Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон
Он еще не знает, что через несколько мгновений кинется за тобой.
Ты переходишь на сторону водителя. Самые опасные секунды. Труднообъяснимая ситуация: ты сжимаешь в руке пистолет, который тебе не принадлежит, удерживая в заложниках девочку, которая тоже тебе не принадлежит.
Если что-то пойдет не так, этот момент тебя погубит.
Наконец ты в машине. На месте водителя.
– Ремень безопасности.
Сесилия бросает на тебя непонимающий взгляд.
– Пристегни ремень безопасности, – говоришь ты, взмахивая пистолетом.
Она пристегивается. Ты прячешь пистолет за пояс.
Пикап оживает.
Сосредоточься.
Чтобы выбраться отсюда, необходимо существовать только в настоящем моменте, в салоне, держа руки на руле. Думать только о том, о чем нужно, смотреть только туда, куда нужно. Вывести машину с подъездной дорожки. Ты вроде бы что-то слышишь – кто-то кричит вдалеке, замешательство, начало суматохи.
Не отвлекайся.
Жми на педаль газа.
Происходящее в доме больше не твоя забота.
Глава 75
Эмили
Эйдан в панике выбегает на улицу – дикий, неистовый – и осматривает двор.
– Ее здесь нет, – говорит он, возвращаясь внутрь, даже не закрыв входную дверь. Затем взлетает по лестнице через две-три ступеньки. Наверху хлопают двери.
Запыхавшись, Эйдан спускается, чтобы сообщить встревоженным гостям, которые начали собираться в гостиной и у парадного входа:
– Сесилии нет.
Впервые вижу его таким. Раненый отец, от которого оторвали нечто жизненно важное.
– У нее мой ребенок. В машине.
Никто не понимает, что конкретно он имеет в виду, однако до нас доходит главное: пикап исчез вместе с девочкой. Плотью от плоти его, костью от кости.
– Мне нужна машина, – говорит он.
Гости шарят в карманах, но я опережаю всех. Подбегаю к нему, вкладываю в руку ключи от «Цивика».
Эйдан бежит к машине, не глядя на меня.
Я проскальзываю на пассажирское сиденье. Это моя машина. Мне не нужно приглашение.
Он поворачивает ключ в замке зажигания. Гости расступаются. Мотор ревет. Шины скрипят по асфальту.
Мы отъезжаем от дома.
Глава 76
Женщина в пути
Ты в дороге. Вы с ней – одно целое. Ты не спускаешь с нее глаз, твердо держишь руль. Ведешь машину. Совсем как он в тот день, когда выдернул тебя с корнем, забрал из мира.
Ты многому у него научилась.
С пассажирского сиденья долетает всхлип. Мельком глядишь туда – Сесилия по-прежнему на месте. По-прежнему с тобой.
«Все будет хорошо, – хочешь сказать ты. – Все только для отвода глаз. Но страх реален, и за это я никогда себя не прощу».
Налево, налево, направо. Ехать недалеко, но ты не ориентируешься во времени. Возможно, вы едете десять минут, а может, целый год. Или, как в постапокалиптическом фильме, колесите по Америке в поисках лучшей жизни, новой жизни, любой жизни вообще.
Как только вы подъезжаете к коровам «Братьев Мясников», в зеркале заднего вида мелькает логотип «Хонды». Она приближается. Ты сильнее жмешь на педаль газа в надежде, что «Хонда» скроется из виду, но та прилипла, будто пчела к банке с газировкой. Скоро уткнется в твой бампер. У тебя не получается ее стряхнуть.
Белое пятно в зеркале. Эмили. Сидит в своем пуховике на пассажирской стороне. Если за рулем не она – значит, он. Едет за тобой, преследует тебя. Чтобы вернуть то, что принадлежит ему по праву.
После коров – прямо. Мини-гостиница слева. Библиотека справа. Череда зданий в центре. Сердце города.
Ты должна добраться туда. Даже с «Хондой» на хвосте. Нельзя, чтобы он тебя поймал.
Сесилия рыдает, чувствуя близкое присутствие отца, будто зов из прошлой жизни, которую ты только что у нее отняла. Сняв одну руку с руля, тянешься к девочке. Мягко сжимаешь ее руку, как на кухне, когда ты спасла собаку, когда вы спасли ее вместе, двое против одного.
– Ш-ш-ш, – успокаиваешь ты, вспоминая, как в детстве, когда тебя обижали, падала в материнские объятия. – Ш-ш-ш.
Ты не спускаешь глаз с дороги. Надо двигаться быстро, однако не теряя бдительности. Вести машину так, как никогда раньше.
Ты стараешься все делать правильно. Правая нога на педали газа, руки вцепились в руль, как в спасательный круг.
«Хонда» понемногу отстает. Каким-то образом тебе удается держать дистанцию.
Но прошло пять лет. Ты и прежде не слишком уверенно чувствовала себя за рулем. Училась водить на Манхэттене со скоростью двадцать миль в час. Была городским ребенком. Не знала названий деревьев, птичьих трелей.
Что-то привлекает твое внимание. Какой-то объект несется прямо в лобовое стекло.
Ты выкручиваешь руль. Последнее, что ты собиралась делать, но руки тебе неподвластны.
Это всего лишь птица. Ты видишь, как она улетает. Какая-то хищная птица, крючковатые когти, клюв, похожий на консервный нож. Подлетела слишком близко. И все же она невредима.
Плевать на птицу.
Машину заносит. На пассажирском сиденье вопит Сесилия. Ее рука ищет ручку, любую поверхность, за которую можно ухватиться.
Ты пытаешься восстановить контроль над машиной, вернуться на дорогу, но пикап больше не слушается. Как будто наконец вспомнил, что не ты его законная хозяйка. Что он не обязан тебе служить.
Вы летите в пустоту: ты, девочка и машина. В этот момент вы в полной власти законов физики, внешних сил, притягивающих вас к земле.
Ты открываешь глаза. Когда ты успела их закрыть? Ты не помнишь, чтобы отдавала такую команду.
Зато тебе известно, что ты, девочка и пикап больше не двигаетесь. Вы в кювете.
И еще: он здесь. Гонится за тобой.
Глава 77
Эмили
Он гонит как сумасшедший. Как отец, преследующий дочь.
«Цивик» слушается – до определенного момента. Эйдан жмет на педаль газа, но машина за ним не поспевает. Раздается жужжание. Коробка передач.
Он хватает рычаг, пробует переключить на четвертую.
Заклинило.
Машина медленно сбавляет ход. Пикап удаляется.
– Твою мать!
Эйдан дергает рычаг влево-вправо. Ему неведомы секреты «Цивика» и механической коробки передач.
Еще одна попытка завести двигатель не приносит результата.
– Черт!
Кулак бьет по приборной панели.
– Тварь, – говорит он чужим голосом. – Надо было убить ее давным-давно.
Прежде чем я успеваю спросить, сформулировать хотя бы одну мысль, прежде чем у меня сводит живот и я успеваю подумать о подступившей тошноте, подвергнуть сомнению все, что, как мне казалось, знаю, услышать, как воздух вырывается у меня из легких, словно они никогда больше не наполнятся, – Эйдана уже нет.
Он выпрыгивает из машины и бежит.
«За ней», – вот все,
