Ричард Дейч - Карта монаха
— Ты с ума сошел? Как мы отсюда выберемся?
— Эй!
Оба замерли.
Голос раздавался из рации Буша. Тот извлек приемник из чехла на поясе.
— Майкл? Где ты, черт побери?
— Мы на Кремлевской набережной. А вы где? У тебя все в порядке?
Фетисов вырвал у Буша радио.
— Слушай меня. Отправляйся к Никольской башне. С северной стороны Красной площади из ворот с минуты на минуту выедет машина скорой помощи. Не упускай ее из виду.
— Что? Почему?
— Неизвестные перехватили Женевьеву.
— Но мы не знаем улиц. — В голосе Майкла все явственнее звучали ноты гнева.
— Неважно, просто не отставай от них. Это башня напротив Исторического музея.
В этот момент показались патрульные. Их было трое, и они двигались прямиком к джипу. Буш, глядя на Николая, указал на приближающихся солдат.
— Делай что хочешь, — продолжал Николай, прижимая к уху рацию, — только не упусти из виду машину скорой помощи. Если они растворятся в городе, Женевьевы нам больше не видать.
Тут патрульные завидели Фетисова и Буша. С криками, целясь из винтовок, они бросились к внедорожнику. Тут же, откуда ни возьмись, появились еще солдаты, и не успели Буш с Николаем глазом моргнуть, как оказались в окружении двадцати охранников. Угрожая винтовками, охранники приказывали им выйти из машины.
Глава 43
В тот момент, когда Мартин, выруливая к северным воротам Кремля, на головокружительной скорости свернул за угол, Майкла и Сьюзен отбросило к спинке заднего сиденья. До этого, благополучно преодолев третий канал, они, с регуляторами компактных баллонов во рту, выплыли на поверхность Москвы-реки. Еще с милю они держались под водой, плывя вниз по течению, после чего вышли на сушу в заранее обговоренном месте встречи: это был заросший тростником и осокой участок земли у заброшенного дока. Мартин ждал в укрытии, двери машины были открыты, мотор работал. Машина оказалась черным ЗИЛом, в прежней России — признак роскошной жизни, в нынешней ее место давно уже заняли «рейнджроверы» и «ягуары». Со своим двигателем в 380 лошадиных сил, автомобиль выглядел громоздким и приземистым, но обладал мощью реактивного самолета и так же завывал. Верх мог откидываться, но Мартин предпочел держать его опущенным, чтобы не привлекать внимания к своим мокрым пассажирам, которые снимали на заднем сиденье снаряжение для подводного плавания.
Проехав некоторое время по шоссе, среди утреннего скопления автомобилей, он решил свернуть на боковую улицу, ведущую к Красной площади. Выжал газ и заставил машину вскарабкаться по наклонному въезду на дорогу. При этом он молил Всевышнего, чтобы поблизости не оказалось русской дорожной полиции.
Завизжав тормозами, машина остановилась у Никольской башни. Все трое, затаив дыхание, ждали, когда откроются ворота; Мартин держал ногу на педали газа, словно в ожидании отмашки.
— Выходите из машины, — негромко произнес Майкл.
— Что? — переспросила Сьюзен.
Мартин, оглянувшись, смотрел на Майкла с водительского места.
Достав из сумки рюкзак со шкатулкой, Майкл отдал его Сьюзен.
— Мартин, вези Сьюзен обратно в отель, и приготовьтесь к отлету. Нам придется покидать это место быстро.
Мартин безмолвно кивнул.
— И что мне с этим делать? — Сьюзен подняла рюкзак.
— Не спускай глаз со шкатулки. И что бы ни случилось, — Майкл повторил слова Буша, — ни в коем случае не открывай ее.
Мартин уже вышел из машины и ждал Сьюзен снаружи.
Девушка не выходила. Она не сводила глаз с Майкла: начинала понимать, что происходит.
— Ты ведь не намерен отдавать шкатулку Зивере?
Ответа не понадобилось.
— Как ты можешь так поступать со Стефаном? — произнесла она голосом, хриплым от волнения. — Он ведь твой отец.
Майкл положил руку ей на плечо. Сьюзен, с отвращением на лице, дернулась, словно хотела вырваться, но Майкл силой усадил ее обратно.
— Я не намерен бросать отца на произвол судьбы. Прошу тебя об одном: верь мне.
Сьюзен посмотрела в глаза Майкла, в самую их глубину, и напряжение ее отпустило. Это был невыразимый момент, оба словно очутились в особом мире. Сьюзен дотронулась до его лица, нежно, ласково, и улыбнулась.
— Я тебе верю… — Ее голос затих до шепота.
Майкл наклонился к ней. Нежно поцеловал ее в губы. Без похоти; это был деликатный поцелуй, полный чувственности и нежности.
