Тэми Хоуг - Час расплаты
Балленкоа нервно прохаживался по комнате для допросов. Видно было, что ожидание дается ему с трудом. Мужчина не сводил глаз с двери. Его курьерская сумка лежала на стуле, стоявшем в конце стола.
В комнату вошел детектив Траммел.
— Мистер Балленкоа! — произнес он. — Хотите чашку кофе?
— Нет, — довольно грубо ответит тот. — Кофе я не хочу. Мне надо поговорить с шерифом Диксоном.
Не обращая внимания на слова Балленкоа, Траммел уселся за стол и открыл папку, которую принес с собой.
— Он скоро подойдет. Шериф — занятой человек.
— Следовало бы быть позанятее.
Видно было, что Балленкоа злится из-за того, что с ним не особо считаются.
— Я буду вести протокол, — как ни в чем не бывало сообщил ему Траммел. — Можем начать с его составления…
— Я не хочу впустую тратить свое время, — перебил его Балленкоа. — Я буду разговаривать только в присутствии шерифа Диксона.
— Что за сука! — пробурчала Таннер, становясь перед Мендесом, чтобы лучше все видеть.
Мужчина мог бы преспокойно упереть свой подбородок в ее макушку.
Траммел сохранял спокойствие.
— Ради вас я бы вытащил его даже у себя из рукава, но шерифа сейчас в управлении просто нет. Итак, Роланд, как насчет того, чтобы заняться делом? Вам кажется, что вас кто-то преследует…
— Вчера вечером я уже говорил о том, что эта женщина меня преследует, — не переставая ходить из угла в угол, заявил Балленкоа.
— Вчера вечером эта женщина вас побила, если уж начистоту, — поправил его Траммел.
Балленкоа выставил в сторону помощника шерифа указательный палец.
— Именно поэтому я и не хочу терять свое время, разговаривая с такими, как вы! Я хочу видеть шерифа Диксона. Немедленно!
Зевнув, детектив Траммел встал из-за стола и исчез из поля зрения телекамеры. Через минуту он вошел в комнату отдыха и, бросив взгляд на собравшихся в ней детективов, направился прямиком к кофеварке.
— Что за истеричная баба! — пробурчал он. — Поверить не могу. Сначала он позволил женщине избить себя, а теперь прибежал жаловаться из-за того, что она, видите ли, его преследует. Лучше бы он захлебнулся в утробе матери при рождении.
Траммел налил себе чашечку кофе, добавил туда сахар и сливки, а затем присоединился к остальным, наблюдавшим за Балленкоа на экране.
— Он знает, что на него смотрят, — сказал Мендес. — Он все время поглядывает в сторону видеокамеры.
Траммел прихлебнул кофе.
— Босс сказал, что сегодня утром вы видели, как он следил за какой-то медсестрой.
— Балленкоа тот еще извращенец, — презрительно произнесла Таннер.
— То, что он извращенец, не лишает его права, заплатив налоги, грубить полиции, — пошутил Гамильтон.
— Ему еще повезло, что вчера Лорен Лоутон не вытащила пистолет и не пристрелила его к чертовой матери, — высказал свое мнение Мендес. — Ему следовало бы поблагодарить эту женщину, а не жаловаться на нее.
— Я ему передам, — хохотнул Траммел. — Увидите, как у этого мудака сорвет крышу.
— Когда вернетесь, дотроньтесь до его сумки, — посоветовала Таннер.
Мужчина бросил на нее озадаченный взгляд.
— Что? Не понял.
— До его курьерской сумки, — уточнила женщина. — Тогда он точно с катушек съедет. Роланд бесится, когда посторонние трогают его вещи.
Траммел удивленно приподнял бровь.
— Тони, а кто твоя подружка?
Таннер представилась:
— Детектив Дэнни Таннер, полицейское управление Санта-Барбары.
— Вы ведь женщина, — озадаченно произнес Траммел, не придумав ничего умнее.
— Вроде того. Бывает, мне в голову приходит мысль о том, чтобы отрастить себе член, но, боюсь, мои штаны ничего подобного в себя не вместят.
— Ха-ха…
Траммел не знал, как вести себя с этой странной женщиной. Выдержав паузу, он решил не рисковать.
— Вы знаете Балленкоа?
— Достаточно хорошо, чтобы его ненавидеть.
— Понимаю, — отходя от нее, сказал Траммел.
Налив в чашку кофе, мужчина плюнул в нее, а затем вернулся в комнату для допросов.
— Шериф едет сюда, — сказал он Балленкоа. — Я принес вам кофе.
Детектив поставил чашку на стол и потянулся к лежащей на стуле курьерской сумке.
Балленкоа метнулся и схватил сумку у Траммела перед носом.
