Убитые девушки - Хизер Критчлоу
– Несчастный случай на ферме. Такая жалость! Но, знаете ли, с тракторами надо обращаться осторожно… Видели бы вы ее лицо, когда она поняла… – фыркает монстр.
– Поняла – что?
Перед глазами Кэла возникает тракторный ангар, в голове роятся всякие мысли: «Нет… Дюбуа там не было. Там никого не было… Так, во всяком случае, считается».
Но, похоже, рассказ о смерти матери вывел этого человека из ступора. Дюбуа понижает голос до шепота – такого тихого, что Кэлу приходится напрячь слух, чтобы расслышать.
– Она была не первой, чтоб вы знали. – Монстр заглядывает Кэлу в глаза, как будто напряженно ожидает его реакции.
– Ваша мать? – На миг Кэл теряется, не понимая, о чем тот говорит.
– Не-е-ет, – произносит Дюбуа так, словно это очевидно. – Мэнди. – Он облизывает губы, и все журналистские инстинкты Кэла замирают в ожидании: вот она, плата за часы туманных откровений и за те образы жертв, которые ему уже не вычеркнуть из памяти, которые будут преследовать его до конца жизни.
Дюбуа переводит взгляд на стекло, за которым стоит санитар – неподвижный, сосредоточенный.
– Они думают, что первой была Мэнди. – Дюбуа выпрямляется и опять фыркает. – Вы все так думаете.
– Вы вместе учились в колледже. Она была неласкова с вами, – запинается Кэл, намеренно искажая факты.
Все было наоборот. Дюбуа проявлял нездоровый интерес к Аманде Лайонс. Она отвергла его, и Дюбуа выжидал несколько месяцев, чтобы поквитаться с девушкой. Он вынашивал свою обиду, лелеял ее, мечтая о мести. Но Кэл вынужден подыгрывать убийце.
– Она не первая, кто так обошелся со мной, – сверкает глазами Дюбуа. – Но в конце концов они все пожалели об этом. Я их заставил…
Аманду Лайонс нашли привязанной к дереву со следами жестоких пыток на теле. В легких девушки оказалась речная вода, но реки поблизости не было. Дюбуа перетаскивал ее с места на место – мучая, но не спеша убивать.
Кэл заставляет себя не думать об известных жертвах убийцы. Их души упокоит правосудие. Его задача – помочь другим, тем, за чью смерть это чудовище еще не понесло наказания, и их близким, до сих пор пребывающим в неведении об участи своих любимых дочерей и жен.
– Так кто же был первым?
Дюбуа пожимает плечами и снова откидывается назад, явно утрачивая интерес к разговору. Протянув руку к очередному батончику, он не спеша развертывает его и смакует.
Кэлу хочется закричать. Мысленно он уже обхватывает руками шею этого человека, сжимает все крепче и крепче, пытаясь выдавить из него правду. Реалистичность этой картины поражает журналиста. В Дюбуа есть что-то такое, что меняет собеседника. Он словно заражает своим вредоносным ядом.
Проходит несколько секунд, и глаза Дюбуа стекленеют в сладостной эйфории, а с губ внезапно слетает признание о другой жертве его маниакального расстройства:
– Одна женщина – ее муженек похаживал налево. – Наклонившись вперед, Дюбуа хрипло хихикает. – Они упекли его за решетку. Бедняга умер в тюрьме в прошлом году. В праве на апелляцию ему отказали. – При этих словах Дюбуа заходится смехом, как будто это шутка.
До чего же трудно направлять мысли этого человека в нужное русло! Они скачут хаотично, без всяких правил. Уцепиться почти не за что.
– Расскажите об этой женщине.
Дюбуа раздраженно мотает головой:
– Пожалуй, в другой раз. – Самодовольно улыбнувшись, он отворачивается к окну и напевает какой-то старый мотив.
