Алан Джекобсон - Седьмая жертва
…сорок первая
– Он поднимается, – сказал Робби.
Все метнулись в стороны, как мальки, испугавшиеся брошенного в пруд камешка. Робби сделал вид, будто только что пришел, и, когда Хэнкок перешагнул порог, принялся неторопливо снимать куртку. Потом небрежно кивнул и уселся на свое место.
В комнату неторопливо вошел Бледсоу, бросил какие-то бумаги на стол Синклера и остановился перед Хэнкоком.
– Как ты себя чувствуешь? Все нормально?
Хэнкок недовольно передернул плечами.
– Если бы меня не вызвали, по своей воле я бы сюда не пришел.
– Нужно кое-что обсудить. Лаборатория прислала мне результаты анализов. И я решил, что ты захочешь вернуться в строй и помочь нам. Это здорово облегчило бы всем жизнь.
Дель Монако, сидевший за столом Карен, откинулся на спинку стула, наблюдая за выражением лица Хэнкока, движениями и особенностями речи. Синклер, Манетт и Робби усердно притворялись, что с головой погружены в бумаги, хотя уголком глаз следили за каждым его движением, не выпуская Хэнкока из виду ни на мгновение.
– Да, конечно, нет проблем. Чем смогу – помогу.
– Вот и славно. Дай мне копию своего резюме с автобиографией, я покажу его нашим в управлении. Вдруг кто-нибудь из них знает кого-то, кому нужен начальник службы безопасности.
Хэнкок от неожиданности опешил, потом опасливо прищурился.
– И вы действительно сделаете это для меня?
– Почему бы и нет? Ты очень помог нам в ходе расследования. Это ведь ты предположил, что кровавые узоры на стенах – не просто случайные следы, а рисунки, сделанные человеком, который имеет образование в области искусствоведения. Мне представляется, что это важное наблюдение. Даже Карен до этого не додумалась.
Хэнкок нахмурился. Пожалуй, упоминать Карен не стоило. Но мгновением позже он сунул руку в кожаный портфель, который принес с собой, и вынул оттуда несколько листков, сколотых скрепкой.
– Вот мое резюме. Со всеми обновлениями и дополнениями сказал он.
Бледсоу принял у него бумаги, а потом пробормотал:
– Оказывается, ты был готов к такому повороту событий.
– Эй, брат, – вмешалась Манетт, – у меня тут появилась одна теория насчет Линвуд. Не знаю, имеет ли она какое-нибудь отношение к Окулисту, потому что может оказаться полной ерундой, но, по-моему, ею стоит заняться.
– Выкладывай, – распорядился Бледсоу. Это был сигнал всем остальным присоединяться к игре.
– В общем, я подумала, что если алиби мужа подтвердится, то в первую очередь мы должны заняться частной жизнью сенатора. Ну, ты понимаешь, может, она развлекалась на стороне?
Бледсоу повернулся к Хэнкоку. Расследование проводил Бледсоу. И ему же предстояло задать массу вопросов их главному подозреваемому.
– А ты что скажешь, Хэнкок? Ты же был начальником ее службы безопасности. Она водила шашни с кем-нибудь посторонним?
Хэнкок покрутил шеей, как будто воротник сдавил шею и ему вдруг стало трудно дышать.
– Сенатор Линвуд завела интрижку? Это совершенно исключено. Насколько я могу судить, она была вполне счастлива в браке.
– Да, разумеется, но ее супруга часто не было дома. Может, она и решила воспользоваться подвернувшейся возможностью. Или даже сочла это необходимым.
Хэнкок покачал головой.
– Я не замечал ничего подобного. Она дорожила своей репутацией.
Вообще-то он был прав. К чему бы Линвуд рисковать?
– А что, если у кого-то был на нее компромат? Скажем, он узнал какую-нибудь ее тайну, и она таким образом решила заткнуть ему рот?
Хэнкок пожал плечами и отвел глаза.
– Вряд ли я моту сказать что-либо конкретное на этот счет. Полагаю, это возможно.
Бледсоу медленно кивнул головой.
– Значит, между вами ничего не было?
– Между нами? – Хэнкок откинулся на спинку стула, словно пытался отмежеваться от обвинения тем, что создавал возможно большую дистанцию между собой и Бледсоу. – Конечно, нет. Моя работа состояла в том, чтобы охранять ее, а не трахать.
– Ну так это тебе не удалось, ты не находишь? Я имею в виду. что ты должен был охранять ее, а в результате ее убили. Причем получилось так, что ты бросил ее одну в тот самый момент, когда она нуждалась в тебе больше всего.
Хэнкок резко выпрямился на стуле.
– Что, черт возьми, здесь происходит? На что вы намекаете?
– Мы просто разговариваем, и я ни на что не намекаю. – Бледсоу с деланным равнодушием пожал плечами. – Мы всего лишь стараемся выяснить, что здесь случилось прошлой ночью.
