Патрик Бовен - Цирк монстров

Конни приподняла одну бровь:

— Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности?

Шейла окинула ее холодным взглядом с головы до ног. И в свою очередь спросила:

— А что? Вы его адвокат?

— Его медсестра.

— А… понятно.

— Что вам понятно?

— Профессиональная солидарность.

— Ничуть.

— Я же вижу.

— Послушайте, миссис Лебовиц, в демократических странах есть одна полезная штука, которая называется правосудием. Что, если в нее поверить, хоть немного?

Из дома Пола донесся звук разбитого стекла — полицейские, проводившие обыск, не слишком осторожничали.

Шейла кивнула:

— Хорошо… Так чего вы хотели? — прибавила она, выпрямляясь и выпячивая грудь, словно для того, чтобы у собеседницы не осталось никаких сомнений, чья грудь больше.

Конни протянула ей конверты:

— Мне нужно срочно уехать. Вы не могли бы передать это Полу, когда его увидите?

— Вы хотите сказать — в тюрьму?

Конни слегка поморщилась.

— Хорошо, — вздохнула Шейла, беря конверты.

Конни направилась к машине. Уже открыв дверцу, она обернулась и спросила:

— Кстати, у вас нет новостей от его жены и сына?

— Нет, с чего бы?

— Вы же их соседка. Клэр могла довериться вам.

— Она предпочла этого не делать.

— Ах вот как? Пол говорил, что это исчезновение очень странное.

— Это меня не удивляет. Он никогда ничего не понимал в женщинах.

— Зато вы, я вижу, явно разбираетесь в мужчинах, — заметила Конни, недвусмысленно кивая на бюст Шейлы.

Та скрестила руки на груди:

— До свидания, мисс Ломбардо.

Конни кивнула ей напоследок и села в машину.

Шейла подождала, пока автомобиль исчезнет в конце улицы, затем подняла крышку мусорного бака и выбросила оба конверта. Снова захлопнула крышку, вытерла руки о траву и достала из кармана мобильный телефон:

— Это я.

— Привет, Шейла.

— С тобой все в порядке? Держишься?

— Все нормально.

— Ты уже решила, что делать дальше?

— Еще не до конца.

— Хочешь, я поговорю с шефом Гарнером? Он со своими людьми сейчас прямо напротив меня, на другой стороне улицы.

— Я… я не знаю.

— Если хочешь знать мое мнение, — сказала Шейла, — то тебе нужно объявиться, и как можно быстрей. Ты ведь не сможешь постоянно скрываться. Полиция скоро разнесет дом по кирпичику.

— Я с ними свяжусь, — пообещала Клэр.

— Я собираюсь в супермаркет. Тебе что-нибудь купить? Продукты или игрушки для Билли?

— Ты нам и без того уже очень помогла.

— Ерунда, — сказала Шейла. — Для чего же еще нужны друзья? Можешь оставаться в этой квартире сколько угодно, Герман пока не собирается ее продавать… Позаботься о себе и о Билли, — добавила она.

И прервала соединение.

Глава 68

Прошло двадцать четыре часа, и я немного освоился в окружающем мире.

Не то чтобы у меня появилась уверенность в будущем — это было бы полным безумием, — но, по крайней мере, я был на свободе, а это в моем положении само по себе многое значило. К тому же у меня теперь были работа и крыша над головой. И то и другое появилось совершенно неожиданно.

— Оберни все эти вещи упаковочной бумагой, — распорядился Джерри, — и особенно проследи за тем, чтобы не поцарапать вот эти стулья. Их расписывал художник из Ки-Уэст, они стоят шестьсот долларов каждый.

Я развернул рулон упаковочной бумаги и принялся упаковывать предметы меблировки, стараясь защитить их от мельчайших повреждений.

— Когда ты должен их отгрузить? — спросил я.

— Через час.

— Что?! Да их тут штук двадцать!

Джерри повернулся ко мне. Его красная шелковая рубашка «Томми Багамас» была безупречна. Мускулистый загорелый блондин, он стриг волосы по последней моде и покрывал их легким, почти незаметным слоем геля. Если добавить к этому, что Джерри был богат, образован и обходителен, можно предположить, что он воплощал собой заветную мечту любой женщины.

Только одна беда — Джерри был гомосексуалистом.

Он сделал капризную гримасу и спросил:

— Как ты думаешь, Уилл, почему я тебя нанял?

(«Уилл» — это новое имя, которое я себе присвоил.)

— Не знаю, — ответил я. — Может, из-за моего природного шарма?

— Природного шарма! Не смеши меня! Ты ко всему прочему даже не гей!

— Еще не хватало! И уж конечно, за девять долларов в час я вряд ли им стану.

— О, так это вопрос тарифа?

— Собираешься его повысить?

