимаешь, что на такие марш-броски у нас сейчас нет времени!
— Почему? У нас даже есть время, чтобы тебя развеселить. — Эндрю резко повернул направо.
— Куда мы едем?
— Вообще-то на Австралийскую ярмарку сельскохозяйственной продукции.
— Ярмарку? Эндрю, у меня сегодня вечером встреча!
— Да? Думаю, с «Мисс Швеция»? Да ладно, успокойся, успеешь! Но как представителя правоохранительных органов должен тебя предупредить: личные отношения с потенциальным свидетелем могут привести к…
— Ну разумеется, этот ужин имеет отношение к расследованию. У меня к ней кое-какие вопросы.
— Ну конечно.
Рыночная площадь казалась обширной проплешиной среди густо посаженных фабричных корпусов и гаражей. Когда Харри и Эндрю подъехали к большому шатру, воздух еще был насыщен выхлопными газами — только что прошли гонки на тракторах. На площади кипела жизнь: повсюду шумели и кричали, улыбались и пили пиво.
— Чудная смесь праздника и базара, — объявил Эндрю. — Такого в Норвегии не увидишь.
