Стивен Кинг - Возрождение
– Здравствуйте, мистер Мортон. Вы рано.
– Дороги пустые, – отозвался я.
– Да, летом это лучшее время дня для разъездов. Южане потянутся на пляжи позже. – Он взглянул на небо, синева которого уже блекла, превращаясь в подернутую дымкой белизну. – Пусть их жарятся и зарабатывают рак кожи. Я же собираюсь сидеть дома и смотреть «Сокс» в кондиционированном холодке.
– Конец смены?
– Тут больше никто не дежурит, – ответил он. – Я должен позвонить мистеру Джейкобсу, сказать, что вы подъезжаете, и после этого свободен. Работа закончена.
– Что ж, желаю хорошо провести остаток лета. – Я высунул руку из машины, и он пожал ее.
– Есть идеи, что у него на уме? Я умею хранить секреты. По службе.
– Я сам знаю не больше вашего.
Он подмигнул, давая понять, что не очень-то поверил, и махнул рукой на прощание. Добравшись до первого поворота, я увидел в зеркале, как он взял свой рогалик, захлопнул борт кузова и сел за руль пикапа.
Вот оно. Работа закончена.
Жаль, что я не мог сказать то же самое о себе.
Джейкобс медленно и осторожно спустился вниз по ступенькам крыльца, чтобы встретить меня. В левой руке он держал палку. Его рот искривился еще сильнее. На подъездной дорожке стоял автомобиль, и я сразу его узнал: аккуратный маленький «субару». «СПАС ОДНУ ЖИЗНЬ – ГЕРОЙ, СПАС ТЫСЯЧИ – МЕДСЕСТРА» – гласила наклейка на заднем стекле. Внутри у меня все оборвалось.
– Джейми! Как же я рад тебя видеть! – произнес Джейкобс, сильно шепелявя, и протянул свободную руку. Было видно, что усилие далось ему нелегко, но я ее проигнорировал.
– Если Астрид здесь, то она уезжает, причем немедленно. И если ты думаешь, что я блефую, то сильно ошибаешься.
– Успокойся, Джейми. Астрид сейчас за сто тридцать миль отсюда, продолжает восстанавливаться в своем уютном гнездышке к северу от Рокленда. Ее подруга Дженни любезно согласилась помочь мне завершить работу.
– Сомнительно, что по доброте душевной. Поправь, если ошибаюсь.
– Заходи. Тут жарко. Потом переставишь машину на стоянку.
Даже опираясь на палку, Джейкобс поднимался по ступенькам с трудом, и мне пришлось поддержать его за руку – кость, обтянутая кожей, – когда он пошатнулся. К тому времени как мы добрались до верха, он задыхался.
– Мне надо минутку отдышаться, – сказал он и опустился в одно из кресел-качалок, стоявших в ряд на крыльце.
Я присел на перила, не сводя с него глаз.
– Где Руди? Я думал, он твоя сиделка.
Джейкобс ответил, улыбнувшись своей кривой улыбкой:
– Вскоре после сеанса с мисс Содерберг в Восточном зале Руди и Норма уволились. В наши дни просто невозможно найти хороших помощников, Джейми. За исключением присутствующих, разумеется.
– И ты нанял Ноултон.
– Да, и поверь, что только выиграл. В своем деле она превосходит Руди. Ты не поможешь мне встать?
Я помог ему подняться, и мы вошли в дом, где было прохладно.
– На кухне есть сок и выпечка. Поешь и присоединяйся ко мне в большой гостиной.
Я не стал пробовать выпечку, но налил себе немного апельсинового сока из графина, который достал из огромного холодильника. Ставя графин обратно, я осмотрел запасы и увидел, что их там дней на десять. Две недели максимум. Мы пробудем здесь не дольше этого срока? Или Дженни Ноултон либо мне самому придется наведаться за продуктами в Ярмут, ближайший город, в котором есть супермаркет?
Охрану распустили. Джейкобс заменил Руди на мисс Ноултон – неудивительно, учитывая ухудшение его состояния, – но не нанял новую экономку. Это означало (среди прочего), что Дженни придется готовить ему еду и, вероятно, менять постель. Выходило, что нас здесь всего трое. По крайней мере я так подумал.
Как потом выяснилось, нас было четверо.
Северная стена большой гостиной оказалась полностью застекленной, открывая вид на Лонгмидоу и «Крышу неба». Лачуги отсюда не было видно, однако хорошо различимая железная мачта устремлялась в подернутое дымкой небо. Пока я смотрел на нее, многое начало проясняться в моем сознании… но даже тогда не до конца, поскольку Джейкобс скрыл важную деталь, которая сразу расставила бы все по местам. Вы можете сказать, что мне следовало сразу обо всем догадаться, ведь все подсказки имелись в моем распоряжении, но я гитарист, а не детектив, и никогда не отличался особыми успехами в дедукции.
– Где Дженни? – поинтересовался я. Джейкобс сидел на диване, и я устроился в мягком кресле напротив, в котором сразу утонул.
