Родриго Кортес - Фармацевт
…Ричард Стэнфорд очнулся резко, без перехода, как от толчка. Голова кружилась, звенело в ушах, а во рту было так сухо, что, казалось, на языке лежит шерстяной клубок.
Где это он?! Ричард с трудом встал с жёсткого топчана, похожего на медицинскую лежанку и застеленного тонким матрасиком. Его затошнило.
Так, он в пустой комнатке без окон, размером пять на пять ярдов. Мощная дверь без ручки и внутреннего засова, с решёткой на уровне глаз. Изнутри такую не запереть. И не открыть, если заперта снаружи. В комнатке металлические столик и стул, привинченные к полу. А топчан? Ричард нагнулся. Топчан тоже привинчен. В углу раковина с краном и унитаз. Всё. Ничего другого в комнатке нет. И никого другого.
Тошнота усилилась. Стэнфорд, шатаясь, опустился на колени перед унитазом. Спазм, ещё один. Ричарда вырвало желчью.
Стало чуть полегче, даже хватило сил доковылять до топчана и рухнуть на него. Так где же он оказался?!
Вопрос на сообразительность: на что похожа такая вот комнатка? Правильно, на одиночную тюремную камеру. Частая решётка в двери, кажется, называется глазком?
Стэнфорд вновь привстал, осмотрел свою одежду. Комбинезон без пояса из плотной серой ткани. Ноги босые.
Последнее, что помнил Ричард: он подходит к воротам Кайзер-Эберсдорфа после разговора с эрцгерцогом. Мутноватый получился разговор, полный недомолвок, но Стэнфорд, по большому счёту, остался им доволен. Главное: Франц Фердинанд помнит об его услуге, готов отблагодарить Ричарда и согласен на следующую встречу. Вот на следующей встрече и примемся ломать герцога д'Эсте!
И вдруг навстречу ему из арки ворот выходят двое незнакомцев неприметной внешности. Ни единого человека рядом! Резкая боль под ложечкой – его ударили?! И сладковатый душный запах, перехвативший дыхание. Он узнаёт этот запах. «Смесь эфира с хлороформом?!» – успевает удивиться он. И проваливается в бешено крутящуюся чёрную воронку.
Ричард с трудом встал, доковылял до запертой двери, принялся стучать в неё кулаками.
– Откройте немедленно! Где я?! Кто вы такие?!
Безрезультатно. Никакого ответа. Только с той стороны глазка мелькнула вроде бы чья-то тень.
«Это не бред, – подумал Стэнфорд. – Всё наяву. Я арестован? Нет, не похоже. Скорее, похищен. Но кем и с какой целью?»
…Часы, неотличимые друг от друга, словно бы слипались в дни и ночи. Тусклая обрешеченная лампочка Эдисона на потолке не гасла никогда, другого источника света в камере не было.
Ничего не происходило, только накапливалась, как накипь в чайнике, жуткая недоумённая злость и тошнотворное чувство какой-то роковой ошибки.
Дважды в сутки двое мрачных верзил в неизвестной Стэнфорду униформе приносили ему еду. Лишь благодаря этому да физиологическим отправлениям собственного организма он не потерял окончательно счёт времени. На все его вопросы верзилы отвечали мрачным молчанием, точно глухонемые. Нападать на них Ричард не пытался, понимая, что у него нет шансов. Эх, если бы ему дозу «прилива»!
Он решил выждать. Пытка неизвестностью не могла продолжаться бесконечно – раз его не убили, раз кормят, значит, от него чего-то хотят.
Знать бы ещё кто. И чего именно хотят.
Через неделю после того, как он очнулся, Ричард Стэнфорд получил ответ на этот вопрос.
Дик сидел на стуле, руки его были связаны за спиной. Там, сзади, стояли двое молчаливых «кормильцев», отконвоировавших его в этот просторный и богато обставленный кабинет. Рядом со стулом Ричарда, в двух шагах, стоял ещё один стул, на котором сидел связанный точно так же Майкл Лайонелл. Но, Боже милосердный, в каком виде!
Бледное лицо в кровоподтёках, тело сотрясает мелкая дрожь. И гримаса тяжёлого, безысходного отчаяния. А за спиной тоже двое громил, словно близнецы конвоиров Ричарда.
«Похоже, его пытали», – отстранённо подумал Стэнфорд.
Напротив, за громадным письменным столом сидел высокий блондин в светло-серой визитке, которая сидела на нём так, что было понятно: этот человек привык носить мундир. Ясно – хозяин кабинета…
Очень стандартная внешность, этакое среднеарифметическое. Не красавец, но и не урод. Возраст с ходу не определишь, может быть, тридцать пять, а может – все пятьдесят. Абсолютно не запоминающееся лицо без всякого выражения, как у манекена. Самой приметной его чертой было, если можно так выразиться, полное отсутствие сколько-нибудь ярких, запоминающихся черт. Только вот глаза… Ох, до чего нехорошие были глаза у блондина!
