Дафна дю Морье - Ребекка

— Мистер де Уинтер приходил? — спросила я.

— Да, мадам, — сказал Роберт, — он пришел сразу после двух, быстро поел и тут же ушел. Он спрашивал, где вы, и Фрис сказал, что вы, наверно, пошли на берег посмотреть на крушение.

— Он сказал, когда вернется?

— Нет, мадам.

— Может быть, он спустился к морю другим путем, — сказала я. — Наверно, мы разминулись.

— Да, мадам.

Я посмотрела на холодное мясо и салат. В животе у меня было пусто, но голода я не ощущала. Мне не хотелось сейчас холодного мяса.

— Вы будете что-нибудь есть, мадам? — спросил Роберт.

— Нет, — сказала я. — Нет, лучше принесите мне в библиотеку чай. Не надо ни лепешек, ничего такого. Просто чай и хлеб с маслом.

— Слушаюсь, мадам.

Я зашла в библиотеку и села на диван у окна. Как непривычно здесь без Джеспера! Наверно, он побежал за Максимом. Старая собака спала в своей корзине. Я взяла наугад номер «Таймса» и стала, не читая его, листать. Странно это было: вести вот так счет минутам, словно в приемной зубного врача. Я знала, что за книгой или вязанием мне сейчас не усидеть. Я ждала, что вот-вот что-то случится, но что? Пережитый ужас и крушение корабля, и пустой желудок — все вместе разбудило во мне дремавшее в глубинах души волнение, которого я сама не могла понять. Словно я вступила в новую полосу жизни, и теперь все будет иначе, чем раньше. Девушка, наряжавшаяся на бал-маскарад вчера вечером, осталась в прошлом. Все это произошло давным-давно, в незапамятные времена. Та, что сидела сейчас на диване у окна, была иной, не схожей с ней.

…Роберт принес мне чай, я с жадностью накинулась на хлеб с маслом. Он принес еще и лепешки, и сандвичи, и сладкий пирог; он, должно быть, считал, что уронит свое достоинство, если подаст мне один хлеб с маслом, так было не принято в Мэндерли. Я обрадовалась лепешкам и пирогу. Я вспомнила, что выпила в половине одиннадцатого сладкого холодного чая — и все. Не завтракала, опоздала к ленчу.

Когда я кончала третью чашку, Роберт снова вошел ко мне.

— Мистер де Уинтер еще не вернулся, мадам? — спросил он.

— Нет. А в чем дело, он кому-нибудь нужен?

— Да, мадам, — сказал Роберт. — Его спрашивает капитан Сирл, инспектор порта в Керрите. Хочет знать, может ли он сейчас приехать и повидаться лично с мистером де Уинтером.

— Не знаю, что и сказать, — проговорила я. — Он, возможно, еще сто лет не вернется.

— Да, мадам.

— Скажите ему, чтобы он лучше позвонил в пять часов, — сказала я. Роберт вышел и почти сразу вернулся.

— Капитан Сирл хотел бы видеть вас, мадам, если это вам удобно, — сказал Роберт. — Он говорит, что дело не терпит отлагательства. Он пытался дозвониться до мистера Кроли, но там никто не отвечает.

— О, конечно, я приму его, раз у него срочное дело, — сказала я. — Скажите, пусть, если хочет, сразу же приезжает. У него машина?

— Да, кажется, да, мадам.

Роберт вышел. Что я могу сказать капитану Сирлу? Разговор, верно, пойдет о корабле, который сел сегодня на мель. При чем тут Максим? Если бы еще его выбросило на берег бухты, тогда другое дело. Там наши земли. Или потребовалось бы разрешение Максима взорвать скалы или что там еще делают, когда снимают с мели судно. Но открытый залив и подводная гряда не принадлежат Максиму. Капитан Сирл зря потеряет время на этот разговор.

Он, видимо, сел за руль сразу же, как положил телефонную трубку, потому что не прошло и четверти часа, как его провели ко мне.

Он все еще был в форме, в которой я видела его сегодня днем в бинокль. Я встала с дивана поздороваться с ним.

— Мне очень жаль, капитан Сирл, что муж еще не вернулся, — сказала я, — должно быть, он снова на берегу. А до того он ездил в Керрит. Я не видела его весь день.

— Да, мне говорили, что он был в Керрите, но я не застал его там, — сказал портовый инспектор. — Вероятно, он пошел обратно пешком, а я был на катере. И мистера Кроли никак не поймать.

— Боюсь, крушение всех выбило из колеи, — сказала я. — Я тоже была на берегу, вот ленч пропустила. Видела там мистера Кроли, только пораньше. Что с ним будет, с этим пароходом? Как вы думаете, буксира стянут его?

Капитан Сирл описал руками большой круг.

— У него на днище вот такая дыра, — сказал он. — Больше ему Гамбурга не видать. Да это не важно. Его владелец и страховой агент уж как-нибудь договорятся. Нет, миссис де Уинтер, меня сюда привело не это. Разве только косвенно. Сказать по правде, у меня есть для мистера де Уинтера одна новость, и я прямо не знаю, как и сообщить ее.

