Стивен Кинг - Возрождение
Я натирал его гелем «Вольтарен» для снятия боли и приносил таблетки в пластиковом футляре, в котором отделений было больше, чем клавиш на пианино. К тому времени как он принимал их все, «Вольтарен» начинал действовать, и Джейкобс мог одеться сам, если не считать носка на правой ноге. Носок приходилось натягивать мне, но я всегда дожидался, пока он наденет трусы. У меня не было ни малейшего желания лицезреть перед своим носом его старческие гениталии.
– Хорошо, – говорил он, когда я подтягивал носок на его тощей голени. – С остальным я разберусь сам. Спасибо, Джейми.
Он всегда благодарил за помощь и, как только за мной закрывалась дверь, сразу включал телевизор.
Это были долгие, долгие дни. Воду из бассейна спустили, а для прогулок по территории было слишком жарко. На курорте имелся тренажерный зал, и если я не читал (так называемая библиотека представляла собой собрание трудов Эрла Стенли Гарднера и Луиса Ламура, а также старых компактных изданий «Ридерз дайджест»), то занимался в одиночестве в его кондиционированном великолепии. Я пробегал мили по беговой дорожке, крутил педали на велотренажере, вышагивал на тренажере-лестнице, качал мышцы рук.
Телевизор в моем номере принимал только «Канал-8» из Поланд-Спринг, но изображение расплывалось, и смотреть было невозможно. В Закатной гостиной имелся телевизор во всю стену, однако и там картинка оказалась не лучше. Я полагал, что где-то была спутниковая тарелка, но пользовался ею только Чарли Джейкобс. Я хотел попросить его подключить и меня, однако потом передумал. Он мог согласиться, а я и так уже вдоволь попользовался его подарками. За них приходилось расплачиваться.
Несмотря на физические нагрузки, спал я отвратительно. Вернулись старые кошмары, не мучившие меня уже много лет. Покойные члены моей семьи сидели дома за обеденным столом вокруг заплесневелого торта, из которого вылезали огромные насекомые.
Тридцатого июля в шестом часу утра меня разбудили какие-то звуки снизу. Сначала я решил, что мне показалось или просто приснилось. Лег и закрыл глаза. Уже снова засыпая, услышал шум, похожий на звяканье кастрюль.
Я встал, натянул джинсы и поспешил вниз. На кухне уже никого не было, но я заметил в окно, как кто-то спускался по лестнице со стороны пандуса. Я выскочил на улицу и увидел Дженни Ноултон – она садилась за руль гольф-мобиля с надписью «КУРОРТ “КОЗЬЯ ГОРА”». На сиденье рядом лежала миска с четырьмя яйцами.
– Дженни! Подождите!
Она завела двигатель, но, увидев, что это я, улыбнулась. Она очень старалась, однако улыбка все равно вышла жалкой. Казалось, что со времени нашей последней встречи Дженни постарела лет на десять, а темные круги под ее глазами говорили о том, что нарушениями сна страдал не я один. Она перестала красить волосы, и отросшие корни были седыми.
– Я вас разбудила, извините. Но я не виновата – в сушилке очень много кастрюль и сковородок, и я задела ее локтем. Разве мама не научила вас пользоваться посудомоечной машиной?
Я бы мог ответить, что нет, потому что у нас никогда не было посудомоечной машины. А научила меня мама тому, что если посуды немного, лучше оставить ее высохнуть на воздухе. Но поговорить я хотел совсем о другом.
– Что вы тут делаете?
– Я приехала за яйцами.
– Вы же понимаете, что я спрашиваю не об этом.
Она отвернулась.
– Я не могу вам сказать. Я дала обещание. А по сути, заключила сделку. – Она невесело рассмеялась. – Сомневаюсь, что ее признают в суде, но я все равно намерена выполнить все условия. Я в долгу, как и вы. К тому же вы и так все скоро узнаете.
– Я хочу узнать сейчас.
– Мне надо идти, Джейми. Он против того, чтобы мы общались. Если узнает, жутко разозлится. Я просто взяла несколько яиц. От одного вида «Чириоз» или «Фростед флейкс» меня уже тошнит.
– Если аккумулятор на вашей машине не разряжен, вы могли бы съездить в Ярмут и купить там в магазине сколько угодно яиц.
– Я не могу уехать, пока все не закончится. Вы тоже. И не спрашивайте меня больше ни о чем. Я должна сдержать обещание.
– За Астрид.
– Ну… Он платит огромные деньги за небольшие услуги по уходу. Их хватит, чтобы больше никогда не работать, но в основном да, из-за Астрид.
– За ней кто-то присматривает, пока вы здесь? Надеюсь, что да. Не знаю, что вам наговорил Чарли, но побочные эффекты действительно бывают, и они могут…
– О ней хорошо заботятся, так что не беспокойтесь. У нас есть… хорошие друзья.
