Майкл Ридпат - Хищник

В середине дня Крис набрал номер и сделал звонок, о котором он мечтал весь день.

— Руди Мосс слушает.

— Привет, Руди, это Крис.

— Слушаю тебя…

— Боюсь, Руди, у нас возникли проблемы, — сказал Крис, изо всех сил стараясь скрыть звучавшее в его голосе торжество.

— Что ещё за проблемы? — не без важности осведомился Руди.

— Бумаги фонда падают в цене. И довольно быстро. «Эврика телеком» по-прежнему падает. Германские гособлигации — тоже. Все это мне очень не нравится.

— Кому же, чёрт побери, такое может понравиться?

— Я вот о чём хотел спросить: в этот момент, когда цены на бумаги так сильно падают, ты, быть можешь, изменишь своё решение и не станешь отзывать свои средства?

— Моё решение тебе известно, — бросил Руди. В его голосе слышалась неприкрытая злоба. «Вот и хорошо, — подумал Крис, — злись себе на здоровье».

— Если ты подождёшь хотя бы месяц, ситуация на рынке может выправиться, — продолжал Крис, стараясь говорить по возможности ровным и лишённым эмоций голосом.

— Что такое? Ждать ещё месяц? — вскричал Руди. — Да ты с ума сошёл! Я желаю отозвать свои средства. Немедленно.

— Немедленно не получится, поскольку в нашем распоряжении ещё две недели из законного месячного срока.

— А я плевать хотел! Я хочу получить свои средства сейчас же, ты меня понял?

— Уж и не знаю, смогу ли я так быстро осуществить все необходимые операции.

— Придётся тебе об этом позаботиться! — взревел Руди.

Крис дал ему возможность вволю накричаться, а потом сказал:

— Думаю, инвесторы, которые захотят купить твой пакет, не успеют оформить акт передачи так быстро, как тебе хочется.

— А ты на них надави! — сказал Руди. — Уж постарайся.

— Ты на этом настаиваешь? — спросил Крис.

— Да, настаиваю. И хватит об этом.

Крис минут двадцать барабанил пальцами по столу, выдерживая паузу, потом снова попросил подозвать Руди к телефону.

— Думаю, нам повезло. Нашёлся такой клиент, которому удалось мгновенно перевести средства, чтобы занять те позиции на рынке, которые раньше занимал ты. Если ты переведёшь факсом подтверждение о передаче, то уже завтра получишь свой пай.

— Стой у факса и никуда не отходи, — сказал Руди и повесил трубку.

В пять часов вечера Крис и Олли получили по факсу инструкции от фирмы «Амалгамейтед ветеранз» о немедленной продаже своей доли. Аналогичное послание, только обратного свойства, то есть о покупке, Крис и Олли получили от Королевского банка Кувейта. Кроме того, Королевский банк подтвердил желание вложить в фонд «Карпаты» дополнительно семь миллионов евро. Доктор Жижка к концу дня прислал факс, отменявший его первоначальное решение об отзыве средств. Конечно, чуда не произошло, и бумаги «Эврики телеком» все так же продолжали падать; германские бумаги тоже выглядели не лучшим образом, тем не менее благодаря всем этим манипуляциям фонд «Карпаты» получил возможность дышать.

— Никак не могу поверить, что мы выкарабкались, — сказал Олли, когда рабочий день подошёл к концу. — Не верю, и все тут.

Крис откинулся на спинку стула и ухмыльнулся. Потом посмотрел на стоявший у окна Ленкин стол. Где бы Ленка сейчас ни была, она тоже радуется их успехам.

— Олли?

— Слушаю.

— Перетаскивай своё барахло на этот стол.

— Как? Прямо сейчас?

— Нет, не сейчас. Это ты сделаешь завтра. Сегодня вечером я хочу угостить вас с Тиной шампанским.

Маркус сидел в кабине своего грузовика, потягивая кофе и наблюдая за каждой машиной, въезжавшей на стоянку. Он знал почти всех клиентов закусочной лично. Но даже если на стоянке вдруг возникал новичок, шестое чувство подсказывало Маркусу, что это не Эрик Эстли.

Эрик позвонил ему из аэропорта Берлингтон и предупредил о своём визите. Это было куда лучше, чем в прошлый раз, когда к Маркусу заявился совершенно незнакомый тип. Маркус отказался встречаться с Эриком у себя дома и назначил ему встречу в заведении «Райан диннер» в три пятнадцать дня. Он очень настаивал на трёх пятнадцати, хотя догадывался, что Эрику придётся ради этого прождать минимум два часа. Это имело определённый смысл. Ровно в три пятнадцать в «Райан диннер» приезжал Карл, чтобы перехватить чашку кофе и пончик. Карл был точен, как часы, а Маркусу хотелось, чтобы в момент встречи с Эриком рядом с ним находился полицейский.