Кэл его узнает, но вспомнить слова сразу не может. Наконец они всплывают в памяти: «Дейзи, Дейзи, дай мне свой ответ…»
Этот звук неуместен в маленькой допросной. Ноздри Кэла улавливают тошнотворный запах пота Дюбуа, смешанный с ароматом шоколада. В этом здании, где окна наглухо задраены и никогда не открываются даже для проветривания, воздух спертый и душный.
За окном комнаты видны двенадцатифутовые стены, охранные ограждения с колючей проволокой. За ними простирается лес, ближайшие деревья срублены для лучшего обзора. Все жертвы Дюбуа были найдены в лесных массивах. Все известные его жертвы… «Интересно, о чем он думает, когда смотрит на безжизненные пни?» – проносился у Кэла в голове.
– Лесной Убийца. Так меня окрестили, – говорит Дюбуа, словно прочитав его мысли.
И от этих слов кровь в жилах журналиста стынет. Сглотнув, он кивает. А когда Дюбуа снова отворачивается к окну, Кэл испытывает неподдельное облегчение: у него есть пара секунд, чтобы взять себя в руки.
– Они и половины не знают, – произносит механический голос. И, не дав Кэлу времени осмыслить эти слова, Дюбуа опять поворачивается к нему лицом. – Разве вы порой не ощущаете, что можете просто… сорваться?
Кэл не верит своим ушам. Дюбуа обладает даром ясновидения? Как ему удается улавливать то, о чем он думает? Тошнотворное, болезненное чувство, угнездившееся в нем после ухода Марго, опять шевелится внутри. Кэл так и не избавился от него. Оно просто дремлет в груди до поры до времени.
– Я думаю, что вы обманываете. – Взгляд Кэла прикован ко рту Дюбуа, который облизывает потрескавшуюся кожу на губах. – Да-да, обманываете. Но не меня, а самого себя, – с легкой ухмылкой добавляет монстр.
– Возможно, – с трудом выдавливает Кэл. Для поддержания контакта. Для истории.
– Это делают все люди. Масса людей. – Дюбуа снова оборачивается к окну. Кэлу хочется вдохнуть свежего воздуха. – Напомните мне, о чем вы хотели меня расспросить?
Опять двадцать пять! Каждый раз, при каждой встрече… Что ж, потешим и сейчас его самолюбие.
– Я полагаю, что моим читателям будет интересно ваше видение событий, – повторяет Кэл уже заученную фразу. – Почему вы делали такие вещи. Им хочется вас понять.
– Хочется… – Дюбуа снова подается вперед, и Кэла обдает волной затхлого пота. – Им хочется увидеть монстра под кроватью.
– Вы родились не монстром, – произносит Кэл, хотя сейчас, когда он сидит перед нераскаявшимся исчадием зла, ему в это не верится. – С вами что-то случилось. Вы что-то пережили. И это что-то послужило триггером. – Марго трепещет внутри Кэла.
Отпрянув назад, Дюбуа презрительно скалится.
– Я знаю, чего вы на самом деле хотите. Вы такой же, как и все остальные, – неодобрительно мотает головой убийца, как будто любопытство – величайшее из преступлений. – У вас есть собака?
– Да, одна, – в замешательстве отвечает Кэл.
Дюбуа фыркает:
– А у меня не одна. У меня много собак.
– Я в курсе.
На момент ареста у Дюбуа было семнадцать собак. Все они жили в его доме, хозяин явно обеспечивал им хороший уход. Но по отношению к людям, явившимся их забрать, собаки повели себя крайне агрессивно. Они бросались на проволочные стенки своих клетей, рычали, пускали слюну, норовили укусить спасителей. Уцелели только три собаки. Остальных пришлось усыпить.
– Нелегко найти прокорм для стольких собак, – говорит Дюбуа, пристально глядя на Кэла. – Мясо, я имею в виду. Приходится много охотиться.
Кэла тошнит. Он совершенно теряется: интервью выходит из-под контроля.
Стук в стекло заставляет Кэла вздрогнуть, а убийцу рассмеяться.
– Тик-так. Ваше время истекло. Заприте меня, а ключ выбросите.
