Стивен Кинг - Дорожные работы
ТРРРАХ! — и портфель, разорванный на две части, взмыл в воздух, изрыгая из своего развороченного нутра какие-то бумаги.
Он выстрелил еще раз, целясь теперь в переднее колесо седана; оно тоже разлетелось в клочья со страшным грохотом. Кто-то из укрывавшихся за ним людей дико, по-заячьи, заверещал от испуга.
Он перевел взгляд на полицейский автомобиль — дверца водителя была открыта. Полицейский в очках полулежал на сиденье и что-то кричал в микрофон. Вскоре, значит, соберутся и остальные участники торжества. Он испытал смешанное с горечью облегчение. Больше ему не придется таить все это в себе. Плакать в одиночестве по ночам. Какие бы личное горе, обида и разочарование ни толкнули его на этот самоубийственный шаг, ни бросили его в этот бездонный омут — теперь он уже будет не один. Все — его уже завертело в водовороте общего безумия. Вскоре его низведут до краткого заголовка — ЗЫБКОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ОГНЯ НА КРЕСТОЛЛЕН-СТРИТ.
Отложив ружье в сторону, он пополз на четвереньках по полу, стараясь не обрезаться об осколки. Взяв с дивана подушку, пополз обратно. В автомобиле полицейского уже не было.
Вынув из-за пояса «магнум», он дважды выстрелил по машине. Пистолет громко рявкнул, но отдача была терпима. Плечо мучительно пульсировало, как больной зуб.
Второй полицейский — без очков — высунулся из-за капота и дважды выстрелил в его сторону. В ответ он пальнул по багажнику и высадил заднее стекло. Коп поспешно пригнулся и больше не стрелял.
— Прекратите огонь! — крикнул Феннер. — Дайте мне поговорить с ним!
— Валяйте! — великодушно разрешил кто-то из полицейских.
— Доус! — проревел Феннер; точь-в-точь как детектив из последней серии боевика «Кегни и Лейси». (Прожектора полицейских безжалостно шарят по окнам развалюхи, в которой Бешеный Пес Доус укрылся с двумя крупнокалиберными пистолетами, раскалившимися от пальбы. Свирепо оскалившийся Бешеный Пес затаился за перевернутым креслом.) — Доус, вы меня слышите?
(И Бешеный Пес — его залитое потом лицо перекошено от ярости — выкрикивает в ответ:)
— Смелей, подлые легавые! Давайте — арестуйте меня!
Высунувшись из-за кресла, он опустошил магазин «магнума», буквально изрешетив корпус зеленого седана.
— Господи! — завопил кто-то. — Он же ненормальный!
— Доус! — снова проорал Феннер.
— Живым вам меня не взять! — выкрикнул он, опьянев от восторга. — Вы грязные мерзавцы, которые убили моего братика! Прежде чем вы со мной покончите, я многих из вас на тот свет отправлю! — Дрожащими руками он перезарядил «магнум», а затем дозарядил магазин «уэзерби».
— Доус! — снова послышался голос Феннера. — Давайте договоримся!
— Нет, скотина, я сперва тебя свинцом угощу! — задорно крикнул он, не спуская глаз с полицейского автомобиля. Стоило только копу в очках высунуться из-за капота, как он тут же выстрелил пару раз поверх его головы; коп поспешно нырнул за укрытие. Одна из пуль угодила в балконную дверь брошенного дома Куиннов на другой стороне улицы.
— Доус! — громовым голосом взревел Феннер.
— Да заткнитесь вы! — в сердцах посоветовал ему один из полицейских. — Вы же его только заводите.
Воцарилось неловкое молчание, и послышался отдаленный рев постепенно приближающихся сирен. Отложив в сторону «магнум», он снова взялся за ружье. Пьянящее возбуждение постепенно проходило, уступая место усталости и отупению; к тому же его отчаянно потянуло опорожнить кишечник.
Господи, скорей бы подъехали телевизионщики, молился он. Со всем оборудованием.
Когда за углом раздался визг тормозов первой патрульной машины — она летела по улице точь-в-точь как в фильме «Французский след», — он был уже наготове. Дважды пальнув из «уэзерби» поверх голов полицейских, прятавшихся за своей машиной, он тщательно прицелился в радиатор мчавшегося на подмогу автомобиля и, снова подражая седовласому ветерану в исполнении Ричарда Уидмарка, плавно нажал на спуск. Радиатор взорвался, а крышка капота встала на дыбы, как дикий мустанг. Машина по инерции промчала еще ярдов сорок, вылетела на тротуар и врезалась в дерево. Дверцы открылись, и из нее высыпали четверо полицейских с пистолетами на изготовку; вид у всех был ошеломленный. Двое тут же столкнулись лбами. Тем временем двое копов, прятавшихся за машиной (его копов, он уже считал их своими), открыли беглый огонь, и он «лег на дно» за своим креслом, прислушиваясь к жужжанию пуль над головой. Было уже без семнадцати минут одиннадцать. Он решил, что уж теперь они точно попытаются обойти его с флангов.
