Джеймс Грейди - Бешеные псы
— Но зачем бросаться пенни?
— Мне повезло, — пожал плечами Зейн. — Пусть теперь повезет другим.
— Ты сидел в психушке, — сказала Кэри, — твои родители умерли, твои единственные друзья — обдолбанные придурки, ты никогда не сможешь любить — и еще говоришь, что тебе повезло?
— То, что я девственник, еще не значит, что я никогда не любил.
— Вот черт! Прости, Зейн! Они дали нам твое досье… прости, что я такое брякнула.
— Слушай, — ответил ей Зейн, — мне повезло уже хотя бы потому, что я здесь и ты можешь сделать мне больно.
Транспорт, со свистом рассекая воздух, мчался по Джорджия-авеню.
Кэри покачала своей светловолосой головкой.
— Ничего удивительного, что тебя упекли.
— А теперь я — пенни, который ты подобрала, — улыбнулся Зейн.
— Мы готовы, — сказал я.
— Если это не сработает…
— Мы будем на подхвате. — Хейли звякнула ключами от белого «кэдди».
Через пять минут Зейн, Кэри и я, широко шагая, но не переходя на бег, подошли к «взрослому» магазину видеокассет и журналов с голубой неоновой вывеской «КОЙОТЫ» в двухэтажном бетонном супермаркете на Джорджия-авеню. Я дернул тонированную стеклянную дверь, чем вызвал раздраженную реакцию электронного звонка.
Высокие полки слева были забиты коробками с цветными видеокассетами, которые рядами тянулись до стены, заставленной другими коробками с мертвенно-бледными фотографиями людей в цирковых позах. В задней части магазина потрепанная зеленая занавеска скрывала дверной проем между полками с фильмами. Кассеты стояли и справа, за кассой. С потолка свисал цветной телевизор. На экране голая блондинка с покрытыми лаком волосами и грудями величиной с арбуз срывала белую рубашку с мускулистого панка, у которого по спине извивалась татуировка в виде змеи. Дверь, щелкнув, захлопнулась за нами. Звонок перестал трезвонить. Мы окунулись в атмосферу трубных звуков телевизора, ощутили под ногами жесткий ковер, повеяло сосновым запахом дезинфицирующего средства и канцерогенным смогом.
Бледный чудик, примостившийся за стоявшей на возвышении кассой, щелкнул своей «Зиппо», прикуривая сигарету. Его голова и лицо в равной степени обросли трехдневной щетиной.
Кэри первой заметила единственного клиента — мужчину в костюме и галстуке, который как зачарованный застыл перед одной из полок. Она подошла к нему сзади, сложила трубочкой губы и подула: легкая струя воздуха взъерошила его волосы.
Клиент, вздрогнув, обернулся, увидел настоящую женщину, глаза у него полезли на лоб.
Кэри помахала своим удостоверением.
— У меня и наручники есть.
Клиент в галстуке закрыл лицо ладонью, пошатываясь, прошел мимо нас к входной двери, открыл ее, приведя в действие звонок, и исчез.
— Ну давай выкладывай, — сказал я кассиру.
Дым его сигареты волнистой струйкой поднимался к потолку. Я помахал удостоверением самого молодого стрелка из группы Кэри, и кассир приглушил звук.
— Федеральное подразделение. — Зейн продемонстрировал удостоверение мужчины, которого оглушил мусорным бачком.
На удостоверениях значилось «ФБР», и они были настоящие, даже если люди, которые носили их вместе с удостоверениями двух других федеральных агентств, и врали.
Врали, как мы, но кассир купился, заморгал своими вылупленными на нас глазами, особенно убедительным показался ему пистолет в кобуре у меня на поясе, который я мельком ему продемонстрировал.
— Я уже выложил, — сказал кассир. — Клиенты все больше местные, но мы не внакладе.
— С нашей командой на очки не рассчитывай, — предупредил Зейн. — Мы, видишь ли, из другой лиги. Придется попотеть.
Кассир сделал затяжку на полсигареты.
— Или?
— Или нам придется подключить другие команды, — сказал я, — IRS. Группу по борьбе с детской порнографией. Специалистов по борьбе с отмыванием денег. Группу розыска пропавших без вести с их компьютерами, которые кого хочешь из-под земли достанут. Оголодавших рэкетиров, потерявших из-за нас почти весь бюджет.
— Хотя большую часть, — сообщила Кэри, добивая его, — мы проделаем собственными руками.
— Я просто работаю, и все.
— А нас это не колышет, — сказал Зейн. — Попался — отвечай.
Кассир погасил окурок о прилавок.
— О чем, собственно, речь?
— Что наверху? — спросил я.
— Кладовая. Старый стол, пара стульев. Коробки со всяким дерьмом. Сортир.
— Шикарно, — сказал я.
— Теперь там будем мы, — добавил Зейн. — Столько, сколько потребуется.