— Я и так уже тебе разрешил бесплатно ночевать в подсобке.

— Значит, вот чем ты надеешься меня завоевать?

Джерри закатил глаза под лоб:

— Не говори ерунды. Если бы ты был парнем того сорта, какой мне нужен, я ни в коем случае не сделал бы тебя своим подсобным рабочим.

— Знаю, Джерри. Я пошутил.

Джерри Ла Рю был владельцем магазина элитной мебели. Он продавал эксклюзивные предметы меблировки, изготовленные вручную, в единственном экземпляре или в небольшом количестве. Они выглядели очень живописно, украшенные инкрустацией в виде пальм, пеликанов и фламинго из металла и полудрагоценных камней.

Мы с ним сразу поладили.

Вчера, завершив свою трансформацию, я слонялся по городу, погруженный в мрачные мысли, как вдруг случайно увидел объявление в витрине магазина: «Срочно требуется подсобный рабочий». Как выяснилось, дефицит рабочих рук в магазине Джерри совпал с неожиданным обилием заказов, в результате чего скопилась огромная груда мебели, которая никак не могла доехать до своих будущих владельцев.

Когда я предстал перед ним, Джерри лишь спросил: «Ты чист?», что в данном случае означало, не наркоман ли я. Мне пришлось продемонстрировать ему локтевые сгибы, зрачки и даже слизистую оболочку ноздрей, чтобы убедить в том, что я не колюсь и не нюхаю кокаин. Эта небольшая самопрезентация его развеселила. Он предложил мне шесть долларов в час. Я запросил двенадцать. В конце концов мы сошлись на девяти плюс разрешение для меня ночевать в подсобке. С этого момента я стал упаковщиком мебели.

Я упаковал все стулья вовремя, и Джерри разрешил мне сделать небольшой перерыв. Я зашел в кубинскую булочную и купил сэндвич под названием media-noche — мягкий хлебец с сыром, ветчиной и пикулями. Попросил завернуть его в пленку и отправился на пляж.

Мне хотелось, чтобы моя обритая голова слегка загорела.

К тому же я был не прочь искупаться.

Я разделся, зашел в воду и плавал почти час, гребя с такой силой, словно от этого зависела моя жизнь, — до тех пор, пока мускулы не запросили пощады. Зато на душе у меня заметно полегчало.

В свое время я забросил спорт под тем предлогом, что могу сорвать спину. Однако сейчас понимал, что основная проблема была, скорее всего, в лени. К тому же я с удовольствием констатировал, что не такие уж у меня дряблые мускулы.

Я вышел из воды, сел на скамейку обсушиться, взял свой сэндвич и впился в него зубами. Хлеб и сыр были мягкими — то что надо. Я смотрел на людей, нежащихся на песке, словно ящерицы. По моему телу стекали капли воды, быстро испаряясь.

Еще десять минут — и нужно будет возвращаться на работу. В пять часов она закончится. В пять часов пять минут я начну свое расследование.

Я уже довольно долго обдумывал различные варианты действий.

И теперь знал, с чего начать.

Вчера вечером мне долго не удавалось заснуть.

Это была моя первая ночь в магазине Джерри, и я машинально бродил среди столов и стульев в закрытом душном помещении, измученный воспоминаниями о тех временах, когда мы с Клэр еще были настоящей семьей. Наконец вышел во внутренний дворик, чтобы немного подышать свежим воздухом. Это было спокойное место, куда можно было попасть, подняв дверь гаража с помощью пульта дистанционного управления. Его со всех сторон окружали офисные здания, пустевшие после шести часов вечера. Здесь Джерри оставлял свой «порше» в дневное время. Шанс случайно наткнуться на кого-нибудь в этом дворике был близок к нулю.

Я подошел к автомату с напитками, стоящему в углу между примыкающими друг к другу стенами двух соседних зданий, и выбрал спрайт. Автомат заурчал и выдал мне пластиковую бутылку. Издалека доносилась грохочущая в клубах музыка — здесь она была уже едва слышна, только глухие вибрации отдавались в грудной клетке.

Я прижал прохладную бутылку к лицу, чтобы немного успокоиться.

Меня не оставляли тоска и гнев.

Мне ужасно недоставало Билли. Я так хотел прижать его к себе… Я уже отчаялся когда-либо услышать голос сына, пусть даже по телефону, и при воспоминании о той кошмарной видеозаписи чувствовал жестокую боль. Я не понимал, как такая вещь могла с ним случиться. Зато был абсолютно уверен, что Клэр здесь ни при чем. Несмотря на то что отныне между нами пролегла бездна, я знал, что Клэр не раздумывая отдаст жизнь за своего сына. Она лишь хотела защитить его, увезя подальше от меня, — в этом у меня не было сомнений.