Дмитрий Петров - Нелюдь
Гришу и Лену посадили на заднее сиденье и тесно прижали друг у другу. Они почти слепились телами, потому что по бокам их сдавили севшие мужики. Машина рванула с места и помчалась.
— Все в порядке? — спросил тот, что сидел за рулем.
— Нормально, — односложно ответил другой. Машина неслась по спящим улицам города. Выскочили на мост, пересекли Неву. Перед глазами юноши и девушки промелькнула панорама невской набережной.
— Куда вы нас везете? — спросил сдавленным голосом Гриша.
— Уже недалеко, — ответил один из мужчин и вдруг хихикнул странно. — Все скоро закончится. Не волнуйтесь. Это будет недолго.
— Что будет недолго? — спросила вдруг Лена. Она уже тысячу раз пожалела, что пошла гулять по ночному красавцу-Петербургу, а не осталась в общаге учить экзаменационный материал.
— Все будет недолго, — ответил один из похитителей. — Глазом моргнуть не успеете.
Наступила тишина, ничего было непонятно. Куда их везут? Зачем?
— Вот что, ребятки, — вдруг обратился к ним один из мужиков. — У вас как обстоит дело со здоровьем? Не жалуетесь на здоровье? — Голос его был спокойный, и вопрос о здоровье звучал даже очень дружелюбно. Во всяком случае заинтересованно.
«Если бы хотели убить, то не спрашивали бы о здоровье», — промелькнула надежда у Лены. И она ответила, стараясь говорить ровно:
— Не жалуюсь. Все нормально.
— А у тебя, парнишка? — спросили Гришу. Он ничего не ответил, промолчал.
— А почки у тебя здоровые? — поинтересовались у него. — Не болят? Если болят, то ты скажи лучше.
— Что вам мои почки? — ответил наконец Гриша. — Что вам от нас надо?
— Если больные почки, то ты скажи, мы тогда подумаем, — посоветовал ему водитель со своего места.
— Здоровые почки, — отрезал Гриша. — Я только что из армии.
— Ах, ты из армии? — засмеялся один из мужиков сбоку. — Это хорошо. Здоровый, значит, парень. Молодец.
Потом он взглянул на Лену опять:
— А как у тебя с глазками, красавица? Зрением не страдаешь? Что-то у тебя очков нету. Сейчас многие девушки в очках ходят…
— Мне не надо очков, — с достоинством произнесла Лена. — Я все хорошо вижу.
— Ну и тем лучше, — удовлетворенно вздохнул мужчина. Потом помолчал и добавил: — Глазки у тебя красивые. Как будто мы специально выбирали.
— Что выбирали? — не поняла Лена.
— Да глазки такие. Прямо как василечки, — сказал мужчина. Больше Гришу с Леной ни о чем не спросили. Они сидели, прижавшись друг к другу, и ждали, когда же их привезут на место, куда там их хотят отвезти… Привезут, и тогда хоть что-то проясниться.
На широкой и длинной улице их машину вдруг остановил патруль ГАИ, неизвестно откуда выскочивший. Он обогнал машину и приказал остановиться. Улица была пустынная, и ГАИ на всякий случай тормозило едущие редкие машины.
— Если пикните — сразу перо в бок, — пригрозил один из мужчин и продемонстрировал длинное и очень острое лезвие, которое уперлось в бок Грише. Со стороны Лены показалось почти такое же лезвие…
— Молчите, понятно? Тогда вам потом ничего не будет, — добавил мужчина мрачным тоном.
Юноша и девушка промолчали. Все было достаточно красноречиво. Гаишник вылез из машины, подошел к водителю, заглянул в салон и потребовал права.
Водитель вылез со своего сиденья, они несколько минут о чем-то говорили с сержантом, отойдя на несколько шагов.
Гаишников было двое. Один топтался возле своей машины и пытался прикурить. Спички у него все время гасли, не хотели загораться, и он был полностью поглощен этим занятием.
Сержант, проверявший документы у водителя, был немолодым человеком с неприятным замкнутым лицом. Гришу все время подмывало крикнуть что-нибудь, позвать на помощь. Он хотел крикнуть, что они в опасности, что их схватили и везут неизвестно куда…
Лена смотрела на Гришу и все ждала, закричит он или нет. Ей очень хотелось, чтобы все закончилось, чтобы их отпустили. Они же не сделали ничего дурного.
Вот сейчас милиционер что-нибудь заподозрит, попросит всех выйти из машины, и тогда можно будет что-нибудь сделать. Попытаться привлечь к себе его внимание, или убежать, например…
Но милиционер спокойно о чем-то говорил с водителем и не обращал больше внимания на тихо сидящих в машине людей.
Если крикнуть ему из машины, подумал Гриша… Что крикнуть? Например: «Помогите!» Или: «На помощь!»