В три десять на стоянку втянулся наёмный автомобиль с вермонтскими номерами. Из машины вышел мужчина в светлом деловом плаще, огляделся и неторопливо двинулся ко входу в кафе, загребая блестящими ботинками грязный снег. У дверей он остановился, внимательно огляделся и лишь после этого вошёл в кафе. Он был на несколько лет моложе Маркуса — ему было примерно столько же, сколько исполнилось бы сейчас Алексу, если бы он остался в живых. Маркус продолжал сидеть у себя в грузовике и, любовно поглаживая лежавшую рядом с ним на сиденье винтовку, вёл наблюдение до тех пор, пока не убедился, что Эрик приехал один.

Через пять минут на парковочную площадку вкатил белый полицейский автомобиль. Маркус ощерился в улыбке и выпрыгнул из своего пикапа.

— Привет, Карл, — сказал он плотному полицейскому, который как раз в эту минуту выбирался из машины.

— Как поживаешь, Маркус? — спросил его полисмен. Маркус догадывался, что Карл особой приязни к нему не питает, но, поскольку Маркус прожил в этих краях никак не меньше девяти лет, приветствие от представителя власти он всё-таки заслужил. Кроме того, он не сомневался, что, случись в кафе какая-нибудь заварушка между чужаком и местным, Карл, несомненно, встанет на сторону местного жителя.

Эрик сидел в огороженном со всех сторон загончике в самой дальней части кафе. Его безукоризненный костюм являл собой резкий контраст с подбитыми овчиной куртками и джинсовыми комбинезонами окружавшей его публики. Как только Маркус вошёл в кафе, Эрик поднял на него глаза и, как показалось Маркусу, мгновенно его узнал. Это напомнило Маркусу о том, что они с младшим братом были очень похожи. Он прошагал вперёд и занял ближайшую будку от стойки, у которой, как всем известно, любил сиживать Карл. Он сделал это намеренно, чтобы Карл мог слышать их с Эриком разговор. Потом Маркус устремил взгляд на Эрика и кивнул ему. Эрик взял свою чашку с кофе и пересел за стол Маркуса — как раз в тот момент, когда Карл занял своё законное место за стойкой. Карл заказал себе пончики, большую чашку кофе с молоком и погрузился в привычную беседу с Райаном, который знал, как угодить представителю власти.

Эрик посмотрел сначала на полицейского, потом на Маркуса и ухмыльнулся:

— Это справедливо.

Ответной улыбки от Маркуса он так и не дождался.

Эрик привстал и протянул руку.

— Эрик Эстли.

Маркус не сделал даже малейшего движения ему навстречу.

— Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу с вами поговорить.

— В таком случае говори.

Маркус изо всех сил старался вывести Эрика из равновесия, но пока грубость Маркуса Эрика нисколько не задевала.

— Ладно, — сказал он и принялся за свой кофе, не сводя с Маркуса глаз.

— Говори давай! — повысил голос Маркус.

— Я хочу поговорить с тобой о твоём брате.

— Тема разговора мне, в общем, известна.

— Алекс был моим другом.

— Ясное дело. Как я уже успел убедиться, у него было много друзей. Британец, который ко мне заезжал, к примеру. Я вот только одного не пойму: если у него было столько друзей, с чего это он вдруг погиб у них на глазах?

Эрик сделал вид, что не расслышал последней реплики Маркуса, и продолжал говорить спокойным, ровным голосом.

— Как я уже говорил, он был моим другом. Мы сблизились на курсах в «Блумфилд Вайсе» — нам казалось, что мы отлично понимаем друг друга. Тогда все слушатели искали квартиру, Алекс нашёл её первым и предложил мне поселиться вместе с ним. Я согласился.

— Ты, значит, был его соседом?

— Да. И как я уже говорил, мы с Алексом отлично ладили. Мы даже развлекались вместе. Знаешь, двум парням на Манхэттене всегда есть чем заняться.

Подошла официантка, и Маркус заказал себе кофе. Эрик дождался, когда она отошла, и продолжил свою речь:

— Когда он утонул, у меня было такое чувство, будто я лишился родного брата. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы помочь его матери организовать похороны и поминки. Она была слишком больна, чтобы устраивать все это сама. После смерти Алекса я проводил довольно много времени с его матерью. Когда Алекс умер, она перестала сопротивляться болезни. Чёрт, что я говорю! Это ведь была и твоя мать тоже.

— Я всё это знаю, — глухо сказал Маркус. На самом деле о последних днях своей матери он ничегошеньки не знал — разве только по рассказам тётки. Его не было в Штатах. Тогда он находился за тысячи миль от родины.

— Я знал твоего брата всего девять месяцев, но помню его до сих пор. Он сильно отличался от других парней. Во-первых, у него было прекрасное чувство юмора, и он никогда не ныл. К тому же, в нём не было ничего от того холодного безжалостного банкира с Уолл-стрит, которого обычно изображают на карикатурах. Он, вне зависимости от дела, которым занимался, всегда оставался прежде всего человеком. Именно он помог мне сберечь в душе остатки человечности.