Деон Мейер - Тринадцать часов
— До того, как она ушла.
— Все ее так называемые хиты — немецкого происхождения. Как вы думаете, кто подбирает их ей сейчас? В общем, мы занимаемся сразу целой кучей проблем. В том числе переводим деньги в Германию, чтобы композитор и правообладатель тоже получили свою долю. А как поступает владелец неизвестного лейбла? Он нанимает какого-нибудь певца или группу и записывает кавер-версию немецкой песни, переведенной Адамом… понимаете?
— Кажется, да, — вздохнул Деккер.
— В принципе нужно платить Адаму, немцу-композитору и правообладателю, но независимый ловкач говорит: нет, мы выпустили всего пять тысяч дисков, мы работаем себе в убыток. Разумеется, ловкач лжет, потому что объем продаж никто не контролирует. В наши дни мелкие независимые студии творят что хотят, и за ними не уследишь.
— Вот почему они так щедро платят исполнителям!
— А потом эти сволочные исполнители являются к нам, обзывают нас мерзавцами и обвиняют в том, что мы их обкрадываем.
— Пусть сначала выпустят диск сами, а потом посмотрим. Пусть из собственного кармана выложат двести тысяч за студию, пусть отслюнят еще четыреста тысяч за телерекламу!
— Аминь, — подытожил Груневалд. — Не забудь рассказать ему о паролях и pdf-файлах.
— Да, — кивнул Маутон. — Спросите-ка у Сакки Нелла, высылает ли ему независимая студия защищенный паролем pdf-файл.
Стенкамп нарисовал еще одну звезду и написал в ней: «pdf».
— В ЮАР всего три или четыре фирмы, которые занимаются оптовым распространением дисков. Они развозят диски по всем крупнейшим торговым сетям: в магазины «Музыка», «Слушай и смотри», «Чеккерс» и сеть гипермаркетов «Пик энд Пэй». Адам держал в «Африсаунде» отдел распространения, но сейчас они выделились и стали независимой компанией АМД, «Африкан мьюзик дистрибьюшн». Мы владеем пакетом в сорок процентов их акций. Они, как и все крупные игроки, ведут учет продаж по каждому наименованию и ежеквартально присылают мне защищенные паролем pdf-файлы с данными по продажам. Мы переводим деньги исполнителям…
— Еще до того, как получаем деньги от дистрибьюторов, — вставил Маутон.
— Совершенно верно. Мы платим артистам из своего кармана. Идем на риск. Я пересылаю им такой же файл в формате pdf, какой получаю от дистрибьютора, и исполнитель видит все. Подделать цифры невозможно, ведь пароля мы не знаем.
— Так объясните, каким образом мы можем их грабить? — спросил Маутон.
— Это невозможно, — кивнул Груневалд.
— Мы такие честные, что аж противно.
— Но нам не жалко. Пусть себе записывают свои диски сами. Пусть поймут, что такое накладные расходы. Вот увидите, скоро они опять приползут к нам.
— Аминь, — подытожил адвокат.
35
Джон Африка на том конце линии рвал и метал:
— Бенни, сам звони ее папаше в Америку! Сам звони ему, а я не могу. Какого черта? Я уже еду к вам… Понять не могу, как вы допустили? — Начальник уголовного розыска бросил трубку.
Гриссел вздохнул. Интересно, найдется ли в частном сыскном агентстве «Джек Фишер и партнеры» работа для алкоголика, который за один день провалил два дела? Больше всего ему хотелось разбить телефон о стену. Но он молча повесил голову и уставился на дверь. Что толку с того, что он завязал? Сейчас он с таким же успехом мог бы и напиться.
Вбежал запыхавшийся Вуси:
— Бенни, помнишь грузовик, с которым мы тогда чуть не столкнулись? Оказывается, они привезли продукты в ресторан… В общем, у нас есть свидетельница!
И вот они стоят на тротуаре с женщиной в темных очках, лет тридцати с небольшим, бледной, застенчивой. С первого взгляда она казалась заурядной, некрасивой. Но вот свидетельница заговорила… Ее негромкий мелодичный голос шел словно из самого сердца. Она сказала, что ее зовут Эвелин Марэ и она все видела.
Она выходила из ресторана Карлуччи и направлялась к своей машине, стоявшей на той стороне улицы. Эвелин Марэ показала на красную «тойоту-тазз» примерно десятилетней давности. Она услышала выстрелы и остановилась посреди улицы. Она говорила спокойно и отчетливо, не спеша, но ей, очевидно, было не по себе оттого, что на нее все смотрят.
— Первые выстрелы были совсем не похожи на выстрелы. Я еще подумала: наверное, хлопушки… Я только потом поняла, что это такое. Потом я их увидела. Их было четверо; они несли девушку вон оттуда. — Свидетельница показала ненакрашенным ногтем на угол Белмонт-стрит. — Они…
— Как именно они несли девушку?
