Клэр Фрэнсис - Обман
– Вы не можете найти деньги. Простите, но нас это не касается. Может быть, они сейчас в каком-нибудь банке?
Этим вопросом он положил меня на обе лопатки. Он добился от меня признаний, которые совсем не понравились бы Джеку.
– Мы обнаружили секретный счет в банке, но на нем ничего не оказалось.
Он изображает понимание на лице, как бы говоря: «Ну вот-вот, это уже ближе к делу».
– Мы пытались выяснить, куда делись деньга, но, похоже, их уже не найти.
Теперь он воспринимает мои слова более серьезно:
– Не найти? – переспрашивает Шварц.
– Похоже, что так.
– Вы уверены в этом?
Я отвечаю, что абсолютно в этом уверена. Он внимательно смотрит на меня, как бы пытаясь убедиться в том, что я говорю правду.
– Прекрасно! – наконец восклицает он со злостью. – Просто прекрасно! – Шварц корчит гримасу недовольного ребенка, которая сразу делает его лицо менее грозным.
– Мне очень жаль, – выдавливаю я.
Он выдерживает паузу.
– Ну и что же нам теперь делать? Забыть об этих деньгах? Но мы не можем вот так просто списать эти деньга! Я должен предупредить вас, что попечители собираются обратиться к адвокатам. Не говоря уже о полиции. – Он хочет добиться от меня реакции на его слова. – И они абсолютно правы! – восклицает Шварц. – Это кража! Самая подлая и отвратительная кража! – Несколько секунд он молчит, потом уже спокойнее произносит: – Извините, я не хотел…
Но мы оба знаем, что он прав, хотя и высказал свои обвинения в сердцах.
Уходя, я вспоминаю о наказах Джека и думаю, не слишком ли много я выболтала?
– У него не было достаточной поддержки, вот в чем все дело! – взволнованно восклицает Энн. Она смотрит на Чарльза, а затем на Диану, но я понимаю, что ее слова адресованы мне. Мы сидим дома у Энн и Чарльза в гостиной и обсуждаем возможные причины, заставившие Гарри пойти на самоубийство.
– Дорогая, я боюсь, ты неправа, – бормочет Чарльз. – Думаю, что у него просто было много проблем…
– Но если бы только он мог поговорить о них с кем-нибудь откровенно, – отвечает Энн, обращаясь к Чарльзу. – Вот что самое страшное. Ведь хоть кто-нибудь должен был понять его состояние. Хоть кто-нибудь.
Я, наверное, должна оправдываться, на что, похоже, Энн и рассчитывает, но мне не хочется начинать спор, неприятный для нас обеих.
В этот момент Диана что-то тихо сказала, но никто ее не расслышал, так что ей приходится повторить свои слова. Причем с явным раздражением.
– Гарри не любил разговоров по душам. Ни с кем. – Она вздыхает и тянется за сигаретой.
В комнате очень душно. Шторы задернуты, хотя я не знаю, зачем: чтобы укрыться от солнца или же в знак уважения памяти Гарри. В полумраке шторы кажутся очень тяжелыми и непомерно раздувшимися, а пейзажи в позолоченных рамках – темными и мрачными.
– Я думаю, мы все должны признать, – говорит Чарльз, – что он умел хорошо скрывать свои проблемы от других. По крайней мере, от всех нас.
– О чем ты говоришь! – чуть ли не навзрыд восклицает Энн. – Я знала: что-то не в порядке, знала! Просто не хотела надоедать ему расспросами. Мне казалось, ему бы это не понравилось. Но я знала, что ему тяжело. – Она резко замолкает.
– Сейчас уже не важно, что мы тогда делали, – говорит Чарльз. – Мне кажется, бессмысленно вновь и вновь обсуждать это. Очевидно, он твердо решил поступить именно таким образом…
– Как ты можешь так говорить! – вновь восклицает Энн. – Гарри был не из тех, кто легко сдается. Разве хоть раз он сдавался без боя? – Она с вызовом оглядывает нас. – Ему было ужасно одиноко, раз он подумал о подобном! – Энн уже почти кричит. – Вот это хуже всего. Ему не на кого было положиться!
– Энн, пожалуйста, не надо. – Заметно, что Чарльз раздражен, а с ним это случается крайне редко. Энн сразу же замолкает, но вид у нее обиженный.
Я поднимаюсь и подношу Диане, у которой в руке тлеет окурок, пепельницу. Когда я уже развернулась, чтобы пойти к своему месту, Диана впивается мне в руку своими цепкими пальцами.
– Тебе надо было быть с Гарри помягче.
Я в изумлении и с обидой смотрю на нее.
– Он не смог выдержать твоего жесткого отношения, – добавляет свекровь.
Я не спрашиваю, что она имеет в виду, а просто беру сумочку и, натянуто попрощавшись, выхожу из комнаты.
Чарльз догоняет меня у двери.
– Эллен, дорогая, не принимай это близко к сердцу. Просто они обе очень расстроены.
Тяжело дыша, я киваю ему. Он предлагает проводить меня до машины.
– Они сокрушаются из-за того, что ничего не смогли сделать, – продолжает Чарльз. – Из-за этого все мы злимся на себя.