— Моя подружка говорит, — прокомментировал его поведение полицейский, — что европейские мужчины ходят сегодня с женскими сумочками.
— Это курьерская сумка, — поправил его Балленкоа, ставя сумку на сиденье стула по другую от Траммела сторону стола.
Теперь дотянуться до нее детективу будет не так уж просто.
Балленкоа вновь заходил из стороны в сторону.
— А-а-а… Может, и мне приобрести такую? Бумаги буду носить в ней. Можно глянуть?
Помощник детектива потянулся через стол. Тыльной стороной ладони он опрокинул чашку с кофе. Жидкость разлилась по столешнице, забрызгав курьерскую сумку.
— Чертов идиот! — заорал Балленкоа.
Он бросился к своей сумке и схватил ее прежде, чем Траммел успел наложить на нее свою лапу.
— Извини, — сказал детектив.
Одной рукой он потянулся к сумке, а в другой уже появились приготовленные заранее бумажные салфетки.
— Я лучше помогу вам. Надеюсь, от кофе ничего внутри там не испортилось.
Балленкоа прижал сумку к груди, как будто это был ребенок, которого забирают у матери.
— Не прикасайся!
В дверь постучали. В комнату вошел Кол Диксон.
— Мистер Балленкоа! Извините, что заставил вас ждать. Я встречался с начальником следственного отдела управления полиции Санта-Барбары. Я хотел знать больше по поводу тех заявлений, которые вы сделали касательно миссис Лоутон.
Балленкоа, который в это время как сумасшедший оттирал кофе со своей сумки, нахмурился и недовольно посмотрел на шерифа.
— Какие такие заявления? Женщина меня преследует. Она напала на меня вчера вечером. А теперь это!
Мужчина сунул руку в курьерскую сумку, вытащил оттуда небольшой конверт и протянул его Диксону.
Шериф извлек из конверта прямоугольник картона и, насупившись, уставился на него.
— Она сунула это в мой почтовый ящик перед дверью, — сказал Балленкоа. — Я нашел записку сегодня утром.
— Вы сами видели, как миссис Лоутон ее вбрасывала?
— Нет.
— Тогда как вы можете утверждать, что это дело ее рук? — Диксон внимательно оглядел записку и конверт с обеих сторон. — Я не вижу здесь подписи. Если вы не застали миссис Лоутон за этим занятием, если здесь нет подписи или чего-нибудь еще, что указывало бы на то, кем является автор этой записки, то я не вижу, каким образом мы можем быть вам полезными, мистер Балленкоа.
— На ней будут видны отпечатки ее пальцев, — возразил Роланд. — Вы должны были взять у нее отпечатки вчера вечером после того, как арестовали ее.
— Миссис Лоутон не были предъявлены официальные обвинения. Мы ждем, какова будет реакция окружного прокурора.
Балленкоа застыл, словно змея, готовящаяся к нападению.
— Вы ей ничего не предъявили? Она ведь напала на меня, разбила фотоаппарат и линзы! Это более пятисот долларов прямого убытка. А теперь эта женщина еще и угрожает мне.
— Это было не более чем мелким хулиганством, мистер Балленкоа, — возразил шериф Диксон. — У миссис Лоутон были все основания бояться за безопасность своей дочери. Пусть окружной прокурор решает, выдвигать против нее обвинения или нет. Вы, конечно, можете попытаться надавить на Кэтрин Ворт, но, по правде говоря, я не думаю, что вам удастся повлиять на нее. А еще вы имеете право требовать денежной компенсации через гражданский суд.
— Это возмутительно! — воскликнул Балленкоа. — Вы еще не знаете моего адвоката, шериф. Эту женщину надо арестовать и оградить меня от ее посягательств.
— То же самое она говорит насчет вас, мистер Балленкоа. Мой совет вам обоим: держитесь подальше друг от друга, иначе, чего доброго, загремите в тюрьму. Моим детективам хватает настоящих преступлений, поэтому я не собираюсь отрывать моих людей от дел на расследование такой вот детской шалости, как эта записка.
— Это угроза, а не шалость.
Шериф нахмурился и пожал плечами.
— Все зависит, как на это посмотреть, хотя вы можете, мистер Балленкоа, думать все, что вам хочется. Прошу не занимать мое время, а также время моих сотрудников на разбирательство ваших мелочных игр.
С этими словами Диксон развернулся и вышел из комнаты.
Развалившийся за столом в расслабленной позе Траммел развел руками и насмешливо посмотрел на Балленкоа.
— Не сработало. Вижу…
Войдя в комнату для отдыха, шериф протянул конверт Мендесу.
— Занеси в картотеку.
— Название файла будет «Геморрой», — пошутила Таннер.
Мендес бросил взгляд на записку.
В центре картонки было напечатано: «Ты по мне скучала?»