— Двое поддерживали ее за плечи, двое держали за ноги под коленями.
— Вы не заметили, она сопротивлялась?
— Нет, похоже, она… Мне показалось, что у нее рука в крови; я решила, что она ранена, а они несут ее в машину скорой помощи…
— А их что, ждала машина скорой помощи?
— Нет, мне только так показалось вначале, потому что их ждал серебристый микроавтобус. Ничего особенно подозрительного я не заметила, но вдруг снова послышались выстрелы. Уже не такие тихие. Стрелявших я не видела, их загораживал микроавтобус. Я заметила их, только когда они выбежали из-за него. Один человек, водитель, держал в руке пистолет с глушителем. — Гриссел понял: Эвелин Марэ — незаурядная свидетельница.
— Пистолет с глушителем?
— Да.
— Мадам, чем вы занимаетесь?
— Исследовательской работой. Для одной кинокомпании. Кстати, я не мадам, а мисс.
— Вы можете описать тех людей?
— Молодые, по-моему, лет двадцати с небольшим. Красивые юноши. Вот почему сначала я решила, что они помогают раненой девушке. Трое белых, один чернокожий. Извините, не заметила, какого цвета у них волосы… А одежда… трое были в джинсах и футболках… нет, на одном была рубашка с воротником поло, светло-зеленая, она хорошо смотрелась с джинсами. Да, а еще на одном брюки были коричневые и белая рубашка, и на кармашке что-то написано. Было далеко, я не видела, что именно… — Гриссел и Ндабени изумленно смотрели на свидетельницу. — В чем дело? — смущенно спросила она, сдвигая темные очки на лоб и глядя на Гриссела в упор. Он увидел блестящие голубые глаза оттенка тропического моря. От них ее бледное лицо сразу заиграло, из заурядного превратилось в необычное.
— Вы очень наблюдательны, мисс.
Свидетельница смущенно пожала плечами.
— Я говорю только о том, что видела.
— Пожалуйста, подумайте и ответьте… это очень важно. Вы сказали, что рука у девушки была в крови?
— Да, одна рука… погодите… правая, вот досюда. — Она показала на свой локоть.
— А больше крови нигде не было?
— Нет.
— И она не вырывалась?
— Нет.
— Вам не показалось, что она… ну, скажем, без сознания?
— Да… наверное. Нет, не знаю. В общем, она не вырывалась.
— А что микроавтобус? — спросил Вуси. — Вы марку не запомнили?
— «Пежо». Но должна сознаться, в марках машин я не разбираюсь. И только когда он отъехал, я увидела логотип. Такой, с маленьким львом…
Гриссел кивнул. Какая умница! Он бы ни за что не отгадал марку, увидев льва. Посмотрев свидетельнице в глаза, он подумал: эта женщина гений.
— Серебристый «пежо», довольно грязный, — продолжала она. — Какая модель — не знаю… — Не дожидаясь ответа Гриссела, она добавила: — И конечно, я запомнила номерные знаки, если они вам нужны.
— Вы запомнили номер? — ошеломленно переспросил Гриссел.
— СА 409, потом дефис. — Она нарисовала в воздухе короткую черту. — А потом 341.
Оба детектива одновременно схватились за телефоны.
— Мисс, — сказал Бенни Гриссел, — вы, случайно, не хотите устроиться к нам на работу?
— Как бы там ни было, — Вилли Маутон встал и бесшумно покатил кресло на колесиках к двери, — вчера вечером Адам позвонил мне в районе девяти и передал, что Иван Нелл сочиняет всякие небылицы.
— Ну и что? — спросил Франсман Деккер.
— Мы вместе посмеялись. Адам сказал: пусть приводит своего аудитора, пусть сам понесет накладные расходы.
— И все?
— Адам сказал, что едет домой, потому что Александре плохо, он волнуется за нее. Наверное, тогда его и подкараулил Джош Гейсер. Мне плевать, что он вам там рассказал. Я, конечно, не детектив, но по его глазам видно, что Джош способен на все.
— Вуси, — сказал Бенни Гриссел у калитки, — время работает против нас. Я позвонил Матту Яуберту… — Заметив, какое выражение появилось на лице у Ндабени, он продолжал: — Да, я в курсе, но начальство может катиться куда подальше, а нам надо найти девушку. Пожалуйста, пробей по базе микроавтобус. Номера могут оказаться фальшивыми, но попробовать-то стоит. Мне все равно, что тебе придется для этого делать, возможно, в Кейптауне несколько сотен микроавтобусов марки «пежо». Забудь о том, что сейчас произошло, забудь обо всем, главное — найди пикап.
Вуси с воодушевлением кивнул. Воодушевление Гриссела оказалось заразительным.
