Джозеф Кэнон - Хороший немец
— В две тысячи раз мощнее «Таунбастера». А это была наша самая мощная бомба. В две тысячи раз. — Он взглянул на вошедшего Джейка. — О, хорошо. Он как раз спрашивал о вас. Великий день, не так ли? На этот раз все закончится быстро. — Джейк растерянно молчал, и конгрессмен протянул ему газету. — Я смотрю, вы не в курсе, — заметил он. — А еще журналист называется. После этого мы все вернемся домой. Двадцать тысяч тонн тротила. Размером с кулак. Трудно представить.
Джейк взял газету. «Звезды и полосы». США СООБЩАЮТ: АТОМНАЯ БОМБА ВПЕРВЫЕ СБРОШЕНА НА ЯПОНИЮ. Другая, почти забытая война. Город, о котором он никогда не слышал. Две квадратные мили стерты одним ударом. Месиво вокруг Алекса по сравнению — всего лишь разминка.
— Ну, теперь точно все кончено, — сказал Бреймер, но у Джейка перед глазами стояло встревоженное лицо русского у джипа.
— Как она действует? — спросил он, просматривая страницу. Таблица с характеристиками других бомб, классифицированных по возрастанию мощности.
— Об этом спрашивайте высоколобых. Я знаю только одно — она действует. Говорят, там до сих пор ничего не видно из-за дыма. Два дня. Неудивительно, что старина Гарри так круто вел себя с красными. Надо отдать ему должное — он держал все в абсолютном секрете.
Стоял самодовольный, в двубортном костюме, на террасе в Цецилиенхофе, улыбался в камеру Лиз. А туза держал в рукаве.
— Да, сэр, великий день, — сказал все еще возбужденный Бреймер. — Как подумаешь обо всех ребятах — об их возвращении домой. А домой они теперь точно возвратятся. Все сразу, слава богу.
Джейк посмотрел на его мясистое лицо: по всему было видно, что он переходит к очередной речи в клубе «Киванис». Но разве это не так? Кому хотелось, чтобы хоть один морской пехотинец погиб на берегу Хонсю? На Окинаве им пришлось выкуривать япошек из пещер огнеметами, одного за другим. Опять что-то новенькое, хуже прежнего. Бреймера снова понесло.
— Как больной? — перебил его Джейк.
— Поправляется, поправляется, — сказал Бреймер. — Благодаря капралу Келли. Слишком хорошенькая для медсестры, если хотите знать мое мнение. Но вы бы видели, как они перед ней вскакивают. Но с ней не забалуешь.
— Со шприцем в руке — это уж точно, — сказала она сухо, но ее невзрачное лицо улыбалось. Она была польщена.
— Я могу увидеться с ним?
— Джо хотел бы повидаться с ним, — сказал Бреймер сестре, которая явно всем тут заправляла. Он положил руку на плечо Джейку. — То, что вы сделали, просто невероятно. Вытащить его оттуда. Мы все вам так благодарны, уверяю вас.
— Мы — это кто?
— Мы все, — сказал Бреймер, опуская руку. — Американцы. Для нас этот парень очень важен, он один из лучших. Вы же не хотите, чтобы он попал в лапы к русским?
— Он не их любимец?
Бреймер принял это за шутку и улыбнулся.
— Не совсем. Во всяком случае — не наш Джо. — Он понизил голос. — Досадно, что так получилось с девушкой.
— Да. — Джейк пошел к двери. — Она когда приходит? — спросил он, кивнув в сторону медсестры.
— Дважды в день. Проверяет, все ли в порядке. Конечно, я, когда могу, тоже прихожу. Делаю все, что в моих силах. Джо был мне настоящей подмогой.
— Вы не могли бы организовать круглосуточное дежурство? Использовать свои связи? Здесь кому-то надо постоянно находиться.
Брайан улыбнулся:
— Ну не надо так волноваться. Он не так сильно болен. Самое трудное — заставить его лежать в постели. Рвется в бой.
— Русские один раз в него уже стреляли. Могут стрельнуть и другой. — Джейк показал на входную дверь, настежь открытую на улицу.
Бреймер обеспокоено посмотрел на него:
— А сказали, что это несчастный случай.
— Их там не было. А я был. Я все же поставил бы тут охрану.
— Вы, наверно, еще не отошли от шока. Здесь не русская зона.
— Конгрессмен, весь город — русская зона. Вы собираетесь рисковать?
Бреймер посмотрел на него — теперь уже абсолютно серьезно.
— Дайте подумать, что я могу сделать. — Даже не пытается увильнуть.
— Вооруженную, — сказал Джейк, открывая дверь.
Шеффер полулежал в постели. Голую грудь с одной стороны полностью закрывал ватный тампон с марлевой повязкой, закрепленной пластырем. В госпитале его коротко постригли, и теперь, с торчащими ушами, он выглядел лет на десять моложе — уже не ариец с плаката, без формы меньше ростом, как спортсмен-старшеклассник без наплечников. Он тоже читал газету, но как только Джейк вошел, опустил ее на одеяло.
