Дуглас Ричардс - Перепаянный

Дэш приподнял брови.

— Я полагаю, у тебя есть планы на этот счёт?

— Разумеется, — ответил Метцгер. — Шаг первый: супер-Мэтт вносит изменения в военные базы данных, чтобы по ним стало ясно: Алан Миллер якшался с террористами и был готов осуществить теракт. Шаг второй: он размещает в системе секретные приказы, датированные вчерашним днём и раньше, согласно которым я должен покончить с Миллером любыми доступными средствами.

Дэш был поражён простотой и эффективностью такого подхода. Это немедленно оправдает Метцгера в незаконном присвоении вертолёта базы Брэгг и бойне, развернувшейся у дома Алана.

— Должно сработать, — сказал Дэш. — По всей видимости, ты ещё и медаль заработаешь.

Действительно, есть свои плюсы в наличии в команде хакера, способного положить на лопатки самые совершенные компьютерные системы в мире.

— Кира, — сказал майор, — побудьте здесь с Дэшем пару минут. Мы с полковником пока убедимся, что противников не осталось, и запустим птичку.

Коннелли выглядел озадаченным.

— Не вижу смысла. Почему бы просто отсюда не улететь, прямо сейчас?

— Они многое пережили, — пояснил Метцгер. — Дадим им пару минут, пусть очухаются.

Дэш знал: Метцгер до сих пор находится под действием препарата Киры, а это значит — решает до нелепости сложные проблемы, пока его маска, замедленный аватар, участвует в разговоре. И, должно быть, майор с лёгкостью прочитал язык их тел, словно неоновый знак — взаимное чувство и желание Дэша провести несколько минут наедине с Кирой. Позже надо будет сказать майору спасибо.

Метцгер повернулся к Дэшу, как только они с Коннелли оказались у парадного входа.

— Не за что, — понимающе сказал он.

И с оружием наготове двое мужчин осторожно выбрались из дома.

В ответ на слова майора уголки рта Дэша приподнялись в кривую улыбку, которая быстро увяла, когда он опустил взгляд на руку Киры.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

Кира улыбнулась, чуть ли не робко.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — просто сказала она.

Не в силах подобрать нужных слов, Дэш неловко помолчал.

— Кира, — сказал он. — Насчёт всей этой истории о любви… — Он нерешительно посмотрел на неё. — Я чувствую себя несколько глупо. Никогда не верил, что это может случиться так стремительно.

— Я тоже, — кивнув, ответила она.

— Мы вместе прошли через весь этот ад, — продолжил он, — и открыли друг другу свою душу. Друг о друге мы знаем больше, чем пары, которые провели вместе месяцы и месяцы. — Дэш вздохнул. — Но вот чего мы не знаем, так это — каково нам будет вместе, когда стресса больше нет. Так я вот что подумал… Может, на этой стадии наших взаимоотношений это покажется тебе несколько нелепым, но — может, нам стоит устроить старомодное, скучное первое свидание? Никаких тебе коммандос, никакого адреналина?

— Вот как, значит — первое свидание? — задумчиво произнесла Кира. — Неплохая идея.

Она улыбнулась до ушей и игриво добавила:

— Но должна тебя предупредить: поцелуя тебе не видать до третьего свидания!

Дэш рассмеялся.

— В таком случае я готов назвать наши посиделки в "Пицце Монтага для гурманов" первым свиданием, — сказал он и приподнял брови. — И, кстати говоря, ты затащила меня в мотель и примотала к спинке кровати. Это не в счёт?

— Не-а! Боюсь, что нет. В обычных обстоятельствах — да, это бы сошло за свидание. Но увы, я притащила тебя туда в багажнике автомобиля. Мотель придётся забраковать.

— Ладно. А как насчёт совместной вылазки на природу?

— Мы были не одни.

— Проклятье, — сказал Дэш. — Ты жутко привередлива в определении термина "свидание". На ночь ты пригласила меня к себе домой, но поскольку мы и на этот раз были не одни, полагаю, это тоже не считается.

Он покачал головой.

— Если бы я знал заранее, — с кривой усмешкой добавил он. — Я бы сбежал от майора и полковника на бейсбольном стадионе, когда мы приземлились.

Кира рассмеялась и придвинулась к нему, попадая в неумолимый гравитационный колодец, которому оба были не в силах противиться, даже если бы захотели. Они обменялись жадным поцелуем. И только твёрдое понимание того, что остаться здесь, в зоне боевых действий, наедине у них не получится, заставило их, наконец, оторваться друг от друга.

