Бернар Миньер - Лед
Сервас его вытащил и открыл. Лак на гитаре потрескался, струна «си» лопнула. Он заглянул в футляр: ничего. Кровать была покрыта разноцветным покрывалом, на нем россыпью лежали CD: «Guns n’ Roses», «Nirvana», «U2»… Все названия только на английском. Комната походила на музей девяностых годов. Ни Интернета, ни компьютеров, ни мобильных телефонов. Сервас сказал себе, что теперь мир претерпевает слишком много изменений за одну человеческую жизнь. Он заглянул под подушку, отогнул покрывало и простыню, провел рукой под матрасом. Кровать не пахла ничем, кроме пыли, взлетавшей до самого потолка. Рядом стояло небольшое вольтеровское кресло. Кто-то — Алиса? — и его тоже выкрасил в оранжевый цвет. Через спинку была перекинута старая военная гимнастерка. Мартен похлопал по сиденью, но добился только того, что вверх поднялось еще одно серое облачко. Тогда Сервас уселся в кресло и отпустил мысли на волю.
Что он увидел?
Комнату девочки, которая вполне соответствовала духу того времени, но по развитию намного опережала ровесников.
Среди книг Сервас заметил «Одномерного человека» Маркузе, «Бесов» и «Преступление и наказание». Кто посоветовал ей это прочесть? Ясно, что не малолетние приятели с кукольными лицами. Потом он вспомнил, что ее отец был учителем литературы, и еще раз внимательно обвел глазами комнату.
Здесь доминировали тексты, слова из книг, почтовых открыток, писем. Но все они написаны кем-то другим. Где же слова самой Алисы? Неужели девочка, любившая книги и выражавшая себя в музыке и рисунках, никогда не испытывала потребности проявиться в словах? Жизнь Алисы прервалась второго мая, и от последних дней нигде не осталось никаких следов. Сервас сказал себе, что такого не может быть. Он не нашел ни дневника, ни вообще чего-то личного. Нет, что-то тут не вязалось. Девочка в этом возрасте, умная, любознательная, несомненно одолеваемая всеми вопросами бытия, доведенная до такого отчаяния, что решила расстаться с жизнью, не вела дневника? Никаких следов душевной смуты ни в записной книжке, ни хотя бы на листках, попавших под руку? Теперь у подростков есть блоги, электронные сообщения, сайты в социальных сетях, но тогда они доверяли свои вопросы, сомнения и тайны только бумаге и карандашу.
Он встал и снова тщательно просмотрел все тетради и ящики. Ничего, кроме школьных материалов. Он перелистал сочинения. Высокие оценки, положительные замечания. Но никаких личных записей.
Может, отец Алисы все-таки здесь похозяйничал?
Он так радушно принял Серваса и сказал, что убежден: у гибели детей есть определенная причина. Тогда почему отец спрятал все, что могло бы помочь докопаться до истины? В официальных документах Сервас не нашел ни одного упоминания о дневнике. Ничто не указывало на то, что Алиса его вела. И все-таки, несмотря ни на что, у него была твердая уверенность в том, что в этой комнате чего-то не хватает.
Тайника!.. Ведь должен же таковой быть у девочки, а? Где же тайник Алисы?
Сервас поднялся и открыл платяной шкаф. На вешалках висели пальто, платья, блузки, джинсы и белое кимоно с коричневым поясом. Он ощупал одежду, проверил карманы. Внизу ровным рядком стояли туфли, у стенки — сапоги. Сервас внимательно осмотрел внутренность шкафа, светя себе карманным фонариком. Над вешалкой на полке лежали чемоданы и рюкзак. Он положил их на ковер, подняв очередное облако пыли, и методично осмотрел.
Ничего… Сервас задумался.
Эту комнату уже перерыли следователи в форме, да и родители Алисы. Могли они не найти тайника, если он существовал? Да и искали ли они его? Судя по всему, Алиса была блестящей девочкой. Разве она могла перешагнуть через свою не вызывающую подозрений репутацию и ступить на ложный путь?
Что он знает о мыслях и мечтах шестнадцатилетних девчонок? Его собственной дочери недавно исполнилось семнадцать, но Сервас не смог бы даже описать ее комнату по той простой причине, что никогда там не был. При этой мысли ему стало не по себе. Где-то в глубине сознания шевелилась и зудела какая-то деталь. Осматривая комнату, он что-то пропустил. Точнее сказать, должна была найтись какая-то вещь, которая не обнаружилась. Думай! Она была тут, рядом, Сервас это чувствовал. Но что это за вещь? Что? Он снова заскользил взглядом по комнате. Он вроде бы все осмотрел, даже плинтусы и дощечки паркета под ковром. Там ничего не было. Однако подсознание за что-то зацепилось. Сервас был в этом уверен, хотя вряд ли даже прикасался к загадочному предмету.
Он чихнул от летавшей в воздухе пыли, вытащил платок и вдруг подумал о телефоне.
