Уоррен Мерфи - Заманчивая мишень
Агенты обходились с ним, как со свернувшейся гадюкой.
— Руки!
— Я не сопротивляюсь! — неожиданно выкрикнул подозреваемый. — Не противлюсь аресту!
Агенты волной прихлынули к нему, швырнули на пол и надели наручники. Он покорился без борьбы.
— Вы арестованы за попытку убить Президента США, — произнес один из запыхавшихся агентов.
— Я никого не убивал, — нервно ответил арестованный. — Я козел отпущения.
Когда его подняли на ноги, кто-то включил свет. И все смогли разглядеть убийцу. Все, кроме Бада.
— Черт возьми! — воскликнул кто-то. — На нем ветровка нашего контрснайпера.
— Я его не знаю, — произнес другой агент.
— Он не из бостонского отделения, — добавил третий.
— И все-таки кажется мне смутно знакомым, — сказал четвертый.
— Ладно, потом разберемся. Уводим его.
Агенты развернули арестанта в наручниках и грубо потащили вверх по проходу.
Бад Коггинс спрятался за деревянный барьер и наблюдал за их приближением; пленник неуверенно шел впереди, его одутловатое лицо было бледным и потным.
— Я проиграл? — прошептал Коггинс в шлем.
«Нет. Видите лицо этого человека?»
— Вижу.
«Оно вам не кажется знакомым?»
— Да. Да, кажется! Но не могу припомнить, кто он.
«Вот вам ключ. Игра называется „Руби“. Вы Руби, Бад Коггинс. Теперь понимаете? Вы Руби».
И Бад Коггинс прекрасно все понял. Он высунулся из-за барьера, прицелился и закричал:
— Освальд! Ты убил моего Президента!
Потом все патроны в обоих пистолетах расстрелял в арестанта. Тот застонал, развернулся всем телом и рухнул на ковровую дорожку в проходе.
Ураган ответного огня поразил неистово колотившееся сердце Бада Коггинса, легкие, селезенку и, главное, шлем ВР. Тот раскололся, как пасхальное яйцо.
И лежа в просторной аудитории, истекая кровью, глядя на реальный мир реальным взглядом, Бад Коггинс сквозь боль улыбнулся.
«„Руби“ — замечательная игра», — подумал он. И почувствовал себя полностью, совершенно, целиком погруженным во впечатление умирания.
А затем умер. Счастливым. Он первым на свете играл в «Руби» и сразу же выиграл.
Глава 4
Римо Уильямс миновал вход в «Мир Сэма Бисли». Выглядел парк точно таким же, каким ему помнился. Каким был перед тем, как стать местом самого громкого за всю историю Флориды скандала. На ветру трепетали флажки, множество красочных плакатов призывало: «Празднуйте Рождество у Сэма Бисли».
Два года назад вооруженное вторжение на Кубу привело Римо в общину кубинцев-изгнанников в Майами по следу организатора, собиравшегося дестабилизировать это островное государство. След, как ни странно, вел в «Мир Сэма Бисли», где Уильямс обнаружил подземелье, в котором шла подготовка ко второму вторжению с использованием аниматронных солдат под командованием легендарного аниматора и владельца тематических парков Дяди Сэма Бисли.
Трудно сказать, что было удивительнее: то, что корпорация Сэма Бисли, владевшая тематическими парками в нескольких государствах, пыталась свергнуть правительство Кастро с целью основать на Кубе избавленное от налогов главное управление; или что организатором этого заговора являлся сам Дядя Сэм, якобы умерший в середине шестидесятых годов.
В конце концов Римо и его наставник Чиун отправились на Кубу, чтобы не допустить второго вторжения. И схватили Дядю Сэма живьем. Подобные проблемы обычно решались просто: Уильямс имел санкцию убивать во имя национальной безопасности. Но он с детства был большим почитателем «Чудесного Мира Сэма Бисли». Мастер Синанджу тоже питал добрые чувства к воскресшему гению аниматроники.
Поэтому они тайком переправили его в санаторий «Фолкрофт», служивший ширмой КЮРЕ. Там Дядю Сэма лишили гидравлической руки и кибернетического глаза. Затем поместили в резиновую камеру на всю оставшуюся жизнь, которая при его аниматронном сердце и других кибернетических органах могла продлиться лет сто.
Однако Дядя Сэм недавно устроил побег, и доктор Смит вот уже три месяца пытался его выследить. Безрезультатно. Компьютеры КЮРЕ вышли из строя, на вооружении остался лишь человеческий разум.
И Римо, разыскивая Сэма Бисли, каждые несколько недель проникал в ту или иную часть его империи. Теперь, когда она была восстановлена полностью, настала пора вновь посетить тематический парк в городе Фуриозо, штат Флорида. Задача не из приятных, однако сносить высокомерного француза в «Евробисли» было еще противнее.
