Михаил Март - Сломанные побеги

— Хочешь сказать, что я должен смириться с утратой и признать себя банкротом? А ты знаешь, сколько денег я должен своим клиентам? Среди них есть по-настоящему крутые ребята.

— Очень хорошо. Подключите их к делу. Они же хотят вернуть свои деньги.

— Начать войну? Девяностые уже позади. Я стар для дешевых разборок.

— Влиятельные и сильные люди могут прикрыть слабую, беззащитную, но очень талантливую женщину.

— Ты бредишь, майор?

— Вовсе нет. Вы меня не спросили, как в мои руки попали фотографии с трупами. Их никто не публиковал. Речь идет о журналистке. Некой Фаине Шмель. Язычок у девчушки острее лезвия. И очень хорошая текучесть. Она может просочиться там, где вода застаивается.

— Что она может сделать против Чигарева?

— Для политика нет ничего опаснее опубликованного компромата. Пресса их возводит на престол, пресса и в яму может сбросить. СМИ — великая сила. Вам не надо объявлять войну Чигареву. Его убьют словом. А сейчас самый удобный момент спустить всех псов на кандидата в губернаторы. Все его надежды обращены на политический пиар.

— Что я должен делать?

— Девчонка сидит в моей машине. Ее очень заинтересовала история с убийством. Но дальше колючей проволоки ее не пускают. Почему бы вам не дать ей приличную порцию информации о Чигареве. В пределах разумного. Остальное она сама додумает. Престол Чигарева шаток. Пусть раскачивает. Надо сделать ее нашим союзником и дать ей надежную защиту.

— Твоя идея мне нравится. Хорошо соображаешь, майор. Пели мы скинем Чигарева с трона, быть тебе полковником.

— Не откажусь. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

— Зови свою протеже.

Через пять минут в кабинет Лобзаря вошла Лиля. Она впервые подобралась к одной из своих жертв на такое близкое расстояние.

То ли еще будет.

Взбешенный мэр швырнул газету на стол и стукнул кулаком с такой силой, что стакан с чаем подпрыгнул и повалился на бок.

— Где этот безмозглый редактор, пропустивший бредятину в номер?

— Утром выехал в Екатеринбург. Завтра вернется.

Секретарша тряслась, как осиновый лист.

— Тут явный намек на то, что в гибели вице-мэра и его сообщника Марка Ямского повинен я!

— Прямо об этом не говорится, Федор Степаныч. Журналистское расследование ничего не значит. И потом, журналистка не наша, а из Санкт-Петербурга. Что она может знать? Она приехала к нам освещать предвыборную кампанию. Вы четырежды отказывали ей в интервью, ссылаясь на занятость, и она начала совать свой нос в чужие дела.

— Я отгрызу ей ее поганый нос. Где эта стерва? Сбежала?

— И не думала. Сидит в приемной и ждет приглашения.

— Давайте ее сюда. Я ей дам просраться! Секретарша выскочила из кабинета, едва не сломав каблук.

На пороге появилась Алена. Девушка была слишком хороша, чтобы бросаться на нее и откусывать очаровательный вздернутый носик. Невозмутимый вид, гордая осанка и холодный взгляд.

— Здравствуйте, Федор Степаныч. Все же снизошли?

— Что за белиберду ты начиркала в моей газете?

Лена закрыла за собой двери, так как секретарша сбежала от греха подальше.

— Слава Boгу, газеты вам не принадлежат. Осечка. О таких важных вещах надо знать и скупать СМИ заранее. Перед вами первая статья, будут и другие. Помешать вы мне не сможете. Убить побоитесь. Мои инициативы поддерживает ныне здравствующий губернатор, который хочет остаться на своем посту еще на один срок. К тому же за моей работой следят из центра. Я Фаина Шмель, мое имя известно очень многим влиятельным людям…

— Ты кого, пигалица, хочешь напугать?

— Пугать? Никого. Но на сотрудничество рассчитываю.

— Ты обвинила меня в убийстве, я посажу тебя за решетку. Клевета тебе дорого обойдется.

— Да хватит вам брызгать слюной. Если я предъявлю факты, то за решетку сядете вы. А они у меня есть. Смените свой хамский тон и предложите даме стул. Если мы не договоримся, то ваша песенка спета. Не копайте себе яму.

Чигарев указал девушке на стул.

Алена прошла к столу через длинный кабинет по огромному ковру и села в удобное кресло.

— Ладно, разберемся по-хорошему. Чего ты хочешь?

— Уничтожить Илью Курбатова. Стереть с лица земли. Если вы мне не поможете, мы это сделаем сами.

— Курбатов тебе не по зубам. Он олигарх, а не госчиновник. У него империя. Но мне нравится твоя наглость. Я все же выслушаю тебя до конца.