Звонка не было! Прошел уже час, а звонка не было! У него заныло под ложечкой. Черт возьми, что там случилось? Почему он не звонит?
Сервас вытащил мобильник из кармана, и его охватила паника. Аппарат был выключен! Он лихорадочно попытался его включить. Разряжен! Черт!
Сервас выскочил из комнаты и понесся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Когда он пробегал по коридору, из кухонной двери высунулась голова Гаспара Феррана.
— Я сейчас вернусь! — крикнул Сервас, на бегу распахивая дверь на улицу.
Снаружи бушевала непогода. Ветер усилился. Дорога побелела, вокруг крутились снежные вихри.
Он подбежал к джипу, припаркованному на другой стороне улицы, в спешке отключил сигнализацию и начал рыться в бардачке в поисках зарядного устройства для телефона, потом все так же бегом вернулся в дом.
— Все в порядке! — ища глазами розетку, бросил Мартен опешившему Феррану.
Как только он воткнул в нее вилку зарядного устройства, экран телефона осветился. Четыре сообщения!
Он принялся читать первое, когда телефон зазвонил.
— Сервас слушает! — крикнул он.
— Чем вы там занимаетесь, черт побери?
В голосе звучала паника. Сервас еле слышал, в ушах шумело, кровь стучала в висках. На этот раз человек не стремился изменить голос, но Мартену этот голос был незнаком.
— Кто вы?
— Меня зовут Серж Перро, я друг…
Перро!
— Я знаю, кто вы такой! — оборвал его Сервас.
Наступило короткое молчание.
— Мне надо с вами срочно переговорить! — крикнул Перро, голос которого на этот раз звучал уже истерически.
— Где? — рявкнул Сервас. — Где?!
— Наверху, возле яиц, в четыре часа. Приезжайте скорей!
Сервас почувствовал, что его тоже охватывает паника.
— Наверху возле чего?
— Возле кабинок фуникулера, черт возьми! На станции «Сен-Мартен 2000», у подъемника на вершину! Я там буду. Поторопитесь! Вы ничего не понимаете. Пришла моя очередь! Приходите один!
19
Когда Сервас включил зажигание, небо совсем потемнело, а улицы стали белыми. Снегопад усилился.
Он включил дворники, набрал номер Циглер и спросил:
— Ты где?
— У родителей, — отозвалась она, понизив голос, и Сервас понял, что Ирен не одна.
— А где это?
— У въезда в город. Что случилось?
В нескольких словах он рассказал об отчаянном звонке Перро.
— Ты к тому месту гораздо ближе, чем я. Дуй туда! Нельзя терять ни минуты! Он нас ждет наверху.
— А почему не предупредить жандармерию?
— Времени нет! Езжай скорее!
Сервас отсоединился. Он поднял на крыше светящееся табло с надписью «Полиция», прикрепил вертящийся проблесковый маячок и включил сирену. Сколько времени займет дорога наверх? Гаспар Ферран обитал в пяти километрах от Сен-Мартена. На улицах лежал снег. Сервас рассчитал, что путь до фуникулерной станции в центре города займет никак не меньше пятнадцати минут. А сколько еще понадобится, чтобы подняться в кабине? Пятнадцать? Двадцать?
С завывающей сиреной он полным ходом рванул с места, оставив ошеломленного Феррана стоять на пороге дома. В конце улицы зажегся красный сигнал светофора. Сервас уже собрался проскочить перекресток, как вдруг боковым зрением увидел справа силуэт огромного грузовика. Он вдавил педаль тормоза в пол, но почувствовал, что машина не слушается и его боком несет в самую середину грузовика. Стальной мастодонт увернулся от него и дал оглушительный гудок. Рев ударил по барабанным перепонкам Серваса, внутри все сжалось, словно страх ударил в солнечное сплетение. У него перехватило дыхание, костяшки пальцев на руле побелели от напряжения, но он пересилил себя и тронулся с места. Нет времени раздумывать! Кроме того, может, все и к лучшему. Ведь не просто тридцать восемь тонн стали избежали столкновения с ним. Это была сама смерть в железной броне!
Пропустив грузовик, Мартен свернул направо и выехал из деревни. Перед ним простиралась белая равнина. Снег кончился, но небо нависало над долиной все так же угрожающе. Сервас нажал на акселератор.
Он въехал в Сен-Мартен с востока и на первой же круглой площади ошибся направлением. Ругаясь и колотя по рулю, он развернулся, привлекая к себе недоверчивые взгляды других водителей. По счастью, машин на улицах было немного. Он миновал еще две круглые площади, проехал церковь и оказался на улице д’Этиньи, в культурном и торговом центре города, с его отелями, шикарными бутиками, платанами, кинотеатрами и террасами кафе. С обеих сторон улицы припаркованы автомобили. На проезжей части, там, где снег месили десятки автомобильных колес, он был грязно-черного цвета. Перед кинотеатром Сервас свернул направо, по стрелке с надписью «КАБИНЫ ФУНИКУЛЕРА».