Он поглядел мне в лицо ярко-голубыми глазами.

— Какого рода новость, капитан Сирл?

Он вытащил белоснежный платок и высморкался.

— Поверьте, миссис де Уинтер, мне даже вам говорить неприятно. Меньше всего на свете мне хочется причинить боль вам и вашему мужу. Мы в Керрите все очень любим мистера де Уинтера, все де Уинтеры столько для нас сделали. Так жаль, что приходится ворошить прошлое. Это такой незаслуженный удар, что для него, что для вас. Но я не представляю, как этого можно избежать при создавшихся обстоятельствах.

Капитан приостановился, сунул платок обратно в карман. Понизил голос, хотя мы были в библиотеке одни.

— Мы отправили водолаза осмотреть дно судна, — сказал он, — и, когда он спустился под воду, он сделал одно открытие. По его словам, он нашел пробоину в дне судна и пробирался вокруг него на другую сторону, чтобы выяснить, какие там еще есть повреждения, как вдруг натолкнулся на корпус небольшой яхты; она лежала на боку в целости и сохранности. Наш водолаз из местных, и сразу узнал яхту. Это та самая яхта, что принадлежала покойной миссис де Уинтер.

Первым моим чувством была благодарность за то, что Максима нет дома и он не слышит капитана Сирла. Этот новый удар сразу же за моим вчерашним маскарадом казался издевкой, даже глумлением.

— Ах, как неприятно, — медленно сказала я. — Кто бы мог этого ждать? Может быть, не обязательно сообщать мистеру де Уинтеру? Нельзя ли оставить яхту, где она есть, ведь она там никому не мешает, правда?

— Конечно, миссис де Уинтер, мы бы не тронули ее, если бы не одно обстоятельство. Я — последний человек на свете, который хотел бы ее тревожить. Не знаю, чего бы я ни сделал — я уже говорил вам об этом, — чтобы пощадить чувства мистера де Уинтера. Но это еще не все, миссис де Уинтер. Мой парень обошел яхточку и обнаружил еще одну, куда более важную вещь. Дверь в каюту была плотно закрыта, нигде не было ни щели, иллюминаторы были задраены. Он разбил стекло в одном из них камнем со дна и заглянул внутрь. Каюта была полна воды; вода, видимо, проникла через какое-то отверстие в днище, повреждений нигде не было. И тут, миссис де Уинтер, он перепугался до смерти.

Капитан Сирл умолк, поглядел через плечо, словно боялся, как бы нас не услышали слуги.

— На полу каюты лежало тело, — тихо произнес он. — Одни кости, понятно, мяса на них не осталось. Но это был целый скелет, он видел череп, ребра, конечности. Он поднялся наверх и тут же доложил обо всем мне. Теперь вы понимаете, миссис де Уинтер, почему мне необходимо видеть вашего мужа.

Я глядела на него во все глаза; постепенно смысл его слов дошел до меня, к горлу подкатила тошнота.

— Считалось, что она была одна на яхте, — прошептала я. — А выходит, там был кто-то еще, и никто ничего не знал?

— Похоже на то.

— Кто это мог быть? — сказала я. — Ведь если бы кто-нибудь так надолго пропал, родственники бы знали? В то время об этом писали во всех газетах. Как могло случиться, что кто-то остался в каюте, а миссис де Уинтер нашли за много миль отсюда, и то спустя месяцы?

Капитан Сирл покачал головой.

— Я знаю не больше вас, — сказал он. — Нам известно одно: в яхте лежат чьи-то останки, и мы должны сообщить об этом в полицию. Боюсь, что дело будет предано гласности, миссис де Уинтер. Не представляю, как мы сможем этого избежать. Так неприятно для вас и мистера де Уинтера. Так несправедливо. Живете себе тихо и мирно, ничего не хотите — только быть счастливыми, и надо же, чтобы стряслась такая беда.

Теперь я знала, чем было вызвано мое дурное предчувствие. Не севший на мель корабль предвещал беду, и не плачущие чайки, и не тонкая черная пароходная труба, обращенная к берегу, нет. Угроза таилась в неподвижной темной воде, в том неведомом, что скрывалось под ней. В водолазе, спускавшемся в холодные безмолвные глубины и наткнувшемся на яхту Ребекки и ее мертвого спутника. Он дотрагивался до яхты, заглядывал в каюту в то самое время, как я сидела на утесе над морем, не ведая ни о чем.

— Если бы только не надо было ему говорить, — сказала я. — Если бы только мы могли скрыть все это от него!

— Вы же знаете, я бы с радостью, если бы это было возможно, миссис де Уинтер, — сказал портовый инспектор. — Но при сложившихся обстоятельствах приходится поступать вопреки личным чувствам. Я должен исполнить свой долг. Я обязан сообщить о найденном мертвом теле.