– Да.
– Они не хотели тебя обидеть.
– Я понимаю.
Он слегка сжимает мне руку.
– Жаль, что так получилось с выдвижением твоей кандидатуры, – говорю я, вспомнив о его провале.
– Да ладно, – вяло отвечает Чарльз. – Я с самого начала не подходил на это место. Я уже стар для политики. А потом, ну кто я такой? Так, мелкая интеллигенция. Джек куда более подходящий кандидат: напористый, удачливый и все такое… Мне кажется, они не ошиблись.
– Может быть, и так, – соглашаюсь я.
Когда я возвращаюсь домой, дети смотрят свой любимый сериал, а Молли чистит сковороду.
– Чертовы журналисты, – говорит она, отложив сковороду в сторону. – Трезвонили без перерыва. Я наговорила на автоответчик, что нас нет дома и просила не оставлять сообщений. Я правильно поступила?
Я заверяю ее, что она поступила правильно.
– Да, еще звонил отец. Похоже, он был не в курсе последних новостей. Я не знала, как быть, поэтому обо всем ему рассказала. Извини, я подумала, что…
Я говорю ей, дескать, рада, что она рассказала обо всем моему отцу. Он, наверное, испугался предположения о самоубийстве Гарри, и ему было бы труднее услышать это от меня и найти подходящие слова утешения.
Молли наливает мне кофе и смотрит в блокнот возле телефона.
– Да, Маргарет получила факс от Ричарда Морланда, по-моему, из Саудовской Аравии. Он сообщил, что не может до вас дозвониться и попросил отправить ему факс.
– Молли, не могла бы ты попросить Маргарет… Хотя, не надо. – Я беру кофе и иду в кабинет. – Я сама ей позвоню.
Маргарет нет дома. Я оставляю сообщение на автоответчике: отправь с утра Морланду факс с последними новостями. Хотя мне не хватает наших с ним ежедневных разговоров, я не страдаю от того, что не имею возможности сейчас разговаривать с ним. Я не могу забыть, что именно он помог полиции найти тело Гарри, именно он виноват в том, что надо мной повис дамоклов меч судьбы.
Наговаривая сообщение для Маргарет, я вспоминаю еще кое о чем. Достаю из ящика стола гостиничный счет с Майорки с именем Мичера и смотрю на дату, – около пяти лет назад. Затем обращаюсь к Маргарет с еще одной просьбой: выяснить для меня по деловому дневнику Гарри, какие там есть записи на этот период времени. Возвратившись на кухню, я вижу, что Молли собирается уходить.
– Ты уверена, что все будет в порядке? – спрашивает она.
– Конечно.
– Знаешь, я вот все думаю… – После некоторого колебания Молли твердо произносит: – По-моему, он не был способен на самоубийство.
Я принимаю решение: укрыться с детьми от посторонних на несколько дней. Я предупредила директрису Джоша о том, что он пока не будет ходить в школу. По моей просьбе Молли и Джилл закупили для нас продукты. На автоответчике я оставила сообщение, чтобы все перезванивали Маргарет в офис. Она связывается со мной дважды в день и передает полученную информацию. Муж Джилл запер старинные ворота в конце аллеи, хотя мы закрыли людям доступ к дорожкам для верховой езды, то тут, то там пересекающим территорию нашей усадьбы.
Я рада нашему затворничеству. Мне нравится гулять и играть с детьми, как раньше, когда они были маленькими, а у меня было достаточно свободного времени. Мы совершаем вылазки на природу и читаем вслух. Я без устали привлекаю их к этим прогулкам, подобно вожатой скаутов. Может показаться, будто я не беру в расчет их настроение, но мне хочется убедить их в том, что жизнь продолжается, что несмотря на произошедшие изменения, нам очень важно поддерживать друг друга.
Я сказала детям о том, что, по словам Чарльза, вскрытие проведено утром в среду. Я также сообщила им, что операция по подъему яхты после неудачной попытки завершена в четверг. Не понимая истинного значения этих событий, они воспринимают информацию с любопытством, но без всякой тревоги.
Я обсуждаю с ними детали похорон, которые собираюсь организовать в начале следующей недели.
Например, какие следует выбрать псалмы из числа тех, что понравились бы Гарри. Дважды я предлагаю Джошу не ходить на похороны, но в ответ он бросает на меня осуждающие взгляды, как бы обвиняя в каких-то нечестных намерениях.
Мы обсуждаем и вопрос о самоубийстве. Вернее, я говорю, а дети слушают. Объясняю, что иногда под давлением тяжелых проблем люди заболевают телесно и душевно, их мозг начинает работать неправильно, хотя зачастую ни сами они, ни их окружение этого не замечают. Я пытаюсь объяснить детям, что несмотря на любовь, которую папа испытывал ко всем нам, он не смог справиться со всем этим. Он не хотел уходить из жизни, но, видимо, в какой-то момент пришел к выводу, что не может поступить иначе. Я уже собираюсь было рассказать о страховке Гарри и о том, что в случае подтверждения факта самоубийства мы ее не получим, но удерживаюсь от этого шага.