Что тогда будет? Будет «перо в бок». Причем немедленно. Гриша ощущал, как сквозь куртку ему в бок тычется заостренное лезвие. А милиционер? А что милиционер? Он может вообще не услышать крика, не обратить внимания…
В крайнем случае, если даже он спросит, что это за крики из машины, его собьют с ног и уедут. Пока он поднимается, пока его напарник заведет мотор…
Нет, кричать нельзя. А так хотелось. Спустя полминуты водитель вернулся в машину и, криво улыбаясь, сказал:
— Пересядь на переднее сиденье, — обращаясь к одному из сидящих сзади мужиков.
— Зачем? — подозрительно спросил тот, не двигаясь с места и все по-прежнему тыча свое шило в бок Лене.
— Я говорю — пересядь быстро, — повысил голос водитель, и стало ясно, что он очень взволнован. Мужик пересел. Машина тронулась, быстро набирая скорость.
— Ну, что? — спросили у водителя его товарищи.
— Оштрафовал на десять тысяч, — отрывисто произнес водитель и захохотал негромко и нервно. — За то, что четверо на заднем сиденьи сидят.
— И все? — уточнил один из мужчин.
— Как видишь, — ответил водитель и снова засмеялся. Шея его вспотела от напряжения.
— Ну, теперь все, — облегченно сказал мужик, сидевший рядом с Гришей. — Теперь уже почти приехали.
Машина действительно ехала по тенистой улице, засаженной деревьями, свесившими свои кроны над проезжей частью, и притормаживала.
— Глаза будем завязывать? — спросил водитель, кивая на Гришу и Лену.
— Зачем? — вяло ответил один из мужиков. — Они ведь ничего и никому потом не расскажут. Правда? — он взглянул на молодых людей и засмеялся жизнерадостно.
Их вывели из машины и ввели в здание, которого они не успели рассмотреть. «Боже, — подумал Гриша, увидев темный сводчатый коридор и осклизлые стены. — Почему я не закричал тогда, в машине, когда рядом был милиционер?» Теперь ему стало ясно вдруг, что ничем хорошим эта поездка не закончится. Лучше уж было рискнуть и кричать, чем сейчас быть просто так убитым в этом вонючем коридоре.
Додумать до конца эту мысль он не успел, и может быть, к лучшему. Потому что почти тотчас же его ударили сзади по затылку чем-то тяжелым, и он потерял сознание.
Лена, шедшая сзади, увидела, как мужчина, сопровождавший Гришу, чуть отступил и, пропуская его вперед, размахнулся и изо всех сил ударил его по голове дубинкой, которую мгновенно выхватил из-за пазухи…
Лена закричала, невольно сделала шаг вперед и споткнулась о тело лежащего на каменном полу Гриши.
— Не кричи так громко, — сказал мужчина, твердо беря ее за локоть. — Ты ведь будешь послушная девочка, правда?
Он заглянул ей в глаза и добавил весело:
— Какие у тебя красивые глазки, деточка.
— Что вам надо от меня? — спросила его Лена, едва выговаривая слова, потому что ее колотил озноб от накатившего на нее страха.
Ее затащили в комнату, где она увидела два стоящих рядом операционных стола.
— Ложись вот сюда, и все будет хорошо, — приказали ей, но Лена, уже ничего не соображая, металась раненым зверем и пыталась вырваться из державших ее рук. Чувство отчаяния охватило ее. Так кричит пойманный зверь, когда он уже осознал шестым чувством, что спасения нет.
Лену повалили спиной на стол и, мгновенно закатав рукав джемпера, сделали укол в вену. После этого девушка затихла.
Ярко горела лампочка под потолком. Двое мужчин стояли рядом со столами. Гришу положили на второй стол, рядом с Леной, с его несостоявшейся подругой. С той, которая могла бы стать его возлюбленной, его невестой, его женой, матерью его детей…
Ему тоже сделали укол, но он уже был без сознания и этого не понял. Вошел человек в белом халате, осмотрел лежащие тела людей и хмыкнул.
— Двое? — спросил он отрывисто и деловито.
— Двое, — подтвердил один из мужчин. — Говорят, что здоровы. Мы спрашивали.
— А справку они не предъявляли? — захохотал человек в белом халате. Потом насупился и, доставая из кармана купюры, произнес:
— Вот вам за двоих. Когда будет нужна следующая порция, я вам позвоню.
— Здесь все? — спросил один из мужчин, пересчитывая деньги.
— Вы не в церкви, вас не обманут, — ответил ему человек в белом халате словами Остапа Бендера и опять засмеялся. Смеялся в этой комнате он один…
Люди ушли, и в комнате остались три человека. Один из них в белом халате и докторском белоснежном колпаке, а двое — лежали на операционных столах.