– Она занята.
– Чем?
– Пока не могу сказать, но скоро узнаешь. – Он наклонился вперед, опираясь на ручку палки, отчего стал похож на хищную птицу, которая от старости скоро не сможет летать. – Я понимаю, что у тебя есть вопросы, Джейми. И понимаю это лучше, чем ты можешь себе представить. Я знаю, что своим появлением здесь ты во многом обязан своему любопытству. И в свое время ты получишь ответы, но не сегодня.
– Когда?
– Трудно сказать, но скоро. А пока ты будешь готовить нам еду и являться по моему звонку.
Он показал мне белую коробочку, похожую на ту, что я использовал в Восточном зале, только на этой была кнопка, а не ползунок, и имелся выгравированный фирменный знак «Нотифлекс». Он нажал кнопку, и раздался мелодичный звон, отозвавшийся гулким эхом в просторных помещениях первого этажа.
– Мне не понадобится твоя помощь, чтобы ходить в туалет – с этим я еще справляюсь сам, – но когда я буду принимать душ, боюсь, тебе придется находиться рядом. На случай, если я поскользнусь. Мне выписали специальный гель, которым тебе придется растирать мне спину, бока и бедра два раза в день. Да, и ты будешь приносить мне еду в номер. Не потому, что я ленюсь или хочу сделать тебя своим дворецким, но я быстро утомляюсь и должен беречь силы. Мне предстоит еще одно дело. Очень серьезное и чрезвычайно важное, и когда придет время, у меня должно быть для него достаточно сил.
– Я не против готовить и подавать еду, Чарли, но что касается ухода, мне кажется, что Дженни Ноултон…
– Я уже сказал, что она занята, поэтому этим займешься ты… Что ты на меня так смотришь?
– Я вспомнил день, когда впервые увидел тебя. Мне было шесть лет, но я отлично все помню. Я делал гору из земли…
– Верно. Я тоже это отлично помню.
– …и играл в солдатики. На меня упала тень. Я поднял взгляд и увидел тебя. И сейчас я подумал, что твоя тень лежала на мне всю мою жизнь. И мне следовало бы просто уехать отсюда прямо сейчас, чтобы выйти из этой тени.
– Но ты этого не сделаешь.
– Нет. Не сделаю. Но я скажу тебе кое-что. Я помню человека, которым ты был раньше. Когда опустился рядом со мной на колени и включился в игру. Я помню твою улыбку. А когда ты улыбаешься сейчас, я вижу только ухмылку. Когда ты говоришь, я слышу одни приказы: сделай то, сделай это, а зачем, я скажу потом. Что с тобой случилось, Чарли?
Он с трудом поднялся с дивана, а когда я сделал движение помочь, отмахнулся.
– Если ты задаешь этот вопрос, то из умного мальчика вырос глупый взрослый. После потери жены и сына я хотя бы не стал искать утешения в наркотиках.
– У тебя имелось твое тайное электричество. Оно было твоим наркотиком.
– Спасибо за ценное наблюдение, но поскольку эта дискуссия не имеет никакого смысла, давай ее прекратим. Несколько номеров на третьем этаже готовы для проживания. Не сомневаюсь, что в одном из них тебе будет удобно. На обед я хотел бы сандвич с яйцом, стакан обезжиренного молока и овсяное печенье с изюмом. Мне сказали, оно полезно для пищеварения.
– Чарли…
– Ни слова больше, – прервал он меня, ковыляя к лифту. – Скоро ты все узнаешь. А пока попридержи свои обывательские суждения при себе. Обед в полдень. Принесешь его в люкс.
Он ушел, а я был слишком потрясен, чтобы сказать хоть слово.
Прошло три дня.
На улице царило настоящее пекло, и горизонт расплывался в раскаленном мареве. Внутри здания было прохладно и комфортно. Я готовил нам еду, и хотя на второй вечер Джейкобс присоединился ко мне за ужином внизу, все остальные трапезы он проводил в одиночестве в своем люксе. Принося блюда, я отмечал, как громко работает телевизор – видимо, слух тоже стал его подводить. Судя по всему, ему особенно нравился канал с погодой, однако стоило мне постучать в дверь, как он всегда выключал его и только потом разрешал войти.
За эти дни я получил начальные навыки ухода за больным. Джейкобс все еще мог раздеться сам и включить воду для утреннего душа – у него имелось специальное инвалидное кресло для водных процедур, в котором он сидел, пока намыливался и смывал с себя пену. Я устраивался на кровати и ждал, когда он меня позовет. Тогда я выключал воду, помогал ему подняться и вытирал его полотенцем. Его тело превратилось в печальное воспоминание о том, каким Джейкобс был во времена работы священником или, позже, ярмарочным артистом. Бедра торчали, как у общипанной на День благодарения индейки, ребра выпирали, ягодицы усохли. Когда я помогал ему добраться до постели, он сильно кренился вправо – последствие инсульта.