Он смотрел на Стэнфорда, и тому казалось, что на него глядят поверх пистолетного ствола, уже плавно потягивая спусковой крючок.
– Называйте меня герр Клаусберг, – бесцветным голосом произнёс блондин, обращаясь к Ричарду. – Внимательно выслушайте то, что я вам скажу, мистер Стэнфорд.
– Милорд сэр Стэнфорд, – холодно поправил его Дик. – Подданный Её Величества королевы Виктории. Равно как и сидящий рядом со мной сержант королевской полиции, помощник инспектора Скотланд-Ярда, мистер Майкл Лайонелл. Вы не забыли об этом аспекте ситуации, герр бандит? У вас могут возникнуть крупные неприятности. Англичане не любят, когда их соотечественников похищают бандиты.
– А вот такая простенькая мысль, что бандитам не под силу было бы организовать ваше похищение, да и не нужны вы бандитам, вам в голову не приходила? – Клаусберг тяжело вздохнул. Взгляд его становился всё противнее. – Или такая: никакие вы с вашим приятелем не подданные кого бы то ни было, а, если официально, пропавшие без вести, в потенциале же – покойники. Тоже не пришла, да? Хотите, я скажу вам, милорд, почему не пришли? Некуда им приходить. У вас, милейший сэр Стэнфорд, вместо головы – задница. Хоть химик и фармацевт вы гениальный, что правда, то правда. Но чего стоят ваши бредовые идеи!.. Да, ваш приятель поделился с нами. После некоторых… уговоров.
– Ричард, я рассказал им всё! – закричал Майкл. – Я не мог терпеть! Они…
Один из стоящих за спиной Лайонелла верзил прямо сверху, через голову, ударил Майкла под грудину. Майкл захлебнулся криком…
– Придёт же в голову такое: перетравить пол-Вены. И ради чего? – с непередаваемой брезгливостью в голосе продолжил герр Клаусберг. – Вынашивая такие очаровательные замыслы, вы ещё смеете называть кого-то бандитом?! Забавно, право… Я не бандит, Стэнфорд! Я солдат Германии и слуга кайзера. Не удивляйтесь, что я открыто говорю вам об этом. Вам полезно знать, с кем придётся иметь дело. Бандиты изредка могут позволить себе жалость. Мы – нет! Вы либо станете работать на Германию и кайзера, либо умрёте. И никто вас не защитит. Вас и вашего глуповатого приятеля уже нет, вы исчезли. Прошло восемь дней, и хоть бы одна английская собака гавкнула. И милордам, и сержантам королевской полиции тоже случается пропадать без вести. Земля от этого вращаться не перестанет.
Стэнфорд угрюмо молчал. Он осознал, в какой жуткий переплёт угодили они с Лайонеллом. И пока что не видел путей к спасению.
– Я кратко сформулирую задачу, которую вам предстоит решить, – продолжал хозяин кабинета, пристально глядя на Ричарда холодными немигающими глазами. – Обойдёмся без недомолвок и эвфемизмов. Нам нужны такие химические агенты, которые были бы дёшевы, просты в изготовлении и убивали возможно больше людей в самые кратчайшие сроки. Мы уже провели своё частное и секретное расследование, у нас есть такие возможности. Именно на это ушла неделя, проведённая вами взаперти. Теперь мы уверены, что вы в состоянии создать технологию производства таких веществ. Добром или насильно, но мы заставим вас работать на нас! Именно в этом направлении… А что до душ, блаженства, рая земного и небесного – так всё это нас нимало не волнует. Впрочем, – Клаусберг мерзко усмехнулся, но глаза его так и остались ледяными, – нам безразлично, какие эмоции будут испытывать наши враги перед смертью. Так что можете порезвиться в столь любимом вами направлении. Если это не приведёт к удорожанию конечного продукта.
– Я не стану работать ни на вас, ни на вашу богомерзкую Германию, ни на вашего паскудного индюка-кайзера, – с ненавистью в голосе сказал Стэнфорд.
– Ошибаетесь. – Волчий оскал перекосил лицо герра Клаусберга. – Чтобы продемонстрировать вам безнадёжность вашего положения и серьёзность наших намерений…
Он открыл ящик стола, достал из него небольшой чёрный пистолет. Затем встал, подошёл вплотную к пленникам.
– …я вам кое-что покажу. Это будет и предметным уроком, и наказанием за ваши дерзкие и оскорбительные слова. Смотрите, милорд сэр Стэнфорд, не отворачивайтесь!
Немец передёрнул затвор, досылая патрон в ствол, затем одним движением приставил дуло пистолета к переносице Лайонелла. Глаза Майкла расширились, почти вылезли из орбит, лицо стало белее извести. В первый и последний раз Ричард видел, как волосы на голове человека в самом прямом смысле встают дыбом от ужаса.
– Не смейте!!! – закричал Дик, и в его вопле потерялся сухой и совсем негромкий треск выстрела.