– Какой-то спятивший маньяк убил ее, вот что случилось.
– Ты говорил, что они с Карен поссорились и что сенатор выглядела расстроенной после этого. Она сказала тебе, что хочет побыть одна, и ты, как послушный мальчик, взял и уехал, бросив ее на произвол судьбы.
Хэнкок немного расслабился и достал сигарету.
– Да, именно так все и было.
– Видишь ли, ты ведь начальник ее службы безопасности. Или ты полагаешь, что поступил очень умно? Ты ведь мог просто выйти покурить на крылечко. А ты взял и уехал прокатиться.
– Да, я уехал. И если бы я не сделал этого… – Хэнкок отвел глаза и тряхнул головой. – Она, скорее всего, осталась бы жива.
Сунув руку в карман, он вытащил оттуда зажигалку. Манетт поморщилась, когда он сделал глубокую затяжку.
– Видишь ли, – присоединился к дружеской беседе Робби, – сегодня утром лаборатория переслала нам по факсу свой отчет. Экспертам пришлось хорошо потрудиться.
Хэнкок сосредоточенно курил и, похоже, никак не отреагировал на его слова.
– Здесь, на месте преступления, работали лучшие из лучших. Криминалисты, каких поискать. И они-таки обнаружили кое-что интересное.
Хэнкок по-прежнему упрямо хранил молчание.
– И что они нашли? – поинтересовался Синклер.
– Кое-что, чего я никогда не видел. Крошки черного турецкого табака в спальне сенатора.
Робби сделал многозначительную паузу и взглянул на Хэнкока. Остальные тоже как по команде развернулись к нему.
Хэнкок поднял голову и увидел, что взоры всех присутствующих устремлены на него.
– Послушайте, если вам надо на кого-нибудь наехать, возьми лучше Вейл. У нее есть роскошный мотив, средства и возможность. Не говоря уже о вздорном характере и склонности к насилию.
Никто из детективов не проронил ни слова.
– Я бы предпочел поговорить об этом табаке, – обронил Бледсоу. Голос его звучал спокойно и невыразительно, но при этом он не сводил взгляда с Хэнкока.
– Да не о чем говорить. Я часто бываю во всех помещениях особняка. Курю здесь и там. Проклятье, вы, наверное, везде обнаружили мои волокна ткани и следы ДНК. Но ведь я работал здесь черт бы вас побрал!
– И опять ты прав. – Бледсоу опустил взгляд на отчет, который держал в руках. – Эксперты обнаружили волоски и волокна ткани.
– Видите?
Робби кивнул.
– Обычное дело.
– Именно так.
– Если не считать того, что крошки табака обнаружили на простынях. На простынях в кровати Линвуд. – Робби откинул голову, ожидая ответа.
– Как вы только что сказали, обычное дело. Они попали туда случайно.
– Мне бы хотелось в это верить, – сказал Бледсоу, встал со стула и принялся описывать круги вокруг Хэнкока. – Нет, в самом деле хотелось бы, потому что при мысли о том, что кто-то из нас так надругался над сенатором… меня начинает тошнить. – Он остановился перед Хэнкоком и тяжело взглянул на него сверху вниз. – На простынях мы обнаружили также следы высохшего семени. А ее муж уехал в Азию почти две недели назад. Держу пари, если мы проверим сперму, то окажется, что она не его.
– Ну и проверяйте на здоровье.
Бледсоу наклонился и оперся обеими руками о подлокотники стула Хэнкока.
– Кончай валять дурака, Хэнкок. Нам известно о твоем романе.
– Каком романе?
– Не оскорбляй нас сильнее, чем ты уже это сделал. У нас есть очень надежный источник, который с радостью даст показания под присягой.
Оттолкнув Бледсоу, Хэнкок с трудом поднялся на ноги.
– Я не обязан сидеть здесь и выслушивать ваши инсинуации. Если бы у вас действительно было против меня что-нибудь серьезное, вы уже надели бы на меня наручники. – Он покачал головой, и губы его сложились в презрительную ухмылку. Он смеялся над ними и стыдил их. – У вас, ребята, есть стопроцентный подозреваемый – Карен Вейл, но она вам почему-то не интересна. И после этого вы полагаете, что у вас все карты на руках? Подождите, пока я не обращусь к средствам массовой информации и не расскажу им, что лучшие детективы Ли Турстона манкируют расследованием, не желая обратить внимание на единственного человека, который вполне может быть жестоким убийцей, самим Окулистом. И все потому, что они защищают одного из своих. Честь мундира превыше всего!
– Забирай свои вещи и проваливай отсюда к чертовой матери! – сказал Бледсоу. – На тот случай, если тебе интересно, тебя вывели из состава оперативной группы. Сенатора, которая могла бы потянуть за ниточки ради тебя, больше нет. А шеф полиции не пожелает иметь с тобой дела ни за какие коврижки.
