Сергей Шарапов - Сотвори свою смерть
— Думаю, что да, — пожал плечами Виктор, не понимая, к чему клонит шеф.
— А рассчитывать в свою очередь на твою откровенность?
— Я не политик, а ученый, — заметил Виктор.
— Так да или нет?
«Кажется, надвигается гроза», — подумал про себя Виктор и, чтобы не тянуть время зря, произнес:
— Да.
Судя по сосредоточенному лицу полковника, тот явно на что-то решился.
— Как скоро мы сможем приступить к созданию человека-робота? — спросил он, особо подчеркнув слово «мы».
— Мы-ы, — протянул Виктор. — Думаю, что скоро.
— Расчет на годы?
— Нет, на месяцы…
На лице у полковника отразилось удовлетворение.
— Серийный выпуск? — рубанул он.
— Что? — вновь не понял Виктор.
Полковник с легким раздражением покачал головой и пояснил свой вопрос:
— Я спрашиваю: как скоро мы сможем поставить ваше открытие на конвейер?
Виктор задумался.
— Мои роботы могли бы сослужить службу во вредных отраслях промышленности, но это дело будущего. Мне кажется, что сейчас об этом говорить рано, а тем более создавать конвейер…
— Впрочем, это не ваше дело, — недовольно махнул рукой шеф. — Ваша задача — разрабатывать, а не внедрять.
«Чего же он домогается? Что ему нужно? Зачем он привез меня сюда, когда об этом можно было поговорить и в лаборатории?» — одна за другой мелькали мысли, но Виктор так и не находил ответа ни на один из этих вопросов.
Единственное, что он понял, так это то, что ни в Москву, ни в Вашингтон его не повезут.
— Так вот, — продолжил полковник. — Я думаю, вам известно, что несколько дней назад я был в столице?
— И говорили омоем эксперименте, — догадался Виктор.
— Именно, но не только…
— Я должен знать о чем-то еще?
— Да, — шеф вдруг занервничал, но постарался не показать этого. — Вашим открытием серьезно заинтересовались мои друзья в генералитете.
— И что же это значит?
— Это значит, что вы очень нужный для Родины человек и можете послужить ее глобальным интересам.
— Которые решаются только в генералитете? — с иронией предположил Виктор.
Но полковник не усмотрел в его словах подвоха и воодушевленно подхватил:
— В генералитете, и не только там.
— Где же еще?
— В нашем… — начал было шеф, но вдруг спохватился. — Я думаю, сказанного достаточно.
— Хорошо, — согласился Виктор и вопросительно посмотрел на шефа. — Значит, для того, чтобы сообщить о результатах вашей поездки в Москву, вы и привезли меня сюда?
— Нет, — категорически заявил полковник. — Я уже сказал вам о моих друзьях в генералитете. Так вот, они считают, что у руля нашего государства должны стоять настоящие люди, которые не только будут крепко держать власть, но и использовать ее на благо народа.
— А как же президент? — растерянно поинтересовался ученый.
— А-а-а, перестаньте! — военный небрежно махнул рукой. — Вы же взрослый человек…
Лишь сейчас Виктор начал мало-мальски соображать, к чему клонит шеф.
«Этого еще мне не хватало», — с досадой подумал Виктор, а вслух сказал:
— Но вы же знаете, что я ученый…
— Ученые нам тоже нужны, — парировал полковник и добавил: — Тем более, такие талантливые, как вы.
Виктор смутился, не зная, что и сказать.
— Вы хотите, чтобы мое открытие было использовано для военного переворота? — робко произнес он.
Полковник досадливо хлопнул себя руками по бедрам.
— Опять вы о том же!.. Я говорю не о перевороте, а о восстановлении подлинно народной власти.
«Пожалуй, спорить с ним бесполезно», — решил про себя Виктор, ожидая, о чем же дальше пойдет разговор.
— Так вот, — вытерев рукой пот со лба, проговорил шеф. — Наша с вами задача подготовить опытную партию роботов…
— Подождите! — вдруг резко оборвал его Виктор и уже более спокойно спросил: — А вы не боитесь, что ваши планы могут быть раскрыты еще до того, как армия монстров выйдет на Красную площадь?
Полковник снисходительно хмыкнул.
— Вы что ли их раскроете?
— А почему бы и нет?
— Каким образом?
Виктор задумался. Он и впрямь был лишен всяких контактов с внешним миром. Вот уже больше месяца он безвылазно сидел в этом лесу, и даже надежда свидеться с родителями таяла, как мартовский лед. Ему позволялось лишь изредка звонить домой, причем только из приемной под недреманным оком секретаря.
