Питер Робинсон - Плохой парень
— Трейси! С тобой все в по… — И тут у нее отобрали телефон. Джафф — Бэнкс был в этом уверен.
— С ней все отлично, — опять заговорил Джафф. — И если вы хотите, чтобы так оно и дальше было, слушайте меня очень внимательно. Мы в Лидсе, в Хэрхилз, рядом с закрытым гаражом напротив бывшей школы «Хэрхилз-парк». Усвоили?
— Лидс. «Хэрхилз-парк». Если вы ее хоть пальцем тронете…
— Знаю-знаю. Вы меня убьете. Сколько вам нужно времени, чтобы сюда добраться?
— Около часа.
— Кончайте лапшу на уши вешать! Сорок, максимум сорок пять минут. Ладно, я даю вам час. И ни минутой больше. Мы будем наблюдать за вами. Никому ничего не говорите и не вздумайте приехать с кем-нибудь из своих приятелей. Поверьте, если я замечу хоть малейший намек на полицию, вашей доченьке кранты. Понятно?
— Я понял, — сказал Бэнкс. — Что вам нужно от меня?
— Скажу, когда приедете. Хватит болтать попусту. Выезжайте.
На этом связь оборвалась.
Бэнкс торопливо заглянул в зал, сказал, что позвонил один из его информаторов и он должен ненадолго уехать. Жервез кивнула, и все вернулись к разговору. Он даже засомневался, не сказать ли Жервез правду, как оно и следовало, и позволить ей организовать операцию по захвату, но тут же подумал про бюрократические проволочки, бесконечные согласования с обязательными письменными распоряжениями — в трех экземплярах за семью подписями. За примером далеко ходить не надо, достаточно вспомнить, что случилось с Патриком Дойлом. На сей раз речь идет о жизни его дочери. В памяти всплыли угрозы Джаффа — тот не шутил. Бэнкс сгреб со стула свою куртку, бегом промчался по лестнице и выскочил из здания через заднюю дверь.
С машиной никаких проблем не возникло, ему моментально дали ключи от служебной, из резерва. Было начало десятого, пробки еще не рассосались, но поток потихоньку двигался в сторону Лидса. Минут за сорок, подумал он, доберусь. Музыку включать не стал, надо было все тщательно обдумать и составить план действий.
В принципе он неплохо знал район Хэрхилз, но без навигатора запутался бы в переплетении маленьких улочек. Красное здание школы он увидел сразу, как только свернул в нужный переулок. Напротив обнаружилась дешевая забегаловка, и рядом с ней гараж. Странное место для встречи, отметил Бэнкс. Наверно, Джафф надеялся что-то здесь найти, но это ему не удалось. Скорее всего, его интересовал гараж. Знай Бэнкс об этом заранее, можно было бы установить, кто хозяин гаража, и попытаться обнаружить его связь с Фанторпом или Маккриди. Но теперь единственной его заботой была Трейси.
Бэнкс подъехал к остановке рядом с гаражом, как и было условлено. Внимательно оглядел переулок и не заметил ничего необычного. Несколько мужчин в национальной одежде вошли в мечеть. Две женщины в паранджах несли сумки с покупками, что-то оживленно обсуждая на ходу. Обычный день, обычная улица.
Повсюду стояли припаркованные машины, многим из них не помешали бы ремонт и замена лысой резины — ни одна из них старшего инспектора не заинтересовала. Серебристая «хонда» въехала в переулок сразу вслед за ним и остановилась на другой стороне улицы. Оттуда вышел парнишка в синей куртке с капюшоном и спортивных штанах и двинулся в ремонтную мастерскую, даже не взглянув на машину Бэнкса.
В зеркало заднего вида он заметил, что из закусочной вышли двое, с виду — типичные влюбленные, так тесно они прижимались друг к другу. Юноша нес большую дорожную сумку, а девушка… девушка была его дочь Трейси. У Бэнкса ком подкатил к горлу и больно сжалось сердце. Они подошли к машине, сели на заднее сиденье, и голос, который он уже слышал сегодня по телефону, приказал:
— Поезжайте.
Бэнкс повиновался.
— Дайте мне свой мобильный, — сказал Джафф, когда они выехали на шоссе.
Бэнкс достал телефон из кармана и протянул его назад. Мельком глянув в зеркало, увидел, что Джафф его выключил.
Он был высокий, симпатичный — длинные густые ресницы, загорелый, хорошо сложен, глаза большие, карие. Понятно, почему женщины находят его привлекательным.
Трейси забилась в угол как можно дальше от него, бледная, усталая, перепуганная. Бэнкс хотел бы сказать ей, что все в порядке, папа рядом, теперь все будет хорошо, но не мог произнести этих слов в присутствии Джаффа. Придется пока довольствоваться тем, что она, слава богу, жива и невредима.
Несчастный вид дочери напомнил Бэнксу ту давнюю историю, случившуюся, когда ей было лет двенадцать: однажды она в слезах призналась, что девочка из школы ее запугивает и отбирает деньги на завтраки. Ему хотелось обнять ее, как тогда, чтобы все горести немедля испарились.
