Берег. Территория любви - Юлия Крынская
— Температуры уже нет, а тело твое горит, мокрое все.
Он достал из упаковки влажную салфетку и протер ей плечи, грудь, живот. Юля закрыла глаза, ощущая перед ним неловкость за предательски затвердевшие соски. Эдвард касался тела пальцами, а ей вспоминались его губы. Пикантный сон смешался с дикой явью. Юля списывала все на насилие, учиненное Сергеем, благодарность к спасшему ей Эдварду жизнь и на желание, не на шутку распаленное в ее теле Робертом.
— Стеснения, терзания? — улыбнулся Эдвард. — Каждый день одно и то же. Прекрати, ты ведь сама медик.
— Я воспринимаю тебя как отца Роберта все-таки больше, чем как врача. И это, невзирая на то, что без сознания и в неглиже ты меня видишь чаще, чем в сознании и одетой.
— А как мужчину ты меня не воспринимаешь? — Приподнял одну бровь Эдвард, бросив взгляд на ее грудь, но спохватился и добавил. — Прости, я не должен был этого спрашивать.
— Не воспринимаю, — мстительно ответила она. Ее кольнуло воспоминание, как он в первый день толкнул ее в объятья Роберта: «Что говорить, я сама в них без оглядки упала. Но почему Эдвард столь категорично отверг меня тогда и чего добивается сейчас?»
— Мне кажется ты лукавишь. Потерпи, немного будет неприятно, — Он аккуратно разрезал нитку и вытащил дренаж, торчащий над ее грудью. Юля не успела ойкнуть, но разозлилась не на шутку и пошла ва-банк.
— Эдвард, ко мне кто-то приходит по ночам. Сквозь сон я ощущаю прикосновения и слышу мужской голос. Все время один и тот же голос.
Щеки Эдварда порозовели.
— Джулия, это я прихожу каждую ночь. Но видит Бог, я ни разу не прикоснулся к тебе, — он выдернул второй дренаж из межреберья, обработал ранку и наложил повязку. — Твое состояние требовало моего пристального внимания. Это первый день, когда анализ выдал устойчивые показатели крови, так что сегодня ночью я впервые буду спать спокойно.
Юле стало неловко за свою шалость.
Эдвард вынул из ее рук катетеры и достал из пакета белоснежную пижаму с мелким узором из смешных котят. Без лишних слов он натянул на Юлю штаны.
— Держись за шею, — Эдвард присел рядом и наклонился так близко, что у нее перехватило дыхание. Юля обняла его одной рукой и села, дрожа от волнения. Он стянул с ее плеч сорочку и помог надеть пижамную рубашку, застегнув одну за другой красные пуговички. Юля следила за его длинными, как у сына, пальцами, с аккуратно подстриженными ногтями, а демоны бесстыдно нашептывали, как они ласкали ее во сне. Эдвард разгладил рубашку на заострившихся плечах, избегая встречаться с Юлей взглядом.
— Что за снотворное мне вводят?
— Одно из лучших. Это препарат нового поколения, разработка моей лаборатории. Недавно получили патент и лицензию, — не без гордости заявил Эдвард. — Тебя что-то беспокоит?
«Мокрые трусы с утра», — мысленно фыркнула Юля, но вслух произнесла:
— Нет, просто спросила.
— Голова не кружится?
— Кружится, — призналась она, — но нет больше сил лежать.
— Значит, будем вставать, — Эдвард спустил ее ноги вниз, — цепляйся опять за шею и поднимайся. После отмены миорелаксантов и снотворного быстро придешь в норму и будешь порхать как бабочка.
У Юли немного потемнело в глазах, но она, прогнав дурноту, зацепилась за Эдварда. «Сделаю Роберту сюрприз, — подбадривала она себя, — он придет, а я уже хожу». Они одновременно выпрямились, и Юля прижалась к плечу Эдварда лицом.
— Коленки дрожат, — прошептала она. — Держи меня крепче.
— Ты большая умница, — Эдвард обнял Юлю за спину обеими руками.
Она подняла голову, и неожиданно его губы оказались предательски близки.
В этот момент за ее спиной скрипнула дверь.
Эдвард удивился неожиданному появлению сына. Взъерошенный, с небрежно наброшенным халатом на плечах, Роберт замер на пороге, тяжело дыша.
— Не помешал вам? — В его голосе слышалась насмешка.
Юля вздрогнула в руках Эдварда. Она не могла обернуться, и лишь беспомощно посмотрела на Фаррелла-старшего.
— Чего ты испугалась? — ласково спросил он и кивнул сыну:
— Проходи. Только приведи себя в порядок и надень халат нормально.
— Можно тебя на минуточку, отец?
— Ты даже не поздороваешься со мной? — Юля закусила губу. — Смотри, я уже стою!
— Я вижу, — выдохнул Роберт и подошел к ней.
Эдвард выпустил ее из объятий так, будто отпускал бумажный кораблик в бурлящий ручей.
— О, я сейчас упаду! — Юля, балансируя, раскинула руки в стороны.
— Иди ко мне, солнце, — Роберт вмиг подхватил ее, и Эдвард увидел, как на мгновение исказилось от боли худенькое, бледное личико. «Даже не вскрикнула! Как она щадит его и боится напугать» — Эдвард взял каталку за ручки и подвинул к кровати.
— Сюда клади, — коротко обронил он по-английски и положил подушку в изголовье.
— Нам нужно серьезно поговорить, доктор Ангел, — Роберт тоже перешел на английский.
— Сейчас отправим Джулию на отделение, и я готов с тобой побеседовать.
Эдвард выглянул за дверь, позвал санитара и обернулся. Джулия лежала на каталке, а Роберт навис над ней коршуном.
— Укрой ее одеялом, пожалуйста, — Эдвард догадывался о причинах дурного расположения духа своего сына: «Ревнует и не беспочвенно, чего врать самому себе. Но сегодня он явно зол больше на Джулию чем на меня». Эдвард напряг слух.
— Так мой отец для тебя значит больше, чем я? — донеслось до него.
«Святые угодники! Он ее сейчас опять в нокаут отправит!» — ухнуло сердце у Эдварда.
— Я отказываюсь разговаривать с тобой в таком тоне, — в Юлином голосе прозвучали стальные нотки.
Вошел санитар, и спорщики замолчали. Роберт укрыл Юлю одеялом и, задев отца плечом, вышел из палаты.
— Куда ее? — спросил санитар дважды, прежде чем Эдвард ему ответил. Он не сводил взгляда с Юли, которая не мигая, смотрела в потолок, губы ее дрожали, а костяшки пальцев, вцепившихся в каталку, побелели.
— Джулия, ты в порядке?
Она кивнула.
— На отделение экспериментальной медицины, в первую палату, — повернулся Эдвард к санитару.
Фаррелл-старший подошел к Юле и тихо произнес:
— Все будет хорошо. Я выясню у Роберта, что случилось и приду. Помни, тебе нельзя волноваться, иначе нам не выбраться из этой больницы никогда, — Эдвард отцепил ее пальцы от каталки и размял заледеневшую ладошку в своих горячих руках. — А я очень хочу поскорее доставить вас в Лондон не только живыми, но и в здравом рассудке.
Юля, напряженная как струна, кивнула и закрыла глаза.
Эдвард дождался, пока санитар вывезет каталку с ней из палаты, и достал из кармана телефон.
— Какая муха тебя укусила? — без предисловий набросился он на сына. —