Он высунул голову — иначе было нельзя — тут же над правым ухом просвистела пуля. С противоположной стороны Крестоллен-стрит показались еще две патрульные машины с воющими сиренами и включенными мигалками. Двое полицейских из подбитого им автомобиля попытались перелезть через заборчик напротив заднего двора Апслингеров, и он трижды пальнул в их сторону из ружья, вынуждая их вернуться к машине. Так они и поступили. Щепки забора Уилбура Апслингера (весной и летом по нему карабкался плющ) брызнули во все стороны, густо усеяв снег.
Еще две подоспевшие полицейские машины остановились в тупичке перед домом Джека Хобарта. Копы, низко пригибаясь, высыпали наружу. Один из них переговаривался по портативному радиоустройству с полицейскими из подбитого автомобиля. Мгновением позже свежие силы открыли по нему ураганный огонь, снова вынуждая его залечь в укрытие. Пули сыпались дождем, безжалостно впиваясь в двери и стены, выбивая остатки стекла из разбитого окна. Зеркало в прихожей со звоном разлетелось мириадами алмазных брызг. Одна пуля угодила в плед, прикрывавший искалеченный телевизор, и плед судорожно дернулся, смешно заплясав.
Он на четвереньках пересек гостиную и, чуть привстав, выглянул из маленького окна за телевизором. Отсюда ему был прекрасно виден задний двор Апслингеров. Двое полицейских снова пытались пробраться сюда. У одного шла кровь из разбитого носа.
Фредди, мне, наверное, придется убить одного из них. Иначе их не остановить.
Не надо, Джордж. Прошу тебя. Не надо.
Рукояткой «магнума» он высадил стекло, порезав при этом руку. Оглянувшись на шум, они заметили его и мгновенно открыли огонь. Стреляя в ответ, он увидел, что две из его пуль пробили здоровенные дыры в новенькой алюминиевой обшивке дома Уилбура (интересно, выплатили ли ему власти компенсацию?), и тут же услышал глухой стук, с которым пули проникали в стену уже его дома — под окном и по обеим сторонам от него. Одна срикошетила от подоконника, и в лицо ему полетели щепки. Он ожидал, что в любую секунду пуля разнесет ему череп. Трудно было судить, сколько продолжалась эта перестрелка. Вдруг один из его противников вскрикнул и схватился за локоть. Пистолет выпал из его руки, как у ребенка, которому надоела дурацкая игра. Держась за локоть, он согнулся и забегал по кругу. Его товарищ схватил раненого за плечи и потащил к машине.
Он снова опустился на четвереньки, вернулся к перевернутому креслу и осторожно выглянул. Так, еще два полицейских автомобиля, по одному с каждой стороны улицы. Восемь свежих копов, пригнувшись, побежали к зеленому седану и полицейскому автомобилю с пробитым колесом.
Он пополз в прихожую. Огонь усилился и стал почти ураганным. Он понимал, что должен взять ружье и подняться на второй этаж — оттуда стрелять будет удобнее. Возможно, ему даже удастся выбить их из укрытия и заставить отступить к домам на противоположной стороне улицы. Но он боялся оставить аккумулятор. Тем более что вот-вот должны были подоспеть телевизионщики.
Входная дверь была уже вся изрешечена пулями, коричневая обшивка висела клочьями, обнажая под собой деревянную раму. Он прополз в кухню. Все окна здесь были разбиты, а пол усеян стеклом. Шальная пуля сшибла с плиты кофейник, который теперь валялся на полу в луже коричневой жижи.
Присев под подоконником, он затем резко выпрямился и разрядил «магнум» в машины, стоявшие в тупичке. Пальба по кухне мигом усилилась. Две дырки появились в эмалированной дверце холодильника, а еще одна пуля угодила в бутылку «Южного комфорта» на столе. Бутылка со звоном разлетелась, обдав его дождем осколков и южного гостеприимства.
Передвигаясь на четвереньках в гостиную, он вдруг почувствовал, как ляжку чуть пониже ягодицы что-то резко обожгло; словно оса ужалила. Прикоснувшись к пострадавшему месту рукой, он отнял пальцы и увидел, что они обагрены кровью.
