Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката
Тэлботу пятьдесят пять лет. У него крашеные светлые волосы, которые никого не ввели в заблуждение, и полусмазанные татуировки морского содержания на обоих предплечьях. Он был двадцать лет как разведен и владел круглосуточным магазинчиком под названием «Квик-Квик». Бизнес обеспечивал ему достаточные жизненные средства и комфортный образ жизни: он имел квартиру в Уорнер-центре, последнюю модель «корвета» и возможность вести ночную жизнь, в том числе широкий выбор городских поставщиц сексуальных услуг.
Все это Минтон обозначил в самом начале своего прямого допроса. Можно было буквально почувствовать, как воздух застыл в зале суда, когда присяжные жадно впились взорами в Тэлбота. Затем прокурор быстро подвел свидетеля к событиям 6 марта, и тот стал рассказывать, как подцепил Реджи Кампо в баре «Морган» на бульваре Вентура.
– Вы знали мисс Кампо до того, как встретились с ней вечером?
– Нет, не знал.
– Как вы познакомились с ней в баре?
– Я просто позвонил ей и сказал, что хочу провести с ней время, а она предложила встретиться в «Моргане», Мне было знакомо это место, поэтому я сказал: «Нет проблем».
– А как вы ей позвонили?
– По телефону.
Несколько присяжных засмеялись.
– Прошу прощения, я понимаю, что вы для этого воспользовались телефоном. Я имею в виду, откуда вы узнали, как с ней связаться?
– Увидел ее рекламу на веб-сайте, и мне понравилось. Я взял и позвонил ей, мы назначили встречу. Очень просто. Ее номер был в объявлении.
– Вы встретились в «Моргане»?
– Да, она сказала, что там назначает свои свидания. Я пришел туда, мы выпили по паре коктейлей, поболтали, понравились друг другу – ну и все. И оттуда отправились к ней домой.
– Отправившись к ней на квартиру, вы вступали там с ней в сексуальные отношения?
– Ясное дело, вступал. Зачем бы я стал приходить?
– Вы ей заплатили?
– Четыре сотни баксов. Она того стоила.
Я увидел, как лицо одного из мужчин-присяжных заливается краской, и понял, что правильно оценил его во время отборочной сессии на прошлой неделе. Мне сразу захотелось иметь его в составе нашего жюри, ведь он принес с собой Библию и читал ее, пока проходили собеседования с кандидатами. Минтон не обратил на это внимания, поскольку фокусировался лишь на кандидатах в момент опроса. Но я углядел Библию, и когда подошла очередь этого человека, задал ему мало вопросов. Я посчитал, что его легко будет восстановить против жертвы по причине рода ее занятий. Сейчас его вспыхнувшее лицо подтвердило это.
– В какое время вы покинули ее квартиру? – спросил Минтон.
– Где-то без пяти десять.
– Она сообщила вам, что ждет прихода другого человека?
– Нет, она ничего об этом не говорила. По правде сказать, судя по поведению, она вроде как собралась уже завязать на этот вечер.
Я встал и заявил возражение:
– Не думаю, что мистер Тэлбот компетентен оценить по поведению мисс Кампо, каковы были ее дальнейшие планы.
– Возражение принято, – произнесла судья прежде, чем Минтон успел выдвинуть контрдовод.
Обвинитель продолжил:
– Мистер Тэлбот, не могли бы вы описать, в каком состоянии вы оставили мисс Кампо, когда покидали ее незадолго до десяти часов вечера 6 марта?
– В полностью удовлетворенном.
В зале суда раздался громкий взрыв хохота, и Тэлбот с гордостью улыбнулся. Я проверил, как себя чувствует человек с Библией, и у него был такой вид, словно ему намертво свело челюсти.
– Мистер Тэлбот, – сказал Минтон. – Я имею в виду состояние ее здоровья. Не было ли на ней телесных повреждений или кровоподтеков, когда вы уходили?
– Нет, она была в полном порядке. Когда я уходил, она была как огурчик. А все потому, что я знаю, как их окучивать.
Он улыбнулся, гордый своими речевыми оборотами. На сей раз смеха не последовало, и судья решила, что с нее довольно его двусмысленностей. Она призвала его держать свои цветистые высказывания при себе.
– Извините, судья, – промолвил он.
– Мистер Тэлбот, – продолжил Минтон. – Мисс Кампо не была ранена, когда вы ее покидали?
– Нет.
– И не в крови?
– Нет.
– И вы ее не били и никак физически на нее не воздействовали?
– Нет же. Все, что мы делали, было по взаимному согласию и к обоюдному удовольствию.
– Благодарю вас, мистер Тэлбот.
Прежде чем подняться с места, я несколько секунд смотрел в свои записи. Нарочно хотел взять интервал, чтобы четко обозначить границу между прямым допросом и перекрестным.
