Джон Гришэм - Пора убивать

— Мистер Боннер, прошу вас! — произнес Нуз.

Хотя Бакли это стоило немалых усилий, но он сдержался.

— Судя по всему, это дело вас глубоко затронуло, не так ли?

— Вы удивительно догадливы.

— И вам хотелось бы, чтобы его оправдали, так?

— Я был бы готов за это даже заплатить, будь у меня деньги.

— И вы считаете, что в другом округе его шансы на оправдательный вердикт будут выше, да?

— Я считаю, его должно судить жюри присяжных, которые не знали бы всех деталей дела вплоть до начала процесса.

— И вы бы лично его оправдали?

— Я уже говорил это.

— Вы, без всяких сомнений, беседовали и с другими людьми, готовыми оправдать его?

— Я беседовал со многими.

— В округе Форд есть такие, кто признал бы его виновным?

— Естественно. Таких полно. Ведь он же негр, не так ли?

— Из всех ваших разговоров с жителями округа не удалось ли вам уяснить для себя, кого же больше — тех или других?

— В общем-то нет.

Бакли заглянул в блокнот, пометил в нем что-то.

— Мистер Боннер, скажите, Джейк Брайгенс — ваш близкий друг?

Гарри Рекс улыбнулся и повел глазами в сторону Нуза.

— Я юрист, мистер Бакли, друзей у меня немного, и почти все они довольно далеко отсюда. Но Джейк Брайгенс — один из них. Да, сэр.

— И это он попросил вас прийти сюда и дать показания?

— Нет. Просто несколько минут назад я проходил через этот зал и присел в кресло отдохнуть. Я даже и не подозревал, что у вас тут сегодня какое-то слушание.

Бакли швырнул свой блокнот на стол и сел. К Гарри больше вопросов не было.

— Вызывайте вашего следующего свидетеля, — приказал Нуз.

— Преподобный Олли Эйджи, — объявил Джейк.

Святого отца провели из комнаты для свидетелей на положенное место. Накануне Джейк пришел к нему в храм с целым списком вопросов. Он хотел, чтобы священник выступил со свидетельскими показаниями. Разговора об адвокатах ассоциации больше не было.

Преподобный Эйджи оказался отличным свидетелем. Его глубокому бархатному голосу не требовался никакой микрофон — он и так был прекрасно слышен всему залу. Да, детали изнасилования и последовавшего за ним убийства ему известны. Семья обвиняемого — его прихожане. Они знакомы уже долгие годы, стали почти родными друг другу, поэтому ему, Олли Эйджи, пришлось переживать с этой семьей постигшее ее горе. Да, он беседовал со множеством людей, и каждый из них считал мистера Хейли либо виновным, либо героем. Вместе с двадцатью двумя другими священниками — членами церковного совета — он обсуждал происшедшее с Карлом Ли Хейли. Сейчас он с уверенностью может сказать, что в округе Форд не осталось никого, кто бы не выступил в сердце своем судьей. По его мнению, справедливый суд в их округе просто невозможен.

У Бакли был только один вопрос:

— Скажите, преподобный отец, хоть один чернокожий из тех, с кем вы беседовали, хотя бы один человек сказал вам, что голосовал бы за осуждение Карла Ли Хейли?

— Нет, сэр, таких не было.

Святого отца отпустили с миром. Он уселся в зале между двумя своими коллегами — членами совета.

— Следующий свидетель защиты!

Джейк улыбнулся прокурору и назвал очередное имя:

— Шериф Оззи Уоллс.

Бакли и Масгроув тут же склонились друг к другу и горячо зашептались. Как же так, ведь Оззи был на их стороне — на стороне закона и порядка, на стороне прокурора! И это вовсе не его дело — помогать защите. Вот что значит доверять ниггерам, подумал Бакли. Как только начинает пахнуть жареным, они тут же готовы переметнуться в противоположный лагерь.

Джейк своими вопросами в который раз заставлял шерифа рассказывать об изнасиловании, о биографиях двух насильников. Все это начинало навевать скуку, и Бакли хотел было протестовать. Но сегодня ему и так уже досталось. Джейк понял, что прокурор со своего места больше не поднимется, поэтому он требовал все новых и новых деталей. Наконец Нуз тоже утомился.

— Нельзя ли побыстрее, мистер Брайгенс?

— Да, ваша честь. Шериф Уоллс, это вы арестовали Карла Ли Хейли?

— Да, я.

— Вы считаете, это он убил Билли Рэя Кобба и Пита Уилларда?

— Да.

— Знаете ли вы кого-нибудь в этом округе, кто так не считает?

— Нет, сэр.

— То есть здесь принято думать, что их убил мистер Хейли?

— Да. Все так и думают. По крайней мере все, с кем мне доводилось говорить.

