Майкл Коннелли - Последний койот
Босх устало кивнул.
— Итак, пять минут. Время пошло.
Он вошел в дом и первым делом снял чемодан с верхней полки встроенного в стену холла шкафа. Потом положил туда запасную пушку, хранившуюся в том же шкафу, и засунул всю одежду, какую только нашел в гардеробе в спальне. Оставив чемодан в примыкавшем к кухне гараже, он вернулся в дом за новым грузом. Открыв ящики бюро, вывалил их содержимое на кровать, завернул все в простыню и связал узлом, который также вынес в гараж.
Пять минут прошло, но Гауди так и не появился. Босх слышал, как он орудовал снаружи молотком, заколачивая парадную дверь.
Через десять минут упорной работы в гараже скопилась целая куча принадлежавших Босху вещей. Среди них были обувная коробка со старыми фотографиями и письмами, небольшой переносной сейф со всевозможными документами и пачкой неоплаченных счетов, стереоустановка и две коробки кассет и дисков с коллекцией джазовой музыки. Оглядев свое имущество, Босх испытал мгновенное, но острое чувство бездомности и утраты. Кроме того, он осознал, что вряд ли втиснет в «мустанг» все эти вещи. С другой стороны, их оказалось до странности мало, учитывая, что прожил он на этом свете целых сорок пять лет.
— Можно приступать?
Это был Гауди. В одной руке он держал молоток, а в другой — длинную железную скобу. На широком кожаном поясе, стягивавшем талию строительного инспектора, висел на крючке большой замок с дужкой и вставленным в скважину ключом.
— Да, — ответил Босх. — Приступайте.
Он отошел в сторону, предоставляя инспектору возможность навесить засовы и запереть кухонную дверь. С первыми ударами молотка зазвонил мобильник, и Босх вспомнил о Кейше Рассел.
На этот раз мобильник лежал не в портфеле, а в кармане его пиджака. Достав телефон, Босх щелкнул крышкой и поднес его к уху:
— Босх слушает.
— Детектив? Это доктор Хинойос.
— Хм… Приветствую вас…
— Что-нибудь не так?
— Я, видите ли, ждал звонка от одного человека… Извините, но мне нельзя сейчас занимать линию. Можно, я перезвоню вам через несколько минут?
Босх посмотрел на часы. Было без пяти шесть.
— Хорошо. Перезвоните, — сказала доктор Хинойос. — Я буду у себя в офисе до половины седьмого. Хочу кое-что вам сообщить, а заодно узнать, что произошло в конференц-зале после моего ухода.
Едва Босх захлопнул крышку, мобильник зазвонил снова. Он даже не успел положить его в карман.
— Босх…
— Босх, у меня совершенно нет времени, поэтому говори коротко и по существу. — Это была Рассел. Судя по всему, она и впрямь торопилась, поскольку даже не посчитала нужным назваться. — Итак, моя статья основывается на информации, что убийцу Харви Паундса ищут внутри управления и детективы уже беседовали в этой связи с тобой на протяжении нескольких часов. Кроме того, они устроили у тебя обыск. По их мнению, ты в этом деле являешься важнейшим подозреваемым.
— Важнейшим подозреваемым? Полицейские детективы, Кейша, такое выражение не употребляют. Отсюда вывод, что эту информацию ты почерпнула у одного из придурков из ОВР. А эти типы не имеют никакого представления, как расследовать убийства. Они не способны выявить преступника, даже если тот явится к ним в отдел и начнет кусать их за задницы.
— Только не надо всех ругать и ходить вокруг да около. Скажи сразу: у тебя есть комментарий к моей завтрашней статье или нет? Если есть, говори. У меня как раз хватит времени, чтобы записать твой комментарий и сдать его в типографию вместе со статьей.
— Никакого комментария для печати не будет.
— А не для печати?
— Не для печати, и только для тебя одной, скажу так: ты, Кейша, собираешься публиковать совершеннейшую ерунду. Твоя статья не содержит ни слова правды. И если ты намереваешься печатать ее именно в этом виде, то завтра тебе придется писать другую, причем с диаметрально противоположным содержанием. Поскольку никакой я не подозреваемый и подозреваемых по этому делу вообще нет. Ну а потом начнешь искать новые темы для своих умствований.
— Это почему же? — с вызовом осведомилась она.
