Джеймс Кобб - Ледовый Апокалипсис
– Нет, ничего такого.
– А холод не донимает? Вы не мерзнете? Нет ощущения, что у вас немеют мышцы?
– Да нет, все в норме.
– Хотите воды?
– Вот это бы не помешало!
Смит дал пленнику глотнуть из своей фляжки. Русский прополоскал водой рот и выплюнул ее, обагренную кровью, в сторону.
– Спасибо. Может, и сигаретой угостите?
– Я – категорически против курения, но, учитывая обстоятельства… – Смит пошарил по карманам русского и вытащил все, что было необходимо для курения. – Что это такое? – спросил он, поднеся к лицу пленника газовую зажигалку.
– От этой штучки прикуривают сигареты, – с мрачным юмором ответил Смыслов.
– Верный ответ. – Смит сунул фильтр сигареты между губами Смыслова и дал ему прикурить.
– Спасибо, – поблагодарил русский, выпуская дым через ноздри. – Что там происходит? Я слышал стрельбу.
– Ваши люди попытались добраться до нас, – ответил Смит, возвращая фляжку в карман.
– Профессор в порядке?
– Да, а вот ваши потеряли двоих. Пока двоих.
Смыслов прикрыл опухшие веки.
– Проклятье! Это не должно было произойти!
– А что должно было произойти, майор?
Смыслов молчал, и было видно, что он колеблется, не решаясь ответить.
– Черт возьми, майор, ситуация уже взорвана! – нетерпеливо проговорил Смит. – Я вполне допускаю, что здесь происходит нечто такое, чего не хотели бы ни ваша страна, ни моя. Дайте мне информацию, и, возможно, я придумаю, как все это остановить!
Смыслов медленно покачал головой.
– Нет, подполковник. Мне очень жаль, но теперь уже ничего сделать нельзя. Драка началась, и с этого момента она будет только набирать обороты.
– Тогда ответьте мне хотя бы на один вопрос: зачем?
Смыслов тяжело вздохнул.
– Наше правительство всегда знало, что «Миша-124» упал на остров Среда. Также было известно, что груз спор сибирской язвы по-прежнему находится на борту самолета, а его экипаж выжил в катастрофе. Пилотам удалось установить радиосвязь с нашими базами в Сибири, они просили о помощи. Но в Политбюро решили, что отправка спасательно-поисковой группы будет связана с… определенными трудностями. В то время еще не было атомных подводных лодок, имевшиеся тогда самолеты на лыжах не смогли бы долететь до этого далекого острова, а попытка достичь Среды на ледоколе привлекла бы внимание канадских и американских военных. Власти СССР боялись, что вы узнаете о неудавшейся атаке на Северную Америку и сами нанесете упреждающий ядерный удар. Именно поэтому политрук «Миши» получил приказ уничтожить все, что могло бы раскрыть посторонним истинную суть боевого задания бомбардировщика.
– Включая экипаж?
Смыслов кивнул, избегая встречаться взглядом со Смитом.
– Да. Экипаж рассматривался в качестве основного потенциального источника утечки информации. Начальство рассуждало так: если летчики поймут, что из Советского Союза помощь не придет, они могут обратиться за нею к западным державам. Голод и холод – не самые приятные способы отправиться на тот свет. Поэтому политруку было приказано: ликвидировать эту угрозу.
– Включая самого себя?
Смыслов передернул плечами.
– Он был политическим офицером Военно-воздушных сил стратегического назначения Советского Союза. Такие люди обычно были фанатично преданы партии. Возможно, он считал, что отдать жизнь во славу Матери-Родины и Коммунистической революции – величайшая честь, даже если придется погибнуть от собственной руки и по приказу партийного начальства.
– Но, судя по тому, что мы здесь увидели, командира бомбардировщика перспектива геройской смерти ничуть не привлекала.
Смыслов едва заметно улыбнулся.
– По-видимому, да. Не получив от политрука рапорта о том, что приказ выполнен успешно, советское правительство наверняка встревожилось, но поделать они уже ничего не могли. Они предпочли, как говорится в пословице, «не будить спящую собаку», надеясь на то, что обломки самолета никогда и никто не найдет.
– Но их нашли.
– Вот именно, причем – в весьма хорошем состоянии. Наши нынешние власти понимали: останки бомбардировщика непременно подвергнутся осмотру, и меня включили в вашу группу для того, чтобы я выяснил, уничтожил ли политрук свидетельства подлинной миссии «Миши-124». Если нет, я должен был сам довести дело до конца. Но мы оба потерпели неудачу – и политрук, и я. Теперь же задействован альтернативный план, цель которого – сделать так, чтобы мир никогда не узнал правды.