Римо поставил машину на стоянке и купил входной билет. Пошел по Главной улице, сверкающей серебряными блестками и другими рождественскими украшениями. Его обостренные зрение и слух уловят малейший признак опасности. Когда он приезжал сюда в прошлый раз, карикатурные встречающее были вооружены и бдительны. Им сказали, что потребуется отражать нападение террористов.
Правда, Римо с Чиуном проскочили сквозь их ряды, как нож сквозь масло. Тогда весь парк был усеян ловушками и аттракционами-сюрпризами. Причин полагать, что восстановленные аттракционы окажутся иными, у Римо не было.
Слившись с толпой, Уильямс делал вид, будто не замечает, как встречающие шепчут себе под нос и в мохнатые лапы.
— Он здесь, — выдохнул в лапу Глупый Пес.
— Тот, что с широкими запястьями, — добавила Мышь Мисси.
— Направляется к Дому Ужасов, — сказала Мышь Маки в свисающие рога из пены.
Римо слышал, как они докладывают о нем. Ответов, судя по всему, не поступало. Не исключено, что Бисли здесь не было. А если и был, то находиться мог лишь в одном месте. В униподвале, так называемом Утилдаке.
Уильямс лениво подошел к пластиковому бегемоту с широко раскрытой пастью. На нижних его клыках висела табличка с надписью «Мусор».
Проходя мимо, люди бросали в пасть бегемоту жестяные баночки из-под содовой и обертки от конфет. Когда брюхо его наполнилось, он сомкнул челюсти и с шипением опорожнил набитое мусором чрево в трубу, шедшую от его толстого серого крестца куда-то под землю.
Римо ждал, когда пасть бегемота откроется снова. Ждал и встречающий, одетый, как Мышь Монго. Он притворялся, будто не слышит вопросов девочки с косичкой, и старался держаться беззаботно.
На самом деле со своими смешными, обращенными к Римо Уильямсу ушами служащий весьма смахивал на радарную антенну.
Римо, якобы не замечая его, ждал, когда розовая механическая пасть вновь раскроется во всю ширь.
Стоило девочке на миг отвлечь Монго, дернув за хвост из стекловолокна, как Римо нырнул в зев бегемота.
Брюхо зверя тотчас среагировало на сто пятьдесят пять фунтов веса, и он тут же сомкнул челюсти.
Монго повернулся и, потеряв Уильямса из виду, пробормотал:
— Черт.
— Не ругайся, — предостерегла его девочка. — Дядя Сэм может услышать.
— Исчез, — прорычал Монго, подошел к бегемоту и прошептал в его носовой микрофон: — Видел кто-нибудь, куда он делся?
— Я нет, — отрапортовала Эксцентричная Белка.
— Я тоже, — ответил Глупый Пес.
Римо слышал все это сквозь полистиреновую оболочку бегемота. Потом пневматическая труба у него под ногами раскрылась, и его с шипением втянуло внутрь.
Прижав руки к бокам и вытянув ноги, Уильямс заскользил по узкой тефлоновой трубе в Утилдак, подземный комплекс «Мира Сэма Бисли», где подвергался обработке мусор, вырабатывалась электроэнергия и размещались прочие системы, необходимые для круглогодичной работы парка.
Главное, чтобы труба не вела прямо в мусоросжигательную печь.
* * *Если в не эта чертова фигуристка с большими зубами, Годфри Гранту не пришлось бы работать в недрах Утилдака. Это уж точно.
Как восхищался весь мир ее стройной, изящной фигурой, когда она порхала и вертелась на олимпийском льду! Лицо девушки украшало бесчисленные журнальные обложки, афиши, коробки с полуфабрикатами.
А Годфри Грант прямо-таки возненавидел эту большезубую девицу.
Падение Гранта началось с того, что недоумки, подкупленные ее соперницей, расшибли фигуристке колено. Весь мир сразу же проникся к ней сочувствием. Америка не могла забыть ее слезного, печального, жалобного «Почему я?», пока она чудесным образом не оправилась настолько, чтобы бросить вызов своей сопернице в Лиллехаммере.
Годфри Грант аплодировал ей, хотя она завоевала лишь серебряную медаль. По крайней мере она втоптала свою соперницу в грязь. Или в лед. Или во что бы там ни было.
Когда встречающий-контролер на другой день подошел к Гранту и сообщил, что он будет сидеть рядом с ней на послеолимпийском параде в «Мире Сэма Бисли», Грант пришел в неописуемый восторг. То, что на нем будет полиуретановый костюм мыши, не имело значения. Ведь он на глазах всего мира станет купаться в лучах славы этой фигуристки! Не важно, что только его девушка и ближайшие родственники знают, кто именно одет в костюм мыши.
Наконец великий день наступил, и злосчастная фигуристка села с мышью-водителем в красно-розовую машину, чтобы совершить круг почета по Волшебной деревне.