— Чтобы кому-нибудь что-нибудь передать, у вас есть один-единственный шанс, — продолжил шеф и, подперев руками бока, презрительно усмехнулся. — Вы можете воспользоваться им хоть сейчас.
Виктор догадался, что полковник намекает на бегство, и ему вдруг стало страшно от мысли, какую долю ему уготовила судьба… А тут еще взгляд его упал на портупею шефа, затем — на кобуру.
«Кажется, он никогда раньше не носил оружия, по крайней мере на виду».
Поймав взгляд Виктора, полковник засмеялся.
— Ну что же вы стоите? Давайте, бегите!
Виктор едва не застонал от сознания своего бессилия.
— Бегите, бегите… — полковник уже хохотал. — Ну что же вы оробели?.. Смелее…
— Ладно, — наконец выдавил из себя Виктор. — Поехали назад.
Шеф вытер выступившие от смеха слезы и весело проговорил:
— За что мне нравится интеллигенция, так это за ее догадливость.
Ничего не ответив, Виктор залез в машину и в ярости хлопнул дверцей.
Обратный путь они проделали молча.
— В конце недели жду вас с отчетом, — как ни в чем не бывало сказал на прощание полковник. — А что касается новой установки, то уже на этой неделе она будет смонтирована. Вы же знаете, я держу свое слово…
VII
Давая вынужденное согласие на сотрудничество с рвущейся к власти группировкой в генералитете, Виктор в первую очередь рассчитывал на то, что переданная Савельеву информация опередит замыслы военных и мировое сообщество не позволит использовать выдающееся научное открытие в целях, которые предопределили ему военные. Что же касается его, Виктора, то он одержимо продолжал свою работу.
Шеф, как и обещал, установил в лаборатории новую камеру, рассчитанную на создание первой искусственной биомодели человека.
В помещении сразу стало тесно. Каждый раз, проходя мимо прозрачного куба, Виктор чувствовал, как замирает у него сердце, однако до поры, до времени не решался использовать камеру по ее непосредственному назначению.
Однако полковник настаивал на скорейшем проведении исследований.
— Не следует долго задерживаться на собаках. Время не ждет, — говорил он, и как следствие — по его непосредственному приказу в лаборатории появились две большие клетки с шимпанзе.
Виктор же отнюдь не был заинтересован в немедленном прорыве. По крайней мере он, как мог, старался оттянуть на более поздние сроки окончательное осуществление главного проекта всей своей жизни. Кроме того, он считал, что новый «человек» должен быть совершенен не только внутренне, но и внешне.
Временами Виктор даже делал беглые эскизы модели, сообразно своим представлениям. И чем дальше он шел в идеализации своего, еще не рожденного детища, тем более гнусным и безобразным ему казался обитающий в соседней комнате гигант.
Однажды при разговоре с шефом Виктор даже недвусмысленно намекнул:
— Мне кажется, что это убожество впоследствии будет только компрометировать нас в глазах общественности.
— Вы предлагаете его убрать? — расставил все по своим местам полковник. — Иначе говоря, убить?
— Нет, что вы… — стушевался Виктор, испугавшись того, что сам же предлагал.
— Так вот, — заявил шеф, — когда заработает конвейер, делайте с ним все, что хотите, а сейчас он — единственный аргумент в моих руках.
— Но разве я не доказал своими опытами, что создание аналогичной модели в принципе возможно? — возразил Виктор.
Шеф сурово посмотрел на него.
— В принципе или возможно?
— Возможно, — последовал ответ.
— Вот когда я увижу двуногого, двурукого и с головой на плечах и пойму, что ваша разработка лучше предыдущей, то поверю. А пока все, о чем вы говорите, — только слова…
Виктору стало неловко оттого, что он завел этот разговор, и он тут же ретировался.
После беседы с шефом Виктор понял, что хочешь не хочешь, а придется мириться с присутствием «убожества» в своей лаборатории. Однако в последнее время тот стал просто невыносимым. Он совал свой уродливый нос буквально во все, отбивая всякое желание работать.
Так было и в этот день. Едва Виктор занялся моделированием нового образца, как монстр тут же вырос у него за спиной и поинтересовался:
— Кто это будет?
— По-моему, ты слишком любопытен для робота.
Монстр стушевался. За последнее время он уже привык к таким оскорблениям и безропотно сносил их.