В этот момент дверца автомобиля открылась. Мартин придерживал ее — скорее чтобы прервать эту сцену, нежели из вежливости.
— Ради меня, позаботься, чтобы шкатулка была в целости и сохранности, — тихо произнес Майкл, не сводя глаз со Сьюзен. — Помни, что я тебе сказал.
— Не открывать ее, — повторила Сьюзен. — Я знаю.
Волшебное мгновение закончилось. Они вышли из машины.
— Мартин, доставишь мое снаряжение к самолету? — спросил Майкл, передавая Мартину мешок.
— Само собой. — Тот закинул тяжелый мешок на плечо.
— Не знаю, понадобится ли оно еще, но всегда лучше быть во всеоружии.
— У тебя уже есть план, как вернуть Стефана после того, как вы найдете Женевьеву? — решилась спросить Сьюзен.
— Ну конечно.
— Может, расскажешь?
Глядя на нее, Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.
Сьюзен смотрела на него во все глаза. Потом кивнула в знак того, что понимает.
— Будь осторожен, — шепнула она, слегка наклонившись в его сторону.
— Не зазнавайтесь, адвокат, и делайте, что вам говорит Мартин. — Майкл бросил взгляд на Мартина.
Тот кивнул в ответ.
Майкл занял место водителя. Проводил взглядом Сьюзен и Мартина, наблюдая, как они переходят улицу. Положил руки на рулевое колесо, вцепился в него так, что побелели костяшки, и прибавил газу.
Двадцать винтовок были наведены на Буша и Фетисова.
— Не двигаться! — прокричал на русском главный из военных.
— Я, конечно, не знаю языка, но это значит или «Выходите из машины», или «Готовьтесь к смерти», — произнес Буш.
Сквозь ветровое стекло они видели, как «скорая» с Женевьевой внутри трогается с места, оглашая гигантский гараж воем сирены.
Фетисов бросил взгляд на Буша и улыбнулся. Снял свои толстые очки и, к величайшему изумлению Поля, сорвал с головы шапку неестественно-черных волос, открыв строгую военную стрижку. Его внешность кардинально изменилась: голова Фетисова теперь походила на кусок гранита, покрытый серебристым ежиком. Буш уже почти ждал, что тот вынет из «больного» глаза фальшивую линзу с молочным стеклом, но этот дефект оказался натуральным.
Фетисов опустил стекло. Поведение солдат изменилось: на смену агрессивности и превосходству пришли покорность и страх. Все двадцать встали по стойке «смирно» и отдали честь. Старший из них заговорил по-русски, быстро и сбивчиво.
И к удивлению Буша, Николай ответил ему. Это выглядело так, словно они давно друг друга знают.
— Ты разыгрываешь меня? — произнес Буш.
Вместо ответа Николай повернулся к нему.
— Генерал или полковник?
Николай улыбнулся.
— Генерал. — Поднял боковое стекло и нажал на газ.
Взвизгнули шины. Набирая скорость, внедорожник выехал из гаража.
В машине с заведенным двигателем Майкл сидел, крепко держась за руль, готовый в любой момент сорваться с места и устремиться в погоню за «скорой», которая вот-вот должна была появиться из ворот. Выхлопные газы от старого ЗИЛа медленно рассеивались в воздухе; хорошо, что Мартин так оперативно увел Сьюзен. Майкл был рад присутствию этого человека, он был изобретателен и на первое место ставил интересы Сьюзен.
Его размышления были прерваны: тяжелые деревянные ворота начали раскрываться, медленно, словно делали вдох, а затем, без всякого предупреждения, из них на всех парах вылетела «скорая».
Выжав педаль газа, Майкл погнался за ней. «Скорая», со своей красно-синей мигалкой и воющей сиреной, клином рассекала гущу машин, виляла между автомобилями, выезжала на обочину и вновь соскакивала на проезжую часть. Майкл держался на расстоянии двух машин от объекта преследования. Когда «скорая» сворачивала в сторону, он тоже сворачивал, когда та притормаживала, он повторял маневр — впрочем, лишь для того, чтобы тут же нажать на газ. Средняя скорость погони уже составляла восемьдесят миль в час. Майкла удивляло, что «скорая» шла без сопровождения, призванного остановить нежеланных преследователей вроде него. Но из этого вовсе не следует, что сопротивления не будет; Майкл был настороже, в любую минуту ожидая града пуль из «скорой».
Кто-то обскакал Буша и Николая; Майкл понятия не имел, кому могло понадобиться проникать в Кремль за Женевьевой. В мыслях у него царила полная неразбериха; задаваясь вопросом, кому еще нужно было ее выкрадывать, он не находил ответа: это мог быть кто угодно. Но разве его чувства идут в какое-нибудь сравнение с ее? В момент, когда вместо спасения последовало новое похищение, она наверняка оказалась на грани полного нервного срыва.