— Вы много ездите по округу, шериф?

— Да, сэр. Это моя работа — знать, что где происходит.

— И беседуете со многими людьми?

— Даже больше, чем мне того хочется.

— Не встречались ли вам люди, которые ничего бы не слышали о Карле Ли Хейли?

После некоторой паузы Оззи медленно проговорил:

— Чтобы ничего не знать о Карле Ли Хейли, нужно быть слепоглухонемым.

— Тогда, может быть, вам известен человек, не имеющий своего мнения относительно его виновности или невиновности?

— В этом округе такого не найти.

— Может он рассчитывать здесь на беспристрастный суд?

— Этого я не знаю. Мне известно только, что вы не сыщете у нас двенадцати человек, ничего не слышавших о его девочке и о стрельбе в здании суда.

— Больше вопросов не имею, — повернулся Джейк к Нузу.

— Это ваш последний свидетель?

— Да, сэр.

— Будут ли у вас, мистер Бакли, какие-либо вопросы к свидетелю защиты?

Бакли отрицательно покачал головой.

— Отлично. — Его честь поднялся. — Давайте сделаем небольшой перерыв. Я хотел бы видеть всех присутствующих здесь юристов у себя в кабинете.

Зал тут же взорвался громкими голосами, люди обсуждали только что увиденное и услышанное. Юристы потянулись за Нузом и Пейтом сквозь дверь позади судейского стола в его кабинет. Войдя туда, Нуз тут же сбросил мантию. Пейт принес ему чашку черного кофе.

— Джентльмены, я сейчас размышляю о том, чтобы начиная прямо с этого момента и до самого конца суда закрыть весь процесс от прессы. Слишком уж широкая огласка начинает меня беспокоить, и я не хочу, чтобы репортеры совали свои носы в дело. Какие будут у вас соображения?

Мгновенно побледневший Бакли был потрясен. Он раскрыл рот, но так и не нашел в себе сил что-либо сказать.

— Отличная мысль, ваша честь, — с болью в душе проговорил Джейк. — Я сам подумывал подать вам такое заявление.

— Я сразу это заметил. Я же вижу, как в последнее время вы избегаете прессы. А что скажете вы, мистер Бакли?

— На кого это правило распространится, ваша честь?

— На вас, мистер Бакли. На вас и мистера Брайгенса. Вам будет запрещено обсуждать любые детали процесса с газетчиками вплоть до окончания суда. То же самое относится к каждому имеющему отношение к делу: ко всем юристам, чиновникам суда, клеркам, к шерифу.

— Но почему? — спросил Бакли.

— Я вовсе не в восторге от того, что вы, похоже, готовы сцепиться друг с другом на виду у всей страны. Я ведь не слепой. Вы же наступаете на пятки один другому. Могу представить, на что будет похож суд! Цирк, а не суд! Цирк с тремя аренами.

Отойдя к окну, Нуз принялся бормотать что-то себе под нос. Приглашенные в кабинет юристы обменивались недоуменными взглядами, а затем, как по команде, стали смотреть на неуклюжую фигуру у окна.

— С этого самого момента запрещаю вам всем любые контакты с прессой до окончания процесса. Нарушение этого приказа будет расценено как оскорбление суда. Вы не имеете права обсуждать с представителями прессы какие бы то ни было аспекты дела Хейли. Вопросы?

— Вопросов нет, сэр, — быстро ответил Джейк.

Бакли посмотрел на Масгроува и покачал головой.

— Теперь о сегодняшнем слушании. Мистер Бакли, вы там говорили что-то про двадцать своих свидетелей. Какое количество их вам на самом деле необходимо?

— Пять или шесть.

— Это уже лучше. Кто они?

— Флойд Лойд.

— Кто такой?

— Надзиратель, из Первого судебного округа.

— Что он собой представляет?

— Живет здесь уже пятьдесят лет, в своей должности уже лет десять. Он считает, что и в нашем округе вполне возможен справедливый и беспристрастный суд.

— Ну уж он-то никогда, верно, не слышал об этом деле? — саркастически спросил прокурора Нуз.

— Я в этом не уверен.

— Еще кто?

— Натан Бейкер. Мировой судья. Третий судебный округ.

— Остальное то же, что и у Лойда?

— Практически да.

— Дальше.

— Эдгар Ли Болдуин, бывший надзиратель, округ Форд.

— Несколько лет назад ему было предъявлено какое-то обвинение, нет? — уточнил Джейк.

Таким красным Бакли еще никогда не становился. Нижняя челюсть у него отвисла, глаза вылезали из орбит.

— Но осужден он так и не был, — тут же нашелся Масгроув.

— А я и не говорил, что его осудили. Я только сказал, что было какое-то обвинение. По-моему, со стороны ФБР. Или нет?