— Ну, наконец-то. Я все ждал, когда же вы придете. Я хочу поблагодарить…
— Да ладно вам, — быстро перебил его Джейк, оглядывая комнату. Первый этаж, кровать стоит прямо напротив открытого окна. Комната была библиотекой. На полках все еще лежало несколько книг. Их и забирать никто не захотел. — Вам следовало оставаться в госпитале.
— О, я в порядке, — радостно сказал Шеффер, посчитав это заботой о его здоровье. — Слишком долго проваляешься там, и какой-нибудь костоправ захочет оттяпать тебе ногу. Вы же знаете, как это в армии.
— Я хочу сказать, там безопаснее. Наверху есть комнаты? — Он подошел к окну и выглянул.
— Безопаснее?
— Я попросил Бреймера поставить у входа охрану.
— Для чего?
— Это вы мне скажите.
— Сказать вам что?
— Почему русские стреляли в вас.
— В меня?
— Конгрессмену кажется, что они вас не особенно любят.
— Бреймер? Он русских даже во сне видит.
— Ну да. А я видел их в Потсдаме. Стреляющих — в вас. Может, расскажете, зачем им это все надо было. — Он поставил стул рядом с кроватью.
— Не имею ни малейшего представления.
Джейк ничего не сказал, только сел и в упор посмотрел на него. Наконец Шеффер, заерзав, отвел взгляд.
— Закурить есть? — спросил он. — Медсестра забрала мои. Говорит, проживу дольше.
— Вряд ли, — сказал Джейк и, не отводя от него взгляда, прикурил сигарету и передал ему.
— Послушайте, я, конечно, перед вами в долгу, но рассказывать не обязан. Не могу. Моя работа секретная.
— У меня нет с собой блокнота. Информация нужна мне, а не для газет. Ведь меня там тоже чуть не убили. Полагаю, я имею право знать, почему. Ну так как?
Шеффер сделал затяжку и проследил, как дым поднимается к потолку, как будто хотел покинуть комнату с ним вместе.
— Вы знаете, что такое ВИАТ?
— Нет.
— Войсковое информационное агентство, технический отдел. Иными словами, мы занимаемся учеными. Допросы. Места содержания под стражей. И все такое.
— Типа Крансберга, — сказал Джейк.
Шеффер кивнул:
— Типа Крансберга.
— А что вы имеете в виду под «все такое»?
— В первую очередь поиск ученых. Предположим, мы организовали команду, которая занимается Берлином. Предположим, русским это не понравилось.
— Почему? Они тут с мая месяца. Что тут осталось?
Шеффер, не сдержавшись, улыбнулся:
— Много чего. Русские были в основном заняты тем, что вывозили оборудование. И только потом до них дошло, что им нужны и люди, которые будут на нем работать. К тому времени многие из них исчезли — ушли на запад, может быть, спрятались. У русских возникли проблемы со специалистами. Люди не рвутся ехать на восток.
— Особенно когда они могут заключить выгодный контракт с «Американскими красителями», — сказал Джейк, кивая на дверь.
Шеффер посмотрел на него, затем потушил сигарету.
— Не давите на меня. Он в этом не участвует, или мы прекращаем разговор. Понятно?
— Слушаю вас.
— В любом случае, дело не в этом. Русские тоже предлагают хорошие зарплаты. Если согласитесь работать на этом чертовом Урале.
— Вместо прекрасной Ютики.
Шеффер снова взглянул на него:
— Я не шучу.
Джейк поднял руку.
— Хорошо, они не едут в Ютику.
— Да, не едут. Они едут в Дейтон, если хотите знать. Там рядом с «Райт Филд»[73] есть завод. — Он замолчал, поняв, что сболтнул лишнего, затем пожал плечами. — Первая группа едет в Дейтон. Если мы сумеем их оформить. Удовлетворены?
— Хоть так, хоть эдак, мне все равно. А в чем задержка?
— Денацификация. Эти парни — да нам бы повезло, если б они Айку дали допуск. Им нужны хорошие немцы. Найдите мне хоть одного. Русским же на это вообще наплевать.
Джейк встал и подошел к полке.
— Зато они интересуются вами — допуская существование вашей группы.
— Допустим.
— А вы занимаетесь не тем, чем надо?
— С их точки зрения? Обыгрываю их. Русские здесь уже два месяца и все еще составляют списки на розыск. Мы здесь три недели и уже все вычистили. Стоит только начать, а там одно ведет к другому. Они все это время ждали, когда мы придем. Просто выживали. Люфтваффе — весь авиамедицинский персонал. Они даже сохранили свои научно-исследовательские работы. ИКВ, Институт кайзера Вильгельма — там их столько, готовеньких, только копни. Что не трудно — их друзья помогают. Они все тут, не волнуйтесь. — Выходят с собачками на прогулку.