– Мистер Холлер, – подстегнула судья. – Вы желаете подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?
Я встал и двинулся к возвышению.
– Да, ваша честь.
Я положил блокнот на крышку кафедры перед собой и посмотрел на Тэлбота. Тот в ответ все еще приятно улыбался, но я знал, что не долго ему оставалось меня любить.
– Мистер Тэлбот, вы правша или левша?
– Левша.
– Левша, – эхом отозвался я. – А разве не правда, что вечером шестого марта, перед тем как вы покинули квартиру Реджины Кампо, она попросила вас неоднократно ударить ее кулаком в лицо?
Минтон вскочил:
– Ваша честь, нет никаких оснований для подобного рода вопросов! Мистер Холлер просто пытается замутить воду с помощью подобных вопиющих заявлений, замаскированных под вопросы!
Судья вопрошающе посмотрела на меня.
– Судья, это часть той концепции защиты, которую я обрисовал в своей вступительной речи.
– Я намерена разрешить. Только будьте кратким, мистер Холлер.
Вопрос был повторен Тэлботу.
– Это неправда, – натянуто усмехнулся тот и покачал головой. – В жизни я не причинил боли женщине.
– Вы ударили ее кулаком трижды, не так ли, мистер Тэлбот?
– Нет, я этого не делал. Ложь.
– Вы заявили, что никогда в жизни не причинили боли женщине.
– Верно. Никогда.
– Вам знакома проститутка по имени Шакилла Бартон?
Тэлботу пришлось подумать, прежде чем ответить.
– Не помню такой.
– На веб-сайте, где она размещает рекламу своих услуг, она пользуется именем Шакилла Шэклз. Теперь припоминаете, мистер Тэлбот?
– О'кей… да. Пожалуй, да.
– Вы когда-нибудь пользовались ее услугами как проститутки?
– Один раз.
– Когда именно?
– Наверное, год назад.
– Вы не причиняли ей в тот раз боли?
– Нет.
– А если бы она пришла в зал суда и сообщила, что на самом деле вы причиняли ей боль, ударив кулаком левой руки, она бы солгала?
– Солгала бы, да еще как! Да, я ее опробовал, и мне не понравились эти садомазо штучки. Я человек доброй воли, истинный миссионер. Я ее и пальцем не тронул.
– Не тронули?
– Я хочу сказать, не бил ее кулаком и не применял никакого насилия.
– Благодарю вас, мистер Тэлбот.
Я сел на место. Прокурор не озаботился возобновлением прямого допроса свидетеля, и Тэлбота отпустили. Минтон сказал судье, что в ходе изложения обвинительной версии ему осталось представить еще двух свидетелей, но что их показания будут продолжительными. Судья Фулбрайт сверилась с часами и объявила на сегодня перерыв, отложив рассмотрение дела до завтра.
Итак, у обвинения оставалось два свидетеля. Я знал, что это детектив Буккер и сама пострадавшая, Реджи Кампо. Похоже, что Минтон собирался обойтись без показаний тюремного стукача, которого ранее упрятал в режимную больницу, в программу реабилитации наркоманов. Имя Дуэйна Корлисса так и не всплыло – ни в списке свидетелей, ни в каких-либо еще материалах, официально переданных защите обвинением. Я подумал: может, Минтон узнал о Корлиссе те же компрометирующие факты, что успел нарыть и Анхель Левин перед смертью? В любом случае ясно, что Корлисс отброшен обвинением за ненадобностью. И значит, мне требовалось это изменить.
Собирая в портфель бумаги и документы, я решил поговорить с Руле. Он сидел, ожидая, когда я его отпущу.
– Итак, что вы думаете? – спросил я.
– Я думаю, что вы сработали очень хорошо. Создали немало моментов обоснованного сомнения.
Я щелкнул замками своего кейса.
– Сегодня я только заронил семена. Завтра они дадут ростки, а в среду расцветут пышным цветом. Вы еще ничего не видели.
Я встал и поднял кейс со стола. Он был тяжелым от кучи документов и моего компьютера.
– Увидимся завтра! – бросил я и вышел из-за ограждения.
Сесил Доббс и Мэри Виндзор ждали Руле в холле, перед дверями в зал суда. Когда я появился, они ринулись ко мне.
– До завтра! – бросил им я, проходя мимо.
– Постойте, погодите минуту! – окликнул сзади Доббс.
Я обернулся.
– Мы стоим здесь как пришитые, – произнес он, догоняя меня вместе с Виндзор. – Как там дела?
Я пожал плечами:
– Пока что идет изложение версии обвинения. Единственное, чем я занимаюсь, – раскладываю наживки, плету сети, заявляю возражения. Завтра, видимо, настанет наша очередь. А в среду мы двинемся в наступление и отправим их в нокаут. Мне нужно подготовиться.
