Джон Коннолли - Темная лощина
Тут и там обсуждали события, связанные с обнаружением тела Гари Чута. Но никого лично эти события не касались. И вообще они как-то не вписывались в праздничное настроение текущей ночи. Я наблюдал за мужчиной и женщиной, сидевшими у стойки бара наискосок от Лорны: они страстно целовались, не замечал ничего вокруг себя. Рука женщины скользила все ниже и ниже по боку мужчины. Ниже, ниже...
...Вниз. Туда, где перед ними стоял маленький ребенок, мальчик. Стоял в круге света, который, казалось, ниоткуда не падал, а возникал сам по себе. Пока рядом скользили пары, а мужчины группами проходили сквозь толпу, роняя на ходу пивную пену из кружек, ребенок по-прежнему стойко держался в своем освещенном кусочке пространства, и ни один человек не приблизился вплотную к нему и не разрушил окружавшую его скорлупку света. Свет струился на его белокурые волосы, освещал ярко-красный комбинезон и заставил ноготки его крошечных ручек засиять, когда он поднял левую руку и указал в темноту.
— Донни? — услышал я собственный шепот.
И тут из тьмы в дальнем конце бара возникла белая фигура. Стритч улыбался: раздвинутые в улыбке толстые мягкие губы безобразно растянули кожу его лица, лысая голова чуть блестела при тусклом освещении. Он направился в сторону Лорны Дженнингс. Пробираясь к ней сквозь толпу, оглянулся на меня и резко провел поперек шеи указательным пальцем.
— Стритч, — прошипел я, вскочив с места.
Луис, тоже встав, внимательно изучал толпу, нащупывая рукой свой пистолет.
— Я его не вижу. Ты уверен?
— Он в другом конце бара. Позади Лорны.
Луис пошел в обход справа: рука под черной курткой, палец на спусковом крючке. Я двигался слева, но толпа была плотной и вязкой. Мне приходилось с усилием пробиваться сквозь нее; люди отступали и смотрели на пролившееся пиво. («Приятель, эй, приятель, пожар, что ли?») Я старался не терять из виду красный свитер Лорны, но обзор то и дело загораживала толпа, и я вскоре потерял свой ориентир. Я различал справа от себя Луиса, двигавшегося, раздвигая пары, по краю танцевальной площадки и привлекавшего любопытные взгляды. Левее меня Эйнджел обходил бар по кривой.
Удалось приблизиться к стойке, но мужчины и женщины стояли там плотной толпой, требуя выпивки, размахивая деньгами, хохоча, лапая друг друга. Я протолкался, расплескав напитки и толкнув тощего прыщавого юношу так, что он упал на колени. Ко мне потянулись руки, и послышались злобные выкрики, но я не обратил на них внимания. Бармен, толстый смуглый мужчина с густой бородой, поднял руку в останавливающем жесте, когда я залез на стойку бара, тут же поскользнувшись на мокрой столешнице.
— Эй! Убирайся отсюда! — заголосил было он. Но, увидев у меня в руке «смит-вессон», замолчал и отступил в глубь бара, к телефону у дальней стены.
Зато теперь я отчетливо видел Лорну. Она обратила ко мне лицо, когда я вырос над ней; другие головы с широко открытыми глазами тоже повернулись в мою сторону. Я развернулся, чтобы посмотреть, как Луис пробивается сквозь свалку в баре, одновременно изучая толпу, пытаясь уловить в полутьме отблеск белой яйцевидной головы...
Я первым заметил его. От Лорны Стритча отделяло пространство, занятое десятью или двенадцатью людьми, и он продолжал неуклонно двигаться в ее сторону. Люди разок-другой поглядели ему вслед, но их отвлекало от Стритча зрелище, которое представлял собой я — стоящий на стойке бара человек с пистолетом в руке. Стритч снова улыбнулся мне, и что-то сверкнуло в его руке: короткое кривое лезвие с очень острым концом. Я прыгнул, оттолкнувшись от стойки, и приземлился в центральной части бара, где стояли счетчики наличности и бутылки. Затем, совершив еще прыжок, попутно разбросав попавшиеся под ноги стаканы, очутился почти рядом с Лорной. Люди шарахнулись от меня, раздались испуганные крики. Я отделился от бара и наконец-то протолкался к ней.
— Уходи, — коротко бросил я. — Здесь ты в опасности.
Она чуть ли не улыбалась, но, увидев в моей руке пистолет, нахмурила брови.
— Что? Что ты хочешь этим сказать?
Я поглядел туда, где за спиной Лорны в последний раз видел Стритча, но он ускользнул из поля зрения, снова затерявшись в толпе.
Луис, стоя на столе, наклонялся как можно ниже, чтобы не стать легкой мишенью для выстрелов.