— А потому, что твоя нынешняя писанина поддерживает организованную ОВР грязную провокацию. И когда завтра твою статью прочитают в управлении, веры тебе больше не будет. Копы решат, что ты выступаешь на стороне таких ублюдков, как Брокман. После этого ни один уважающий себя полицейский из тех, что занимаются серьезной работой и являются главными источниками информации для репортеров из отдела уголовной хроники, не захочет иметь с тобой дело. Я, кстати, тоже. Так что тебе придется переключиться на официальные реляции и пресс-релизы. Правда, останется Брокман, который, организуя очередную провокацию, чтобы очернить какого-нибудь честного копа, не преминет к тебе обратиться. Он снимет трубку, наберет твой номер и скажет тебе, что и как писать.
В трубке воцарилось молчание. Босх взглянул на небо и заметил, что оно стало розовым, а солнце клонится к закату. Потом он посмотрел на часы. До сдачи статьи в печать оставалось не более минуты.
— Ты еще здесь, Кейша?
— Босх, ты меня пугаешь…
— А ты не пугайся. В твоем распоряжении еще целая минута, чтобы принять очень важное для всей твоей дальнейшей жизни решение.
— Скажи мне одну вещь. Ты и вправду напал на Паундса две недели назад и выбил его головой стекло?
— Для печати или нет?
— Не важно. Мне нужно получить от тебя ответ. И быстро.
— Если не для печати, то эти данные более или менее соответствуют действительности.
— Такое впечатление, что именно из-за этого ты превратился в подозреваемого. Не понимаю, почему…
— Кейша, меня не было в городе три дня. Я вернулся в Лос-Анджелес только сегодня. Брокман привез меня в управление и разговаривал со мной меньше часа. Мое алиби проверили, после чего меня отпустили. Так что я не подозреваемый. Я разговариваю с тобой, стоя перед своим собственным домом. Слышишь стук молотка? У меня работает плотник. Когда, скажи на милость, «важнейших подозреваемых» отпускали домой на ночь глядя?
— Кто мне подтвердит всю эту историю?
— Сегодня? Никто. Тебе придется выбирать. Слово Брокмана против моего слова. Но завтра ты можешь позвонить заместителю начальника управления Ирвингу и получить подтверждение — если, конечно, он захочет с тобой разговаривать.
— Черт! Босх, я просто не в силах во все это поверить. К тому же, если я сейчас скажу выпускающему редактору, чтобы он срочно подыскивал материал на предназначенное для моей статьи место, он меня с работы уволит. Тогда мне и впрямь придется писать на другие темы и в другом печатном органе.
— Не беспокойся, Кейша. В этом мире каждый день что-нибудь происходит. Так что твой редактор найдет чем заполнить первую страницу. В любом случае твои заслуги не будут забыты. Я расскажу в управлении о твоей принципиальности и профессиональном подходе к делу.
Кейша некоторое время размышляла, как поступить.
— Не могу больше сидеть на телефоне. Надо бежать разыскивать выпускающего. Будь здоров, Босх. Надеюсь, в следующий раз, когда мы с тобой встретимся, я все еще буду работать в «Таймс».
Она отключила телефон прежде, чем он успел с ней попрощаться.
Босх вышел на улицу и направился к своей машине. Гауди уже закончил вколачивать в двери штыри, прилаживать запоры и навешивать замки. Теперь он что-то писал, используя капот своего автомобиля в качестве стола. Босху показалось, что он специально тянул время, чтобы собственными глазами увидеть, как уедет хозяин. Подогнав «мустанг» к дому, Босх стал загружать свои пожитки в машину, не имея ни малейшего представления, куда поедет потом.
Выбросив на время из головы печальные мысли о своей бездомности, Босх задумался, удастся ли Кейше Рассел в последний момент снять статью из номера. Эта статья, запущенная в производство гигантской издательской машиной, заживет своей собственной жизнью, и Кейше — ее создательнице, так сказать, доктору Франкенштейну — не хватит ни авторитета, ни власти, чтобы ее остановить.
Погрузив вещи в машину, Босх по-военному отсалютовал Гауди и поехал вниз с холма. Оказавшись на бульваре Кауэнга, он притормозил, не зная, какую дорогу выбрать, поскольку по-прежнему не имел представления, куда ехать дальше. Справа от него находился Голливуд, слева — район Вэлли. И тут он вспомнил о «Марке Твене». В Голливуде, всего в нескольких кварталах от Вилкокса, где находилось подразделение, располагался старый отель, носивший имя знаменитого писателя. Обстановка там была сравнительно пристойная — куда пристойнее, нежели в окружавших его сомнительных заведениях. Босх знал об этом, поскольку в свое время устраивал на проживание в этом отеле свидетелей. Он знал также, что там есть два двухкомнатных номера с ванной. Решив остановиться в одном из этих номеров, он повернул направо. Мобильник зачирикал в тот самый момент, когда он принял решение. Звонила Кейша Рассел.