Она улыбнулась – на этот раз искренне и естественно. И по крайней мере одна вещь прояснилась.
– Так вы с Астрид любовницы! Верно?
– Партнеры, – поправила она. – Вскоре после того, как в нашем штате разрешили однополые браки, мы выбрали день, чтобы узаконить отношения. А потом она заболела. Больше я ничего не могу сказать. Мне пора ехать. Я не могу надолго отлучаться. А яиц у вас осталось еще много, так что не беспокойтесь.
– А почему вы не можете надолго отлучаться?
Она покачала головой, отводя взгляд:
– Мне пора ехать.
– Вы уже были здесь, когда мы говорили по телефону?
– Нет… но я знала, что буду.
Я смотрел, как гольф-мобиль спускался по склону, оставляя ровные полосы на сверкавшей росой траве. От росы скоро не останется и следа – день только начался, а у меня от жары уже выступил пот на лбу и руках. Гольф-мобиль скрылся за деревьями. Я знал, что если отправлюсь за ним, то увижу дорожку. А если пройду по ней, то доберусь до лачуги на «Крыше неба». Где совсем в другой жизни мы с Астрид лежали, тесно прижавшись друг к другу.
Вскоре после десяти утра, когда я читал «Загадочное происшествие в Стайлзе» Агаты Кристи (один из любимых романов моей покойной сестры), по первому этажу разнесся мелодичный перезвон сигнала вызова. Я подошел к люксу, надеясь, что не увижу Джейкобса на полу со сломанной шейкой бедра. Но волновался я напрасно. Он был полностью одет и стоял, глядя в окно и опираясь на трость.
Он повернулся ко мне, и я увидел, что его глаза горят от возбуждения.
– Возможно, сегодня наш день, – сказал он. – Будь наготове.
Но его ожидания не оправдались. Когда я принес ему ужин – ячменный суп и сандвич с сыром, – телевизор молчал, и дверь Джейкобс не открыл. Он крикнул, чтобы я уходил, и в его голосе звучало раздражение, как у капризного ребенка.
– Тебе нужно поесть, Чарли.
– Мне нужна тишина и покой. Уходи!
Я снова наведался к его номеру около десяти, чтобы послушать, работает ли телевизор. Если да, то я бы спросил, не хочет ли он съесть перед сном хотя бы тост. Телевизор был выключен, но Джейкобс не спал и громко разговаривал по телефону – обычное дело для людей с не очень хорошим слухом.
– Она никуда не уйдет, пока я не буду готов! Проследите за этим! Именно за это я и плачу, так что будьте любезны!
Проблемы, и скорее всего с Дженни, решил я. Она была близка к тому, чтобы все бросить и куда-то уехать. Наверное, домой, к Астрид. Но потом сообразил, что Джейкобс вполне мог разговаривать с самой Дженни. И что тогда? Единственное, что приходило на ум, так это смысл, который люди в возрасте Чарлза Джейкобса часто вкладывают в слово «уйти».
Я не стал стучать в дверь.
То, чего он ждал – чего мы все ждали, – произошло на следующий день.
Мелодичный сигнал вызова разнесся по первому этажу в час дня, вскоре после того, как я принес Джейкобсу обед. Когда я подошел, дверь в люкс была распахнута настежь, и я услышал слова какого-то синоптика о том, как прогрелся Мексиканский залив и как это отразится на предстоящем сезоне ураганов. Затем голос синоптика перекрыло громкое гудение. Войдя в номер, я увидел в нижней части экрана красную полосу. Я не успел прочитать, что на ней написано, но этого и не требовалось: штормовое предупреждение.
Штормовое предупреждение во время затяжной жары означало грозы, грозы означали молнию, а для меня молнии означали «Крышу неба». И я не сомневался, что для Джейкобса тоже.
Он снова был полностью одет.
– Сегодня не будет ложной тревоги, Джейми. Сейчас грозы бушуют на севере штата Нью-Йорк, но они движутся на восток и постоянно усиливаются.
Снова раздалось гудение, и на это раз я смог прочитать сообщение. «Штормовое предупреждение для округов Йорк, Камберленд, Андроскоггин, Оксфорд и Касл до 2 часов ночи 1 августа. Вероятность сильных гроз 90 процентов. Возможны проливные дожди, штормовой ветер, очень крупный град. Просим воздержаться от отдыха на природе».
Все по-взрослому, Шерлок, подумал я.
– Грозовые образования не смогут рассеяться или изменить курс, – произнес Чарли удивительно спокойным тоном. Так мог говорить либо безумец, либо абсолютно уверенный в чем-то человек. – Это просто невозможно. Она долго не протянет, а я слишком стар, чтобы начинать сначала с кем-то другим. Я хочу, чтобы ты подогнал гольф-мобиль к пандусу и был готов отправиться в любой момент.