— И никто не должен знать, что мы там, — припечатала Кэри. — Ни твои вонючие клиенты, ни твой босс, ни тот, кто владеет этой шарашкой на бумаге, ни настоящие владельцы, ни управляющий супермаркетом. У нас большая команда. Так что лучше тебе про нас навсегда забыть. Никто не должен знать, что мы здесь, даже ты.
— А если мне пописать припрет?
— Поднимешь руку, — ответил Зейн.
— Копы херовы, — проворчал кассир. — Все вы одинаковы.
— Какой у тебя рабочий день? — спросил я.
— Прихожу задолго до одиннадцати, когда народ повалит на ланч. Закрываюсь почти сразу, как отвалит вечерняя смена. Если проголодаюсь, всегда могу договориться с ребятами, которые доставляют пиццу, или с закусочной, они тут, поблизости. Вас я кормить не обязан.
— Мы будем приносить еду с собой, — сказал я. — Поэтому нам нужны ключи и коды сигнализации.
— Ключи денег стоят.
Я бросил на прилавок двадцатидолларовую бумажку.
Бумажка перекочевала к нему в карман в обмен на ключи.
Под диктовку кассира Кэри записала коды сигнализации на обороте арендной квитанции.
— И еще одно, — сказал я.
— С такими парнями, как вы, всегда «и еще одно».
— Красивая вывеска, — продолжил я, — но почему «КОЙОТЫ»?
— Вроде сокращения: На-Кой-Ты-Мне-Сдался?
— Вроде, — сказал я.
Парень снова щелкнул «Зиппо» и засмолил очередную цигарку.
— Похоже, вам это знакомо.
Он выпустил облако ядовитого дыма, и мы поспешили отчалить.
— До чего же приятно встретиться с честным человеком, — сказал я, когда мы поднялись наверх, в кладовую порномагазина. — Тут точь-в-точь так же дерьмово, как он говорил.
— Но ты был прав, — заметил Зейн, когда мы разгребли коробки, вытащили два складных металлических стула из-за исцарапанного железного стола и придвинули их поближе к окнам. — Пусть они и немытые, но даже через такие стекла все прекрасно видно.
Зейн стоял возле окна, наводя окуляры бинокля, взятого из бронежилета, на другую сторону Джорджия-авеню, над потоком мчащихся машин, на «Почту для вас!».
— Я почти могу читать по губам Триш, когда она говорит по своему мобильнику, — сказал он.
— Я тоже, — ответил я, ощупывая глазами Кэри. — Сейчас она говорит «такая».
Зейн кивнул.
— Столько людей в этом реальном мире говорят о себе так, словно они герои какого-то фильма.
— Каждому нужна в жизни какая-то опора, — сказал я.
— А какая опора у нас? — спросил Зейн.
Внезапно снизу донесся вибрирующий, усиленный электроникой женский голос: «Вот уж никогда не ждала не гадала, что два таких симпатичных жеребчика поселятся рядом! Заходите».
Наше трио вздрогнуло.
— Ничего, я его заставлю выключить, — сказал Зейн.
— Прикрытие есть прикрытие, — вздохнула Кэри. — При такой громкости эти уроды снизу не смогут нас услышать.
«Я как раз собиралась в душ. Не хотите присоединиться?»
Поднеся поближе к губам сотовый телефон, я набрал номер, запрограммированный для «Беты». Рассел ответил, и я сказал:
— Мы на позиции. Давай.
— Да-да, конечно.
Через пять минут посыльный в коричневой форме проследовал по Джорджия-авеню. На правом плече он нес картонную трубу длиной пять футов. Коричневая картонная труба была как бы случайно перевязана белой лентой; мысля логически и рационально, для каких-то иных целей, чем просто служить отличительной чертой.
— Большая картонная труба — идеальное оружие шпионажа, — прокомментировал я, когда мы увидели Рассела, направляющегося к «Почте для вас!», — взвалите ее себе на плечо, и у вас появится причина быть где угодно, идти куда угодно. Дьявол, согни колени, когда идешь, чтобы показать, что труба тяжелая, и охранник тебе тогда сам откроет.
— Не надейтесь, что Триш оторвет свою задницу от стула, — ухмыльнулся Зейн, настроив бинокль и наведя его на почтовое отделение. — Думаешь, она не вспомнит, что я только что купил эту трубу и наклейку у них?
— Исключено, — ответил я.
М-м-м. Теперь моя очередь.
— Вошел и вышел, — произнес Зейн, пересказывая нам все, что видит в бинокль. — Давай, Рассел! Что ты делаешь? Триш замечательно припрятала трубу, наклеила ярлык и прислонила к правой стене, откуда мы сможем ее видеть, опустила розовую бумажку в почтовый ящик… Что ты… Нет! Не разговаривай с менеджером.
