Стивен Кинг - Возрождение
Сирена смолкла.
– Хвала Господу хоть за это, – сказал Джейкобс. Он наклонился вперед, уперев руки в бедра, и наблюдал за конвульсиями Астрид с интересом, но без малейшего беспокойства.
– Нам нужен врач! – закричала Дженни. – Я не могу удержать ее!
– Глупости! – отозвался Джейкобс. На его лице блуждала полуулыбка – на большее он не был способен. – А вы думали, что будет легко? Это же рак, в конце концов! Дайте ей минуту, и она придет…
– Там дверь в стене, – произнесла Астрид. Ее голос больше не был хриплым. Глаза стали прежними… но не одновременно, а по одному. И теперь смотрели на Джейкобса. – Вы не можете ее видеть. Она маленькая и покрыта плющом. Уже сухим. Она ждет по ту сторону, над разрушенным городом. Выше бумажного неба.
Хотя кровь не может застыть в жилах, мне показалось, что моя застыла. Что-то случилось, подумал я. Что-то случилось, и Царица скоро будет здесь.
– Кто? – спросил Джейкобс. Он взял ее за руку. Уже не улыбаясь. – Кто ждет?
– Да. – Она смотрела прямо ему в глаза. – Она.
– Кто, Астрид? Кто?
Она молчала, но ее рот вдруг растянулся в жуткой ухмылке, обнажившей все зубы.
– Не та, кого ты хочешь увидеть.
Он залепил ей пощечину. Голова Астрид дернулась в сторону, с ее губ сорвался сгусток слюны. Вскрикнув от удивления, я схватил его за запястье, когда он занес руку для нового удара. Мне едва удалось удержать его. Он оказался гораздо сильнее, чем следовало. Такую силу придает только истерика. Или дикая ярость.
– Вы не смеете ее бить! – закричала Дженни, отпустив плечи Астрид и выходя из-за кресла. – Вы псих, прекратите бить…
– Перестань, – произнесла Астрид слабым, но ясным голосом. – Перестань, Дженни.
Дженни обернулась. Ее глаза расширились от изумления: на бледных щеках Астрид начал проступать розовый румянец.
– Почему ты кричишь на него? Что-то случилось?
Да, подумал я. Что-то случилось. Что-то точно случилось.
Астрид повернулась к Джейкобсу:
– Когда вы начнете? Лучше поторопиться, потому что боль очень… очень…
Мы втроем уставились на нее. Нет, нас было уже пятеро, потому что Руди с Нормой вернулись и застыли в дверях, глядя во все глаза.
– Погодите, – сказала Астрид. – Погодите минутку.
Она прикоснулась к своей грудной клетке. Ощупала обвисшие остатки грудей. Надавила на живот.
– Вы уже все сделали, верно? Я знаю, что вы сделали, поскольку не чувствую никакой боли! – Она глубоко вдохнула и выдохнула с недоверчивым смехом. – И я могу дышать, Дженни. Я снова могу дышать!
Дженни Ноултон опустилась на колени, воздела руки вверх и принялась читать «Отче наш» с такой скоростью, будто пластинку-сорокапятку запустили на семидесяти восьми оборотах в минуту. К ней присоединился другой голос – Нормы. Она тоже стояла на коленях.
Джейкобс бросил на меня взгляд, смысл которого не вызывал сомнений: Видишь, Джейми? Все сделал я, а благодарят Господа.
Астрид попыталась выбраться из коляски, но ослабевшие ноги подогнулись. Я подхватил ее, не дав упасть лицом вниз, и обнял.
– Пока еще рано, милая, – сказал я. – Ты слишком слаба.
Пока я устраивал ее в кресле, она не сводила с меня изумленного взгляда. Кислородная маска соскочила и теперь бесполезно болталась на левой стороне шеи.
– Джейми? Это ты? Что ты здесь делаешь?
Я посмотрел на Джейкобса.
– Кратковременная потеря памяти после лечения случается часто, – объяснил он. – Астрид, вы можете сказать, кто сейчас президент?
Она растерялась, услышав столь неожиданный вопрос, но ответила без колебаний:
– Обама. А Байден – вице-президент. Мне правда лучше? Это надолго?
– Да, и это надолго, но сейчас важно другое. Скажите…
– Джейми, это правда ты? Какой ты стал седой!
– Да, – согласился я, – с этим не поспоришь. Послушай Чарли.
– Я с ума по тебе сходила, – призналась она. – Но хотя ты умел играть, а вот танцором никогда хорошим не был, разве что под кайфом. У нас был ужин в «Старленде» после выпускного, и ты заказал… – Она замолчала и облизнула губы. – Джейми!
– Слушаю тебя.
– Я могу дышать. Я на самом деле снова могу дышать. – Она расплакалась.
Джейкобс щелкнул перед ее глазами пальцами, как гипнотизер на сцене.