Он обернулся ко мне и жестом указал на центральный выход. На сцене оркестр продолжал играть, но музыканты то и дело бросали друг на друга озабоченные взгляды.
Слева от меня здоровенные мужики в футболках двигались в нашу с Луисом сторону. Я схватил Лорну за плечи.
— Собери подружек, и стойте у самого бара. Пока я лишь это хотел сказать. Объяснения потом.
Лорна разок кивнула, теперь уже без улыбки. Думаю, она заметила характерное мелькание Стритча и разобралась в его намерениях на ее счет.
Работая плечами, я начал пробираться к центральному выходу, к которому вело несколько ступенек, и в дверях увидел официантку, хорошенькую девушку с длинными темными волосами. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, она наблюдала за всем, что происходило вокруг бара. Внезапно рядом с ней из темноты возникла белая яйцевидная голова: лицо Стритча отвратительно улыбалось. Бледная рука вцепилась девушке в волосы, и перед ее лицом блеснуло лезвие. Официантка сделала попытку освободиться при помощи крика и слез. При этом она упала на колени. Я попытался прицелиться в Стритча, но люди толкали меня, руки и головы мелькали перед глазами, мешая обзору. Какой-то молодой человек с комплекцией футболиста попытался схватить меня за правую руку, но я локтем двинул ему по лицу, и он отступил. Когда уже казалось, что мы бессильны что-либо сделать, чтобы предотвратить смерть девушки, по воздуху пролетел какой-то темный предмет и разлетелся, ударившись о голову Стритча. Левее своей позиции я увидел стоявшего на стуле Эйнджела: его рука все еще висела в воздухе над столом, откуда он стянул бутылку.
Стритч подался назад, кровь обильно текла из многочисленных порезов у него на лице и голове. Официантка вывернулась из его рук и бросилась вниз по ступенькам, оставив нападавшему клок своих волос. Дверь позади Стритча распахнулась; одно движение — и он исчез в ночи.
Уже спустя секунду я и Луис устремились в погоню. Почти мгновенно мы достигли ступенек. Позади нас, у главного входа появились люди в синей униформе, и послышались визг и крики. Снаружи здания по одну сторону от двери стояли бочонки с пивом, по другую — пустой зеленый бидон. Перед нами виднелась кромка леса, освещенная большими лампами на боковой стене здания. Впереди мелькнуло что-то белое — и скользнуло в темноту. Мы двинулись за ним.
Глава 25
В лесу стояла поразительная тишина, словно снег лишил природу голоса, задушил всяческую жизнь. Не слышны были ни шум ветра, ни голоса ночных птиц — только скрип наших башмаков и легкий хруст веток под ногами.
Я зажмурился, опершись рукой о ствол дерева, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к темноте леса. Вокруг нас кроны деревьев, почти полностью укутанные снегом, затаились над едва проступавшей из-под снега землей. Луис уже разок споткнулся и упал, все его пальто спереди стало белым. Со стороны бара долетали невнятный шум и крики, но пока что никто не шел за нами.
В конце концов, никому из посетителей еще не было ясно, что же на самом деле произошло в баре; один размахивал пистолетом, другой швырнул бутылку и попал в третьего; некоторые люди могли сказать полиции, что видели нож, и это с уверенностью подтвердила бы официантка. Понадобилось бы некоторое время, чтобы они нашли фонари, а полицейские организовали преследование.
Вскоре слабый желтый луч света осветил деревья где-то позади нас, однако густой лес преграждал ему дальнейший путь. И только болезненный лунный свет над нашими головами единственный создавал некое призрачное освещение.
Луис находился поблизости от меня; достаточно близко для того, чтобы мы не теряли друг друга из виду. Я поднял руку, и мы остановились. Вокруг по-прежнему не слышалось ни звука, и это могло означать что угодно: либо Стритч ступал очень осторожно, либо он поджидал нас впотьмах. Я вспомнил о засаде за дверным проемом в Портлендском комплексе: Стритч точно прятался сразу за проемом, и, если бы я пошел за ним, он бы убил меня. «На этот раз, — решил мысленно я, — не отступлю!».
Чуть позже я услышал слева какой-то звук: тихий, словно хвойные иголки скользнули по одежде. А за ним — легкий скрип снега под подошвой. По выражению лица Луиса я понял, что он держит ухо востро. Послышался еще один шаг, затем другой, третий, причем шаги как бы удалялись от нас.
— Могли мы оказаться впереди него? — прошептал я.
— Сомневаюсь. Может, это кто-нибудь из бара? Но фонарика у него нет, и потом — это один человек, а не группа.
Но было в этом и еще кое-что странное. Шум показался мне систематичным и последовательным, можно даже сказать, продуманным. Словно кто-то производил его умышленно, чтобы мы поняли: он или она здесь.
