Убитые девушки - Хизер Критчлоу
При этих загадочных словах Кэл в замешательстве хмурит лоб. Ему отчаянно хочется покинуть допросную, но потребность узнать хоть что-нибудь удерживает его на месте.
– Назовите мне хотя бы одно имя, перед тем как уйти.
В дверном замке проворачивается ключ; в комнату заходят санитары. Дюбуа качает головой в печальной задумчивости:
– Имя? Но какое имя мне вам назвать, Кристофер?
Кэл цепенеет. Его больше не зовут Кристофером. Уже много лет. Голова идет кругом, мысли лихорадочно скачут. Откуда Дюбуа известно его прежнее имя? Как он узнал? Нежданное откровение и духота почти лишают Кэла способности адекватно реагировать на происходящее. А в комнате шестеро специально обученных медработников уже обступают Дюбуа плотным кругом. Но тут Дюбуа поворачивается, пронзает его взглядом, и все вокруг исчезает.
– Пожалуй, я назову вам одно имя, – говорит змей, шевеля языком над потрескавшимися губами. – Пока одно. – В его глазах сверкает странная притворная доброта. – Как насчет Марго? Это имя вас устроит?
Кэл застывает с открытым ртом, кровь отливает от лица, он не может произнести ни слова. Это правда? Он этого ждал? Кэлу хочется отмотать время назад. А еще бежать, бежать без оглядки. И больше ни ногой в эту чертову больницу. Все это было ужасной ошибкой.
Придерживаясь четкой, отработанной системы, надзиратели и санитары слаженно выводят Дюбуа из комнаты, не останавливаясь ни на секунду.
– Подождите! – кричит журналист, но их уже нет.
Кэла пошатывает, глаза застилает чернота. Он хватается рукой за стол, опускается на стул – обескураженный, смятенный, подавленный. До него доносится лязг массивного засова в конце коридора. Ответы на его вопросы остаются за запертой дверью.
Глава третья
Кэл возвращается тем же путем, каким дошел до допросной, механически забирает вещи из шкафчика и выскакивает на улицу, под холодный ветер. Он все еще в смятении, разум лихорадит. Откуда Дюбуа известно о Марго? Он не может ничего о ней знать. Это все неправда! Нереально. Прошло столько лет с тех пор, как он перестал быть Крисом Лонгакром.
Кэл мчится по жилым улицам, монолит Бродмура остается позади. Эти тихие кварталы вокруг больницы живут по своим особым правилам. Если из больницы сбегает пациент, здесь тут же начинают выть сирены, школы закрываются, двери запираются и все окна наглухо задраиваются. Прошло несколько десятков лет с тех пор, как сбежавший из Бродмура псих убил местного ребенка, но городок тот случай не забыл и продолжает – вынужден – жить с оглядкой. Он знает: самые плохие соседи – те, о ком всегда приходится помнить.
Кэлу нужно время, чтобы все обдумать и оценить, размотать весь клубок разговора с Дюбуа. Но во время двухчасовой поездки у него так и не получается взять себя в руки. В нем уже пустил корни страх – дикий, животный, ослепляющий разум. Кэл ощущает, как ужас сковывает, почти парализует его. Он чувствует растущее напряжение. Понимает, что несется к чему-то ужасному, но не готов к встрече с ним. Пока еще не готов.
Дома никого нет. Бросив сумку, Кэл подзывает собаку и идет с ней на прогулку по берегу реки. Незамутненная гладь воды должна бы его успокоить, но мир на сердце и в душе не вернуть. Ракета то и дело убегает вперед. Радостно виляя хвостом, собака ловит насекомых, кружащих вокруг, в любопытстве зарывается носом в камыши.
Их сопровождает тень сестры. Эхо жизни, которую Кэл намеренно оставил в прошлом. Марго – та причина, по которой он сменил имя, стал Кэлом вместо Криса. Но как Дюбуа об этом узнал? Кэлу невыносима мысль, норовящая оформиться и закрепиться в его сознании. И в попытке от нее избавиться он ускоряет шаг. «Кто из нас не погряз в мусоре собственной жизни? А потом нас самих эта жизнь отправляет, как мусор, на свалку» – эти слова преследуют Кэла, не дают успокоиться.
Нет, должно быть какое-то рациональное объяснение. Другое рациональное объяснение. Ведь он вовсе не пытался скрыть, утаить свою прежнюю жизнь, твердит себе Кэл. Просто до сих пор никому не приходило в голову ворошить его прошлое. А Дюбуа – этот человек, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством личности и не ограниченный временем, – вполне мог удовлетворить свое любопытство в отношении интервьюирующего его журналиста. Дело только в этом.
И все же… Осознание того, что Дюбуа скрывал количество своих жертв, гонит Кэла вдоль реки все дальше, отравляет сознание. Что, если существует другая причина, по которой Дюбуа о нем знает?
Нет, только не это! Все что угодно, только не это!..
Споткнувшись, Кэл садится на корточки. Через секунду в его шею тычется влажный собачий нос. Кэл цепляется за ошейник Ракеты как за якорь, теребит бархатистые уши собаки, заставляет себя дышать. Лишь бы удержаться на ногах, не позволить волне боли и страдания захлестнуть его.
А потом, отпустив собаку и глядя на чистое небо, Кэл принимает решение: он соберет все об убийце, кипы статей, новые отчеты и копии полицейских досье, обрывочные биографические сведения и вновь их изучит. Досконально, скрупулезно. И тогда он будет вооружен, готов к очередному интервью с Дюбуа. Чтобы не получилось так, как сегодня. Когда этот человек ходил вокруг да около, юлил и скалился, но ничего конкретного не сказал.
Перед глазами Кэла возникает лицо Марго – не расплывчатое, как обычно, а ясно различимое, отчетливое, почти реальное. Кэл до боли стискивает зубы. И, подозвав свистом собаку, поворачивает к дому.
Атмосфера в доме напряженная. Кэл порывается поговорить с Элли, но каждый раз, когда он подбирает слова, его решимость тут же пропадает. А жена не спрашивает, как все прошло. Она сердится. Кэл сам прежде не посвящал в подробности своих расследований ни жену, ни дочь. И как это теперь изменить? Он не может описать им образы и сцены, отпечатавшиеся в памяти: забрызганные кровью березы, разодранную кожу и маниакальное наслаждение на опухшем лице Дюбуа при воспоминаниях о том, как его жертвы искупили «вину» перед ним.
Крисси не спускается к ужину, Элли удаляется в свою студию, и Кэл ужинает один – с ноутбуком и собакой у ног, измученный воспоминаниями этого дня. И ощущает, как внутри нарастает тревога. Кэл пытается обуздать беспокойство, отказываясь озвучить и тем самым сделать реальной его причину. А утром, провожая взглядом Крисси, идущую по грунтовке к школьному автобусу в сопровождении Ракеты, он испытывает внезапный порыв – окликнуть ее, вернуть назад. Ее образ снова двоится, воплощаясь то в дочь, то в сестру. Кэл хватается дрожащими руками за подоконник.
Ему пора по делам. Пока он собирается, Элли заливает воду