Кира мечтательно вздохнула.

— Я тебе вот что скажу, — прошептала она с довольной улыбкой. — Я готова посчитать всё то время, что мы провели вместе, эквивалентом двух свиданий.

— Двух? — в эйфории прошептал Дэш, который чувствовал себя так, словно у него выросли крылья. — Я думал, ты не целуешься до третьего.

— Это был пробник, — сказала Кира.

— И невероятно эффективный, должен заметить, — довольно сказал Дэш.

— Отлично. Потому что после душа и нескольких часов сна я буду готова к третьему свиданию. Мы выберемся на ужин. И платить буду я.

— Неужели? — с умилением спросил Дэш. — Звучит слишком прекрасно, чтобы я мог отказаться.

— Ну, ты же взял в команду Мэтта Гриффина. А он положил на мой депозит полмиллиарда долларов. Так что, полагаю, за мной должок — отличный ужин.

— Пятьсот миллионов долларов — и я получу лишь его?

Кира ответила обворожительной улыбкой.

— А это мы ещё посмотрим, — сказала она, и в глазах её запрыгали чёртики.

Дэш ухмыльнулся. Он молча смотрел в глубину её глаз и, казалось, время остановилось. Дэш всем сердцем чувствовал, что они действительно любят друг друга. Но он понимал: это вполне может оказаться лишь иллюзией. Может статься, это обернётся лишь мимолётной страстью, катализатором для которой послужили отчаянные обстоятельства и необходимость бок о бок сражаться за свою жизнь.

Эх, если бы эмоции были настолько простыми, как чистые доводы рассудка, подумал Дэш. Но это не так. Эмоции сидят глубже, и они зачастую непостижимы.

Но именно это делает эмоции наиболее важным компонентом человечности, осознал Дэш. Если бы жизнь можно было свести к чисто рациональному, к уравнениям, которые можно разрешить, в ней не осталось бы места ни таинству, ни возбуждению. Жизнь стала бы уныло предсказуемой, скучным фильмом, неспособным удивить. Но истина вот в чём: ни он, ни Кира, в обыкновенном ли состоянии, в улучшенном ли, не могут знать точно, что станет с их взаимными чувствами в будущем — умерятся ли они, или станут ещё сильнее.

Дэш знал, что Коннелли и Метцгер ждут их.

— Нам лучше идти, — мягко сказал он, отводя взгляд от глаз Киры и кивая на парадный вход в особняк. И добавил: — Колесница — и наше будущее — ждут.

— Галантно сказано, — с улыбкой заметила Кира. Она приподняла брови. — Есть мысли, что оно нам готовит?

Дэш покачал головой.

— Ни малейших. Но я тебе вот что скажу, — радостно добавил он. — Я вдруг понял, что мне не терпится это выяснить!

Эпилог

Мозг — последний и величайший рубеж биологии, наиболее сложная сущность во Вселенной. В нём сотни миллиардов клеток, связанных друг с другом триллионами соединений. Мозг потрясает воображение.

Тот, кого не шокирует квантовая теория, ни слова в ней не понимает.

Дэвид Дэш взирал на свою жену через толстое оргстекло. Его терзало беспокойство. Рядом с ним стояли Джим Коннелли, Мэтт Гриффин и Росс Метцгер; они молчали, погружённые в свои мысли.

Более полугода они, основной состав группы, спорили об этом шаге, и в конечном счёте приняли решение. Им было нужно знать точно, пусть даже если это будет стоить им всего. Они должны были понять, что ожидает человеческое сознание на следующем уровне оптимизации — на том, который Кира испытала на себе в течение двух секунд. Тех двух секунд оказалось достаточно, чтобы понять: она вышла на следующий уровень, который превышает первый в той же степени, в которой тот стоит выше нормального состояния.

Если что-то и может считаться отличительным признаком человечества, так это ненасытное любопытство у его представителей. Но во что оно обойдётся им, это любопытство?

Предсказать было невозможно.

Кира продлила продолжительность этого второго уровня с двух секунд до пяти минут. В течении пяти минут она будет существовать в реальности, приближенной к теоретически возможному пределу, который могут обеспечить сто миллиардов нейронов: к уровню, который потрясает своей мощью. Если социопатические тенденции при этом тоже возрастут, и команда не сможет её удержать, последствия были бы непредсказуемы и потенциально катастрофическими — даже с учётом ограниченного времени действия препарата.