— Мы едем в Лондон, — сообщил Джафф. — Думаю, дорогу вы знаете?
Бэнкс кивнул. Да, дорогу он знал, как знал и то, что ехать в Лондон Джаффу не имело никакого смысла. Мартина Варакова умерла, а Джастин Певерелл повредился рассудком, возможно навсегда. Поддельные документы, заготовленные им для Джаффа, попали в руки столичной полиции. Ничего этого Бэнкс не собирался Джаффу рассказывать, напротив, было очень важно, чтобы тот думал, будто направляется прямиком к желанной свободе.
— Куда вам надо в Лондоне?
— На Кингс-Кросс. Высадите нас прямо у вокзала, и через полчаса я ее отпущу.
Это не слишком понравилось Бэнксу, но он решил, что спорить пока рано. К тому моменту, как они доберутся до Кингс-Кросс, соотношение сил может несколько измениться в его пользу. Они, наверно, договорились встретиться не у Джастина дома, а в другом месте, понял Бэнкс. Вот почему Киаран с Дарреном ушли оттуда, узнав все, что хотели. Они собирались подстеречь Джаффа, но где — неизвестно.
— Вы создали нам немало проблем, Джафф, — сказал Бэнкс, не отрывая глаз от дороги.
— Для вас я мистер Маккриди. И свои проблемы вы создали себе сами. Живи и жить давай другим, я всегда это говорю.
— Вы и Энни это сказали, когда выстрелили в нее?
Легонькая ухмылка пробежала по губам Джаффа.
— Она же ваша бывшая подружка, да? Жалко, конечно, лакомый кусочек, но что ж поделаешь. Все, проехали. Я не в настроении болтать.
— Ты как, Трейси? Тебе удоб…
— Я сказал, хватит болтать.
Бэнкс почувствовал, как твердый металлический ствол уперся ему в шею. Он понял, что это «Байкал» с глушителем.
— Застрелить меня прямо сейчас — не лучшая идея, — заметил он.
— Это просто чтоб напомнить, кто здесь главный. Подстрелить, кстати, я могу не вас, а ее. Пустить ей пулю в коленку. Или в живот. Еще раз: заткнитесь и рулите. Все. И не вздумайте выкидывать на ходу фокусы. Привлечете внимание полиции — пожалеете.
Бэнкс проехал на восток к кольцевой дороге, свернул направо и через Сикрофт, Киллингбек и Кросс-Гейтс направился к М1 по Селби-роуд. Он знал, что его проверили с десяток камер, однако все документы на машину в порядке, в угоне она не числится, а сам он не в розыске, так что никто их не остановит.
— Поставьте-ка музыку, — сказал Джафф.
— А что вам нравится?
— «Битлз» сойдут, если есть.
— Ладно.
— Нет, ну их на хрен. Лучше какой-нибудь джаз.
Бэнкс редко слушал джаз за рулем, но в айподе у него было полно записей.
— Что-то конкретное?
— Альбом Kind of Blue Майлза Дэвиса.
— Нет проблем.
— Один из маминых друзей в Мумбаи постоянно играл Kind of Blue, — тихо, словно говорил сам с собой, заметил Джафф. — Я его всегда просил: «Сыграй мне Майлза, сыграй Майлза». У мамы было много друзей среди мужчин, они меня всему и научили.
Он умолк. Пошло вступление к So What? Музыка наполнила салон машины, и Бэнкс поймал себя на мысли: это просто сюр какой-то. Он едет с вооруженным преступником, взявшим в заложницы его дочь, и все они дружно слушают один из самых любимых его альбомов.
Бэнкс ехал с максимальной разрешенной скоростью, но аккуратно, не привлекая внимания. Иногда он смотрел в зеркало и видел, что Трейси, закрыв глаза, тихонько посасывает кончик большого пальца, совсем как в детстве. Она не спала, веки нервно подрагивали, и лицо напряженное. Джафф угрюмо глядел в окно…
После Шеффилда Бэнкс уже не сомневался — серебристая «хонда», которую он заметил в Хэрхилз, всю дорогу едет вслед за ними, сохраняя приличную дистанцию. И, слегка поразмыслив, понял, что с самого начала показалось ему странноватым: зачем человек в капюшоне и трениках пошел прямиком в мастерскую по ремонту швейных машин?
Суперинтендант Катрин Жервез сняла очки для чтения и устало потерла глаза. Бессонные ночи на работе остались в далеком прошлом, и сейчас ей было тяжело с отвычки. Она, правда, подремала часок в кабинете, да от этого стало только хуже. Несмотря на то что начинала она свою стремительную карьеру как обыкновенный патрульный — чем чрезвычайно гордилась и о чем нередко сообщала всяким нытикам, сетующим, что у них много тяжелой работы, — теперь она давно кабинетный работник, причем скорее администратор, а не следователь. И сегодня у нее слезились глаза, болели мышцы и голова соображала плохо. Хотелось только одного — пойти домой и лечь спать. Но это невозможно, поскольку еще предстоит принять ряд важных решений.