— Курбатов ворует лес и переправляет его в Китай. А лесозаготовками руководят бывшие и беглые зэки из блатных. Стоит его накрыть с поличным, и никакие связи ему не помогут.

— Помогут. Возле его кормушки и Москва пасется. Да и меня тебе не свалить. Моя кандидатура устраивает всех. Шум в прессе — комариный писк. Все уже решено на самом верху. Копья обломаете.

— Так же считал и Василий Лобзарь. Теперь он сидит на обломках своей империи и льет горькие слезы. От такого исхода никто не застрахован.

Чигарев помолчал, подумал, не сводя глазе девчонки, и тихо спросил:

— Что у тебя есть на нас? С Чигаревым меня ничего не связывает.

— Кроме побега из зоны в семьдесят восьмом году. Не так ли, господин Запашный Кирилл Валерьянович. Он же Керя. У меня есть к тебе послание от полковника Смолякова. Он жив, здоров и жаждет мести. По-твоему приказу Олег Несмачный расстрелял в больнице труп из морга. Несмачный дал показания. Они записаны на пленку. Он также обвинил тебя в организации ограбления ювелирной компании «Уральская корона». Допрос Несмачного вел сам полковник Смоляков, — Алена достала из сумочки видеокассету и положила на стол. — Ознакомься на досуге с копией. И вот тебе еще подарочек.

Лена положила на кассету несколько фотографий.

— Снимочки из архива питерского сутенера. Тут твоя жена. Она работала на панели Московского проспекта четыре года. Подружки по бизнесу и сейчас ее хорошо помнят. Шустрая хохлушка больше всех зарабатывала. Я знаю с десяток ее постоянных клиентов. Люди не маленькие. Так что ты уж не вози ее с собой в Питер и Москву. На смех поднимут. А теперь вспомни, кто тебе подсунул невесту? Твой дружок Курбатов, он же Кардан. Подумай, кого будем валить? Тебя или Курбатова? Из двух зол выбирают наименьшее.

— А потом и за меня возьметесь?

— Содействие в ликвидации преступного сообщества тебе зачтется.

— И ты хочешь сказать, что живой труп периферийного полковника может угрожать трем китам, на которых Урал держится? Он же самозванец.

— Существует анализ ДНК. У полковника есть живые родственники. Что касается вас троих, то никто еще не выкидывал из базы данных МВД результаты дактилоскопии. Пальчики ваши и сейчас лежат на почетном месте. У полковника на допросе побывали и люди Курбатова. Его бухгалтерия уже не секрет. Он самый уязвимый, а потому с него и следует начать. Но ты останешься в стороне. Тебя он не заподозрит. У меня есть план. Остается получить твое согласие.

— Я должен подумать.

— Ради Бога, думай. С женой посоветуйся.

Алена оставила на столе папку.

— Здесь статьи о тебе, продолжение уже напечатано. Первая стала предупреждением, вторая нанесет удар, третья собьет с ног, четвертая смешает с дерьмом, пятая добьет окончательно. Советую долго не думать. Я буду позванивать тебе на ночь глядя. Заботливая я девушка. Может, что умного скажешь перед сном.

Алена встала и направилась к выходу. Дверная ручка оставила шишку на лбу секретарши. Тоже своего рода расплата за любопытство.

На следующий день появилась вторая статья, а в полночь Алена позвонила мэру домой.

— Ты еще не одумался, Чигарев?

— Я разорву тебя на куски и редакцию тоже.

— Глупец. Газета печатается в другом городе. Любые нападки на редакцию будут означать признание твоей вины. Кому, кроме тебя, придет в голову устраивать охоту на журналистов?

— Ты меня голыми руками не возьмешь!

— Дурак.

В трубке послышались короткие гудки.

Мэр приказал перекрыть все дороги в город и досматривать каждую машину грузоподъемностью свыше тонны. Причины банальные, — поиск наркотиков, но искали газеты. Однако, третий номер газеты, как и два предыдущих, вышел в родной городской типографии и к шести утра попал в киоски, где уже выстроились очереди из нетерпеливых горожан.

Чигарев понял главное. Рисковать больше нельзя. Он прочел все статьи и знал, какую бомбу в себе таит четвертая. Пришлось идти на попятную. За три дня он потерял половину голосов своих избирателей. Еще одна статья и о политической карьере придется забыть. А если пятая увидит свет, то придется сушить сухари.

В полночь раздался телефонный звонок. Чигарев сидел у аппарата и не сводил глаз с будильника. Сотовой связи в городе еще не было. Телефонные гудки были взяты под наблюдеиие. Безрезультатно. Телефонный определитель показал прочерки.

— Я готов к сотрудничеству, если ты дашь опровержение своих поклепов.