– Сосредоточьтесь, Астрид. Кто вас сюда привез?
– Дж… Дженни.
– Что вы ели вчера на ужин?
– Шуп. Шуп и салат.
Он снова щелкнул пальцами перед ее бегающими глазами. Она моргнула и отшатнулась. Казалось, что мышцы под кожей наливались силой и крепли буквально на глазах. Это было замечательно и жутко.
– Суп. Суп и салат.
– Очень хорошо. А что это за дверь в стене?
– Дверь? Я не…
– Вы сказали, что она покрыта плющом. И что по ту сторону лежит разрушенный город.
– Я… не помню этого.
– Вы сказали, что она ждет. Сказали… – Он заглянул в ее непонимающее лицо и вздохнул. – Не важно. Вам нужно отдохнуть, моя дорогая.
– Наверное, – согласилась Астрид, – но больше всего мне сейчас хочется танцевать. От радости.
– Со временем вы сможете, – заверил Джейкобс, похлопав ее по руке. Он улыбался, но я видел, как сильно он расстроен тем, что она не смогла вспомнить про дверь и город. В отличие от меня. Я не хотел знать, что она увидела, когда тайное электричество Чарли проникло в самые глубины ее мозга. Я не хотел знать, что ждет за потайной дверью, о которой она говорила. И я боялся, что на самом деле знаю.
Царица.
Над бумажными небесами.
Астрид проспала весь день и проснулась к вечеру. Проснувшись, она заявила, что умирает от голода. Это обрадовало Джейкобса, и он велел Норме Голдстоун принести «нашей пациентке» подогретый сандвич с сыром и небольшой кусок пирога без глазури. Глазурь, по его словам, могла оказаться слишком тяжелой для ее пустого желудка. Мы с Джейкобсом и Дженни смотрели, как она съела весь сандвич и половину пирога, после чего отложила вилку в сторону.
– Мне хочется доесть, – объяснила она, – но больше просто не могу.
– Не спеши, – сказала Дженни. Она расстелила на коленях Астрид салфетку и разглаживала ее, не поднимая глаз. Она старалась смотреть на Астрид пореже, а на Джейкобса – не смотреть вообще. Приезд сюда был ее идеей, и я не сомневаюсь, что она радовалась внезапному выздоровлению подруги, но случившееся в Восточном зале откровенно потрясло ее.
– Хочу домой, – призналась Астрид.
– Дорогая, я не знаю…
– Я чувствую себя достаточно хорошо. Правда. – Астрид с извиняющимся видом посмотрела на Джейкобса. – Не потому, что не чувствую благодарности – я буду благословлять вас в своих молитвах до конца жизни, – но мне хочется оказаться дома. Если, конечно, вы не считаете, что…
– Нет-нет, – быстро ответил Джейкобс.
Я подозревал, что он очень хотел поскорее избавиться от Астрид.
– Я не могу представить лучшего способа выздороветь окончательно, чем сон в собственной постели, и если вы поторопитесь, то сможете оказаться дома вскоре после наступления темноты.
Дженни больше не возражала и снова опустила голову, продолжая теребить салфетку. Но я успел заметить, как на ее лице промелькнуло облегчение. Ей не меньше Астрид хотелось поскорее убраться отсюда, хотя, возможно, по совсем другим причинам.
Хороший цвет лица был лишь одной из замечательных перемен, произошедших в Астрид. Она сидела в инвалидном кресле прямо, ее взгляд стал ясным и живым.
– Не знаю, как могу отблагодарить вас, мистер Джейкобс, и возможно ли это в принципе, но я готова отдать вам все, чем располагаю, стоит только попросить.
– Вообще-то есть кое-что, о чем мне действительно хочется вас попросить. – Перечисляя, он загибал скрюченные пальцы правой руки. – Еда. Сон. И физическая нагрузка, чтобы вернуть утраченные силы. Вы можете это обещать?
– Да. Я все сделаю. И никогда не прикоснусь к сигарете.
Он махнул рукой:
– Вам и не захочется. Правда, Джейми?
– Думаю, что нет, – подтвердил я.
– Мисс Ноултон?
Дженни дернулась, будто он ущипнул ее за ягодицу.
– Астрид должна пригласить физиотерапевта, или вам надо сделать это для нее. Чем раньше она встанет с инвалидной коляски, тем лучше. Я прав? Возражений нет?
– Нет, пастор Дэнни.
Он нахмурился, но поправлять не стал.
– И еще одно милые дамы могут для меня сделать, и это крайне важно. Ни в коем случае не упоминайте мое имя. В ближайшие месяцы мне предстоит очень много важной работы, и увидеть здесь орды больных людей, жаждущих исцеления, совсем не входит в мои планы. Договорились?
– Да, – подтвердила Астрид.
Дженни кивнула, не поднимая головы.