Смит сжал плечо Смыслова.
– Вы можете приказать спецназу прекратить боевые действия? Или хотя бы связаться с теми, кто обладает достаточной властью, чтобы прекратить эту бойню, пока жертв не стало больше?
– Я хотел бы, чтобы это было возможно, подполковник. Но, к сожалению, спецназовцы получают приказы от вышестоящего начальства, к которому я, увы, не принадлежу. Теперь остров Среда подлежит тотальной зачистке, а все свидетельства реальной миссии «Миши-124» должны быть уничтожены. Включая исследовательскую группу. Для моего правительства угроза, связанная с сибирской язвой, существенно меньше, чем обнародование правды о задании этого самолета.
– Но почему? – продолжал недоумевать Смит. – К чему устраивать все это из-за того, что могло случиться целых пятьдесят лет назад?
Когда Смыслов ответил, в его голосе прозвучала грустная ирония:
– В нашей стране говорят «всего пятьдесят лет». Вы, американцы, подёнки.[19] Вы быстро прощаете и забываете. Сегодня вы воюете со страной, а завтра – оказываете ей гуманитарную помощь и начинаете отправлять туда туристические группы. В России и в странах, которые ее окружают, все иначе. У нас долгая память, причем мы привыкли лелеять самые горькие из воспоминаний.
Если станет известно, что по вине России мир оказался на волосок от ядерной катастрофы, даже сейчас, полвека спустя, реакцию нетрудно предугадать: ярость, страх, требование расплаты – все то, чего мое правительство не хочет и боится. В вашей стране тоже есть политики, которые припомнят времена «холодной войны» и будут добиваться прекращения помощи, которую мы сейчас от вас получаем. Даже в душе нашего народа может подняться волна гнева, которая будет способствовать росту сепаратизма и в конечном итоге приведет к окончательному краху существующей государственной власти.
– А ваше правительство не думает, что не меньший шум поднимется в связи с убийством американских агентов и группы ни в чем не повинных гражданских ученых?
Смыслов в который уже раз покачал головой.
– Я не пытаюсь оправдывать действия моей страны, подполковник, но наши лидеры напуганы, а испуганные люди не всегда действуют разумно.
– Боже праведный! – Смит покачался взад-вперед на подошвах сапог.
– Надеюсь, вы поверите в мою искренность, подполковник, если я скажу, что сожалею, неимоверно сожалею о том, что вы и другие симпатичные мне люди оказались в центре всего этого!
– Я тоже сожалею, майор. – Смит взял фонарь и встал на ноги. – Но я в чем-то схож с командиром вашего бомбардировщика: я не намерен лежать, сложа лапки, и дожидаться мученической смерти во имя Родины-Матери.
– Я понимаю. В конце концов, мы с вами солдаты. Каждый из нас обязан выполнять свой долг.
Смит направил луч фонаря в лицо Смыслову.
– Можете вы мне хотя бы сказать, почему приказ о нанесении удара по Соединенным Штатам был отменен в последнюю минуту?
– Не могу, подполковник. – Лицо Смыслова было бесстрастным, он только слегка щурился от яркого света. – Это военная тайна, причем даже большего масштаба, чем информация о «Мише-124».
Смит отошел от пленника, поняв, что тот больше ничего не скажет, а время между тем было на исходе. В распоряжении Смита оставался единственный вариант, который теперь предстояло изучить, и он принялся неторопливо и внимательно осматривать стены пещеры, направляя луч фонаря в многочисленные углубления и трещины скальной вулканической породы. Он уже было отчаялся что-либо найти, когда высоко на скошенной задней стене пещеры, выше той самой ниши, в которой они обнаружили тела командира экипажа и политрука, Смит заметил что-то светлое.
Он взобрался по выступам на стене почти до самого потолка. Оказалось, что предмет, привлекший его внимание, это кусок парашютного шелка, закрепленный на стене с помощью двух вбитых в трещины плоских камней.
Занавес от ветра!
Смит выдернул камни, сорвал ткань и ощутил на лице ледяное дуновение. Лавовая труба тянулась дальше, за пределы этой пещеры, в которой советские летчики разбили лагерь. Когда-то здесь, видимо, произошел обвал, частично заваливший проход, но в нагромождении камней осталось отверстие достаточного размера, чтобы человек мог пролезть через него в дальнюю секцию тоннеля.
